Правда, именно этому блюду, научил её я. Ну, не водятся в Империи Майского архипелага татары, соответственно, и об одноименном бифштексе речи быть не может… даже учитывая, что к татарам современное блюдо не имеет никакого отношения. Так — с, теперь разбить яйцо… чуть присолить и можно прис…

— Эй! — Удар ладонью по протянувшейся из‑за моей спины чужой руке, и вилка звенит по полу. — Иди и ешь свою зелень!

— Ну, Ко — от! Дай попробовать! Что это такое? — Блонда выкатилась из‑за моей спины и, склонившись над коробочкой, сунула в неё свой любопытный носик.

— Еда. Моя. — Крышка громко щёлкнула, уберегая мой обед от разорения, и Имма обиженно фыркнула.

— Всегда знала, что без женского присмотра мужчины будут питаться самой простой и грубой пищей. — Глядя в сторону, надменно проговорила блонда.

— Эй, ты даже не знаешь, каково оно на вкус!

— Наверняка, гадость.

— Не надо брать меня на слабо. Напишу рецепт, сделаешь себе сама… Хотя о чем это я? В доме семьи Рона просто нет мяса!

— Ты сегодня на удивление разговорчив, Кот. — Вздохнула Имма, на что я только пожал плечами.

— Настроение такое… говорливое. Дождь, осень…

Мы помолчали, любуясь струями дождя, хлещущими в полуметре от нас. Вздохнув, я открыл коробку с едой и протянул Имме очищенную силой воли вилку.

— Пробуй.

— Хм, а ты уверен, что это вообще съедобно? Оно же… сырое? — Поддев вилкой кусочек рубленой говядины, проговорила Имма, подозрительно покосившись на меня. А когда увидела, как часть бифштекса исчезает у меня во рту, ощутимо вздрогнула. — Бр — р… как ты можешь это есть?

— Молча. — Я потянул к себе коробочку с обедом и, пока Имма не передумала, заработал вилкой. Не хочет, не надо. Пусть мне хуже будет.

— Кот, ты же понимаешь, что мама на тебя не сердится? — Неожиданно выдала блонда, заставив меня на миг оторваться от бифштекса. Она это серьёзно?!

— Хм… — Прожевав последний кусочек, я аккуратно сложил столовые приборы на дно коробки и, убрав её в рюкзак, взглянул на Имму. — Ну да, и именно поэтому она уже неделю подряд кормит меня одной зеленью… И ладно бы разной, но этот идиотский луговой салат меня уже просто достал, знаешь ли.

— Тебе нужно было просто сказать об этом. — Улыбнулась блонда. Женская логика… как я должен был догадаться?!

— Не буду. — Я прищурился. — Не только вы можете быть упрямыми. К тому же, в данном случае, это было бы равноценно признанию вины. А я не виноват в том, что один невесть что возомнивший о себе урод издевался над несчастным духом, который не причинил никому ни малейшего вреда! И будь моя воля, одним порицанием Храма и штрафом этот придурок не отделался бы. — Все, я выдохся. Слишком много слов. Я, действительно, сегодня слишком много болтаю. К черту. — Передай маме, что салат сегодня ей особенно удался.

Поднявшись на ноги и подхватив рюкзак, я уже собрался уходить, но посмотрел на погрустневшую блонду и не удержался. Чмокнув подругу в нос на прощание, я выпрыгнул под дождь. Имма проводила меня удивлённым взглядом, но хотя бы грусть из глаз пропала.

Подготовка к экспедиции шла полным ходом. Правда, пока, кроме Йорма, я не познакомился ни с одним из её участников. Не то, что бы это меня сильно волновало, но… необычно как‑то. Или это просто сказываются привычки из той жизни? Не знаю.

Но как бы то ни было, мой походный рюкзак был уже собран. А руки испещрили многочисленные вязи временных печатей, щедро набитых мне Химмом. Кожа четыре ночи подряд зудела так, что я уснуть не мог. Зато днём, даже намёка на раздражение не было. Честное слово, если бы не моя привычка дремать при первом удобном случае, я бы сейчас на зомби походил. Но ничего… пережил, правда, учителя были недовольны. Они почему‑то считают, что на их уроках спать нельзя. Категорически.

Телефон затрезвонил, когда я, наконец, в кои‑то веки взялся за подготовку по школьным предметам. Я же говорю, учителям не понравилось, что я сплю на их уроках. Вот они и навалили мне дополнительных заданий.

— Да?

— Кот, ты не мог бы к нам заглянуть? — Голос ллона Тиррона выдавал нешуточное беспокойство. — Тут у нас гости… из твоих…

Из «моих»? Это, из каких? Не понял… Но судя по всему, идти придётся. Не стал бы директор «Чайного Дома» дёргать меня по пустякам… по крайней мере, не с такими интонациями в голосе.

«Чайный Дом», обычно довольно шумное местечко, особенно в районе трёх — четырёх часов дня, когда многочисленные туристы возвращаются после созерцания долгой и действительно очень красивой службы в верхнем храме, но сейчас здесь было на удивление тихо, пусто и как‑то… пришибленно, что ли? Кажется, даже темнее стало. Да, чую, без мистики дело не обошлось…

Я оглянулся на мягко закрывшуюся за моей спиной дверь и, заметив табличку «Закрыто», хмыкнул. Ллон Тиррон — не великий храбрец, но очень благоразумный человек. Не удивлюсь, если и персонал уже покинул заведение… хотя, судя по доносящимся из‑за приоткрытой кухонной двери звукам, не весь.

А потом этот шум вдруг перекрыл довольно высокий рёв. Ещё несколько секунд, и выскочивший из кухни Мако — повар, как есть, в колпаке и фартуке, облегающем его безразмерное пузо, несётся в дальний угол с огромным блюдом в руках. Хм… с каких это пор духи стали всерьёз интересоваться человеческой пищей?

Нет, если вспомнить, например, тех же домовых и леших, они еду приготовленную руками человека очень уважают, но вовсе не из‑за её «калорийной ценности» или особых вкусовых качеств, а только потому, что отданная добровольно, такая пища существенно прибавляет им сил. И количество поднесённой еды здесь роли не играет. Вообще.

Я двинулся следом за тихо матерящимся себе под нос Мако и, обогнув декоративную ширму, смог, наконец, рассмотреть так напугавшего персонал «Чайного Дома» гостя.

Хм… и почему я почти не удивлён? Словно в глубине души знал или даже ждал этой встречи? А ведь когда я видел его в прошлый раз, ничего мистического не заметил. Обычный двадцатилетний недалёкий и чересчур упитанный молодой человек, из которого суровый дед пытается сделать хотя бы подобие мужчины… А вот сейчас… сейчас совсем другое дело. Впрочем, не могу сказать, что изменения пошли на пользу его внешнему виду. Собственно, если бы не знакомый запах гари и спортивный костюм, я бы вряд ли так сходу узнал нашего гостя.

Сейчас за столом сидел некто больше похожий на медведя… чёрного островного. Водятся здесь такие… кое — где. Не на нашем острове, тут, как и на большей части архипелага, их давно перебили, а вот в северной части архипелага, обжитой несколько хуже, ещё встречаются. По размерам и силам со знакомыми мне «хозяевами тайги» им, конечно, не сравниться, но общей опасности этих тварей такое несовпадение не отменяет. Да и похожи они: кроме размера, отличаются только цветом шкуры, да чуть заострёнными и плотно прижатыми к голове ушами, увидев которые в первый раз, я поймал себя на том, что автоматически называю их носителя не иначе как медведэльфом. В остальном же, один в один обычный земной потапыч… такие же маленькие глазки, абсолютно нечитаемая морда и обманчивая неповоротливость в движениях. Медведь, он и есть медведь.

И вот несколько очеловеченная форма такого мишки сейчас устроилась за одним из лучших столиков «Чайного Дома» и с аппетитом жрёт, время от времени оглашая заведение требовательным истошным рёвом. И никаких манер! Мало того, что сам обляпался, так ещё и весь стол ошмётками еды завалил и забрызгал…

— Так, и что это у нас здесь происходит? — Обращая на себя внимание «гостя», протянул я. Мако — повар подпрыгнул на месте и, облегчённо улыбнувшись, резко слинял мне за спину. «Медведь» же отвлёкся от пожирания очередного блюда и уставился на меня совершенно невыразительным взглядом. Хм, у него что, как и у настоящих медведей, с мимикой нелады? Посмотрел… и снова уткнулся в тарелку. Хам. А тут ещё и Мако над ухом зудит по поводу шестой порции стейка. Уже кое‑что начав подозревать, я аккуратно коснулся «гостя» силой воли, и тот, вдруг дёрнувшись, совершенно неожиданно заорал. В помещении ещё больше стемнело, а потом рядом с «недомедведем» проявился, иначе не скажешь, уже виденный мною старик и, недовольно скривившись при виде своего подопечного, ухватив его за плечо, попытался уйти так же, как пришёл. Две фигуры начали медленно истаивать в пространстве…