– Спасибо, тебе сынок! – прошептал он ему на ухо и взъерошил ему волосы…

Он принял на руки, у одной из присматривающих сиделок, самого меньшего сына Магона и расцеловал его в щёки. Повернувшись к Иоле, он спросил:

– А куда уже убежали старшие девочки?

– Они пошли в беседку у ручья! – ответила Иола.

Гамилькар подошёл к ней.

– Спасибо тебе, Иола! Что помогаешь мне с детьми! Не знаю, что бы я делал без тебя!

– Для меня это счастье! Когда я разговариваю с ними, мне кажется, что я слышу смех Клариссы, совсем рядом с собой! И я, нередко, чувствую её присутствие!

Гамилькар вздрогнул, услышав слова Иолы. Он и сам, много раз ловил себя на мысли, что Кларисса, находится рядом с ним! Он даже чувствовал на себе её взгляд! Это было странное чувство, и о нём Гамилькар предпочитал молчать… и вот, почти, те же самые мысли и чувства, высказывает Иола…

– Мне тоже кажется иной раз, что она рядом с нами! Видно, мы, вспоминая о ней слишком часто, не отпускаем её от себя! – Гамилькар смотрел в глаза подруги Клариссы, говоря эти слова, – Она, будто бы чувствует наши мысли о ней, незримо, находясь около детей!

Гамилькар, тоскливо, улыбнулся и решил сменить тему разговора.

– От Кассия, не было ничего? – спросил он.

– Я, хотела спросить тебя об этом же? – Иола оживилась, – У меня нет, пока, никаких вестей!

– Как только, я что-то узнаю, то сразу дам тебе об этом знать! Я даю тебе слово, что сделаю это!

Иола улыбнулась в ответ. Она знала, Гамилькар свои слова выполняет всегда.

– Я, давно, не видел Ольвия?! И сейчас, Ганнибал сказал мне, что он где-то прячется! Он уже, наверное, вырос, за это время?

– Ольвий пошёл в своего отца! Они с Ганнибалом все время что-то замышляют! – Оживилась Иола, – Мне так трудно усадить за стол этих двух стратегов!

Иола и Гамилькар засмеялись.

– И все же, Иола, я пришёл пригласить всех за стол! Скоро, я отбываю к армии, и мне хочется побыть со всеми, как это было в наше счастливое время, там, в той жизни, на Сицилии! Как жаль, что ничего нельзя вернуть! Но, сейчас, перед моим отъездом, мне, ещё раз, хочется взглянуть на родные моему сердцу лица!

Иола встала.

– Пойдём, Гасдурбал искать твоего брата! Ольвия, зови девочек из беседки! – Она посмотрела, как все дети разбежались по саду.

– Когда, приезжает Саламбо? – спросила Иола.

– Диархон отправил флотилию за ней в Коринф!

Иола посмотрела на Гамилькара, в её глазах засеребрились слезы.

– Тебе не хватает её, я знаю! Поэтому, тебе понадобилась Саламбо, так напоминающая своей внешностью Клариссу! Но, все же, тебе Гамилькар нужно поискать замену Клариссе! Я понимаю, что ты, сейчас, хочешь сказать мне Гамилькар! Возразить… Но, кому, как не мне не знать, чего бы хотела сама Кларисса! Она бы хотела, чтобы её отпустили, а твоя жизнь наполнилась новым чувством. Пусть, не таким сильным, как прежде! Но все же, тебе стало бы легче! А значит, стало бы спокойней и ей. Подумай над этим Гамилькар!

И Иола пошла вслед за детьми. Гамилькар молча посмотрел ей вслед….

«– Она права, – думал он, – мне надо отпустить Клариссу! Попробовать создать новую семью. Найти, если не замену ей, то хотя бы человека, который разделит со мной тяготы взросления моих детей».

Гамилькар посмотрел, как Иола скрылась в саду.

«– После договора с бывшими соратниками и усмирения остальных, мне надо попытаться наладить личную жизнь, чтобы освободить Иолу от забот о детях!» – решил Гамилькар и отправился в дом… Он прошёл вдоль протекающего к центру сада ручью, дарящему прохладу и влагу зелёным насаждениям. Остановился, вдохнув свежий, благоухающий, ароматный воздух. Наклонившись к ручью, он набрал в ладонь воды и глотнул холодный глоток ключевой воды. Остальной водой, оставшейся в ладони, смочил свой лоб и лицо. Вода родного источника, из которого он пил ещё в своём детстве, освежила его воспоминания… Он вспомнил, как ждал возвращения своего отца из очередного похода против племён, совершающих опустошительные набеги на южные рубежи Республики… Он вспомнил, как пройдя в сад, отец, первым делом, омывал лицо в этом ручье. А он, Гамилькар, подсматривал за ним из-за кустов…

«– Как, мгновенно, пролетело время?! – удивившись, подумал Барка, – Столько событий и людей, похоронило оно! Ушло поколение отца. Их больше нет с нами. Республика, за это время, не стала стабильней и сильней! Но вот в чем вопрос и казус – она стала богаче, намного богаче! Но сильнее от этого не стала! Богатство не даёт силу, а только отнимает её! Оно разобщает людей, заставляет их думать только о собственном благополучии. Об этом предупреждал отец, когда в совете произнёс речь о накоплении богатств, некоторыми родами суффетов. „Ваше богатство не укрепит город! – говорил он тогда, – С каждым приобретённым вами талантом серебра, город будет слабеть, и наливаться немощью, как плод, переспевающий на ветке, с коей должен упасть в чьи-то руки или на землю!“ Как прав был отец!»

Гамилькар пошёл дальше, но чья-то тень, принадлежащая не ребёнку, остановила его. Он увидел её за зарослями гранатов… Человек, увидев, что Гамилькар остановился, заметив его, вышел из-за деревьев…

– А, Целий! Я решил, что к нам в дом забрались чужие! – сказал Гамилькар, увидев латинянина. – Кстати, ты можешь вернуться в свою республику! Я не хочу задерживать тебя! Ты уже здоров.

Целий, не ответил на вторую часть слов Гамилькара. Он, смотря на Барку, произнёс:

– Чужие? А разве я не принадлежу к партии чужих? Ведь, я, был взят в плен с оружием в руках! И мог, с таким же успехом прийти в этот дом с ним же, по приказу высших магистратов Рима! И мой приход не сулил бы всем обитателям его ничего хорошего?! Когда я стал не «Чужим»?

– С тех самых пор, когда утратил угрозу, потеряв оружие! Я не брал тебя в плен. В этом не было необходимости. Ты мог умереть там же! Что меня на это толкнуло? Не знаю. И, даже, угроза тебе со стороны звероподобных жрецов Молоха не заставила меня спасти тебя. Не знаю почему, я это сделал?! Это произошло спонтанно и, скорее всего, решалось не в моей голове! Но, в этом доме, для меня врагов нет! И я рад, что ты выжил и можешь, теперь, отправиться домой!

Целий потрогал огромный рубец на своём лице, ещё не заживший полностью. Рубец, шёл наискось, со лба, через переносицу и левую щеку к уголку рта…

– Я, теперь, не больно красивый и привлекательный мужчина… – задумчиво произнёс он, – Позволь мне самому принять решение, когда покинуть этот дом? У меня здесь установился контакт с одним из обитателей этого дома, и мне бы хотелось не прерывать наши отношения, в столь интересное время!

Гамилькар подозрительно посмотрел на Целия.

– Ты говоришь о Ганнибале? Я знаю о ваших с ним беседах! Хорошо, пусть твои слова по поводу твоего отъезда будут законом для этого дома. Ты сам решишь, когда покинешь его! Но надеюсь, ты не научишь моего сына ничему, чему не хотел бы научить своих детей!

Приимпелярий, утвердительно, качнул головой.

– У меня нет детей, Гамилькар! Жизнь так сложилась, что я воевал много лет, и сердце не требовало отцовства! Но, сейчас, я впервые почувствовал интерес от общения с ребёнком. Необыкновенным ребёнком! Ребёнком, который лишился матери и брата по моей вине! И я хочу, хоть чем-то, компенсировать тот ущерб, что нанесла война, ведущаяся мной, этому, ни в чём не повинному, ребёнку!

Гамилькар посмотрел на Целия и ничего не ответил на эти слова.

– Сейчас все домочадцы этого дома собираются за обеденным столом. Приходи, Целий. Я, завтра, покидаю город и хочу посмотреть на всех перед своим отъездом!

– Ты отправляешься на войну? – Глаза Целия загорелись от значения этого слова, – Не знаю, поверишь ли ты моим словам, но желаю тебе избежать предательской стрелы! В прямом столкновении, с тобой справиться нет возможности, поэтому, твои недруги будут использовать другой метод! Береги себя! Я же, попытаюсь сберечь твой дом!

Гамилькар посмотрел на Целия, последнюю часть сказанных слов Целием, он не понял, но приложив руку к сердцу, отправился в дом…