– Хорошо! Выступаем ночью! Ты идёшь с нами, показывая самую короткую дорогу!

Гонец, облегчённо вздохнул, и это окончательно убедило Бриана в его правдивости и сняло все подозрения.

– Киферон передал, что главное не спугнуть противника! Пять сотен самых опытных наёмников должны угодить в ловушку! Я проведу вас самой короткой дорогой!

Антоний отправил его отдыхать, до их ночного выступления, а сам пошёл и разыскал Сапфона. Этот сириец, пользовался у Гамилькара особым доверием и уважением за свою безудержную храбрость и тонкий ум. Он занимал должность тысячника и был оставлен в лагере, для ведения наблюдения за передвижением противника в стороне Сусса, а также для сбора в округе хорошего представления об его отдельных отрядах и их силе. Гамилькар решил, для начала покончить с более мелкими отрядами, прежде чем выступить с армией на главные силы «логова змей», как они сами себя называли… Летучие отряды Сапфона, разлетелись по всему Тунессу, собирая сведения. Сам же Сапфон, явно скучал, выполняя порученное ему задание и с необычайным интересом, выслушал рассказ Антония. Глаза сирийца загорелись:

– Я выступаю с тобой, Антоний! Наконец то, настоящее дело! Но нам нельзя брать большие силы, это очень заметно в передвижении. Я думаю, тысячи нам хватит! Киферон, почти, не ошибается! Если он сказал 500, значит столько и будет.

Антоний был очень доволен, что не высказал своё первоначальное сомнение. И, теперь, услышав, что Сапфон тоже в курсе о некоем Кифероне, необычайно, приободрился. Но все же один вопрос, возник у него в голове.

– А кого, мы оставим, в лагере, вместо себя? – спросил он Сапфона, вспоминая распоряжения Гамилькара не выступать из лагеря, до его возвращения.

– Вечером прибывает Гикет! Это старый товарищ Гамилькара. А опыта у него на нас двоих хватит! Он приведёт в лагерь тех нуммидийцев, что служат нам от прежнего царя Гиарба. Он будет на нашей стороне, в нашей с тобой задумке. Ну, а завтра утром, прибудет Теоптолем, с конницей из Сицилии! Всё! Надо готовить людей!..

К вечеру, Сапфон самолично выбрал тысячу, отправляющихся с ним и Антонием в Утику. И с наступлением темноты, отряд, провожаемый Гикетом, вышел за ворота лагеря.

– Вы обстоятельно изучите обстановку, – давал советы Гикет, – в город войдите через несколько ворот, дабы не возбудить подозрений! Ну, пусть с вами будет мощь Бааля! В путь! Да! Сапфон! В Утике очень опытный стратег гарнизона Ганнибал Корт! Ему полностью можно доверять. Поделитесь с ним, может он уже что-то увидел, и вместе выработайте план действий! В путь, друзья!

Гикет, молча проводил глазами удаляющиеся ряды отряда…

…Отряд ускоренным маршем двигался в сторону Утики… В ночных сумерках, будто чёрная пантера, двигается колонна карфагенян. Ночь темна, в небе новолуние и только звезды подсвечивают путь своим светом миража, прилетевшего из других миров за миллионы парсек, чтобы сориентировать земной отряд, выступивший в сторону событий неизвестности и непредсказуемости, каковыми и изобилует любая война. Впереди колонны, в четырёх стадиях, двигаются дозоры, вслушиваясь в ночную тишину и шорохи ночных звуков. Колонна сохраняет боевой порядок и, поэтому, в её голове, впереди, идут две фигуры. Их силуэты хорошо заметны, когда колонна выходит на какую-либо возвышенность, через которую проходит дорога. Они чётко выделяются, на фоне звёздного неба, и, шагая рядом о чём-то беседуют…

– … второй, в роду ветви Римских граждан. Мои предки принадлежали раньше к родовой аристократии племени вольсков. Соседство с Латиумом всегда сказывалось на жизни нашего народа. Усиление города на Тибре, после оставления его этрусками, вело к угнетению сначала самого Латиума, а, потом, распространилось на близлежащие провинции и народы их населяющие. Мой дед погиб в сражении с легионами, но тогда была нами достигнута победа! Но и Рим, как мифический дух, быстро восстанавливал свои силы и, наконец, и мой народ был покорен! Мой народ, дольше всех, вселял страх на город Ромула и, покорив его, римляне, тут же, романизировали его, чтобы исключить повторные выступления за независимость! Римляне, с охотой, брали в жёны представительниц рода вольсков, а нашим мужчинам разрешили брать в жёны римских гражданок. А в это время, в Италии, Римом покорялись город за городом и, вскоре, почти весь центр Италии был в подчинении латинян. Сход старейшин моего народа постановил быть вечным союзником города Ромула, и целое поколение жило как народ-союзник Рима, но Рим предложил большее. Он увеличил плебисцит и включил в него наших граждан! Так мы стали одним народом. Нас признали одной из триб, дали гражданские права. Не всем сразу! Постепенно, по мере романизации! Но, я, уже родился как римский гражданин! Воспитывался я в Фурии, куда меня отправил мой отец, учится познаниям философии у учителя Симона из Локр. После получения необходимых знаний и обучения основам стоицизма, я сам отправился в Рим, обучаться военной тактике, а на последних выборах нашей трибы, меня выдвинули, а, затем, проголосовали, утвердив на должность трибуна. Собираясь на эту войну, я только и слышал о чудовищности законов и традиций пуннов! Об их коварстве и ненависти ко всему Римскому. Гамилькар же там, совсем рисовался, как кровожадное чудовище, уничтожающее пленных! Будучи под впечатлением от этих ужасных картин и рассказов, я попросился в Сицилию, оставив легион и перебравшись на флот. – Рассказывал один из них.

– А, отправившись в Африку, ты не испортил себе карьеру в Республике? – спросил его собеседник.

– Я свободный гражданин, и, вправе, выбирать свой путь сам! Поверив в несправедливые, лживые обвинения в адрес целого народа и его отдельных личностей, я встал на неправедный путь и, поэтому, возвращён Богами на начало его! Так учили меня Симон и Калипсан:

«– Нет тяжёлого пути, как и лёгкого. Есть путь человека, который сам выбирает, куда и каким образом он будет двигаться!»

– Поэтому, я решил твёрдо, что послужу за дело тех, против кого неправедно боролся! – закончил первый собеседник.

– Ну, что же, благородно! Очень благородно! Но знай, Бриан, теперь нам противостоят люди, для которых благородство пустой звук. Они привыкли продавать не только свой меч, но и продавать свои помыслы! Если у них таковые имеются. Спендия, я знал, очень хорошо! Он такой же, как и ты, римлянин, из-под Капуи. Очень искусный воин. Хотя, Безерта был лучше! Оба попали в плен под Солунтом. Тогда, Республика объявляла всех, кто сдался в плен в сражении, утратившими гражданство! Это, конечно, дикость! Человек мог попасть в плен, от крепкого ранения, без сознания, в конце концов! Но, факт остаётся фактом! Поэтому, выбора у них было совсем мало, да и тот был невелик – стать рабом в каком-нибудь греческом городе или томится в неволе, в Африке, работая на плантациях до окончания войны! Они оба выбрали третий! И служили неплохо. Когда начались переговоры о мире с Римом, все бывшие наёмники, дезертиры римляне и сбежавшие рабы из Сицилии, узнали, что консул выдвинул одним из условий мира – обязательную выдачу всех своих граждан, включая и воевавших на стороне Гамилькара дезертиров и рабов! Все, кто, каким-то образом, относился к вооружённым силам Республики, спросили тогда у Гамилькара, собирается ли он выполнять это требование? Гамилькар, ответил тогда, что считает этот пункт в переговорах невыполнимым и своё слово сдержал! А вот многие, из числа вопрошающих нет! Ведь именно тогда, Гамилькар решил отправить дезертиров, кто куда попросится! Многих переправили в Иберию! Вместе с семьями! У кого семей не было, уплыли в Африку, к Приону. И здесь подняли бунт, обвиняя того же Гамилькара в предательстве их и не выплате вознаграждения! Опустившийся один раз до предательства – предаст и тех, кому он предался! Предавший раз, предаст и второй! Эти вековые истины, подтвердились полностью! Поэтому, воюя с этими людьми, о благородстве забудь, Бриан! Они будут вести войну с особым ожесточением и упорством!

– А кто живёт в Утике, Сапфон? Ливийцы? – спросил Антоний. Они вышли на ровный участок, меж череды холмов.