– У нас на даче живут совы, они такие смешные, – вспомнил Иван.

– Между прочим, они страшные и безжалостные охотники, – сказала девушка. – Ты же ее не видишь, а она тебя – прекрасно. И летает бесшумно.

– Не бесшумно, раз мы ее услышали, – не согласился Ваня. – Может, это и не сова была.

– А кто? – рассмеялась Лиля. – Привидение?

– Летучая мышь!

– О! Да откуда тут летучие мыши? Хотя, говорят, встречаются, но редко.

– Вот! – он поднял кверху указательный палец. – Кстати, о птицах, я сегодня ворона видел, там, в усадьбе.

– Ворона? – Лиля остановилась. – Точно?

– Да, сидел на ограде, а потом, когда собаки залаяли, взлетел. Большой такой, черный ворон.

Девушка покачала головой.

– А в чем дело? – переспросил он.

– Да так… местные страшилки: черный ворон, черная змея и черный волк.

– Ого! – Ваня одобрительно кивнул. – Набор исчадий ада.

– Ну их, – поежилась Лиля, – зря вспомнила, теперь мерещиться будут, пойдем скорее!

Она заторопилась и чуть не наступила на гадюку, выползшую на дорогу погреться в теплой пыли.

Лиля завизжала и кинулась на шею Ване. Тот несколько раз топнул, испуганная гадюка, струясь черным телом, поспешно утекла в траву.

– Ой, у меня чуть сердце не выскочило, – призналась Лиля, неохотно отстраняясь от друга, – сама себя напугала, – она натянуто улыбнулась.

– Не бойся, – он взял девочку за руку, – мы будем громко топать и смотреть под ноги.

Когда они уже добрались до окраины деревни, издалека, с холмов донесся протяжный вой, и непонятно, кто выл, собака или волк.

Лиля вздрогнула. Ваня крепче сжал ее руку.

– Чертовщина какая-то, – пробормотал он. Ему показалось, что рядом с дорогой в высокой траве стоят темные фигуры и смотрят прямо на них.

– Идем отсюда скорее, а то меня всю колотит от страха, зубы стучат. – Лиля сжалась и дрожала, хотя ночь была теплой и тихой. Не сговариваясь, они, еще крепче схватившись за руки, почти побежали вниз с холма, там, у реки, уютно горела россыпь огоньков – свет в окнах, фонари…

Ребята уже неслись скачками, не разбирая дороги, подгоняемые страхом, ночь опасно дышала им в спины.

У дома на окраине они перешли на скорый шаг, оба запыхались и пытались выровнять дыхание.

Но выйдя на асфальт, под фонари, они почти избавились от страха и только посмеивались над собой.

Дома они еще долго сидели на крыльце и смотрели на звезды.

Ваня попросил, чтобы ему постелили на сеновале, на чердаке над летней кухней.

Сено остро и пряно пахло. За день чердак нагрело солнцем, было немного душно, хотя с реки уже пришла сырая прохлада и остудила крыши домов, дворы и дороги.

Ваня думал, что уснет сразу, как только его голова прикоснется к подушке, но непривычные запахи и звуки растревожили его, и он долго лежал на спине, глядя в прореху крыши, откуда виднелась мерцающая звездочка. Мысли путались, он вспоминал прошедший день, и заброшенную усадьбу, и ворона на ограде, и собак, и Лилиного деда. Каково ему там одному? И было немного стыдно своего страха, охватившего внезапно, погнавшего бегом по пыльному проселку.

Чего он так испугался? Ведь не случайной гадюки на дороге? Нет. Тогда чего? Волчьего воя? Да, конечно, сначала почти бесшумная птица, потом змея, затем волк. Лилин страх, передавшийся ему.

Это все разговоры – заколоченный дом, легенда, пропавшие люди, библиотека и – главное – ворон, змея и волк. Почему именно эти животные?

Все вместе.

Да, и еще книга, старинная книга сказок.

Иван нащупал шершавый переплет рядом с собой. Вспомнил, что не взял фонарик. Жаль, он хотел почитать на ночь…

Звезда над головой спустилась совсем низко, к самым глазам, разгорелась и, рассыпав искры, осветила сеновал. Сухие травы встопорщились, поднялись, окружили. Шелестели, потрескивали, шептались.

Ваня хотел подняться, сесть, но не сумел, лежал и не мог пошевелить ни ногой, ни рукой, как забинтованный. Только бинты его сжимались все крепче и пульсировали, будто живые. Да они и были живые – тугие чешуйчатые кольца. А на груди сидела черная птица, вцепившись когтистыми лапами в змею. Птица целилась длинным сильным клювом прямо в лицо Ивану.

Он задыхался и не мог даже позвать на помощь.

Теряя сознание, Ваня услышал протяжный волчий вой и умер.

– Проснись! Да проснись же ты! – услышал он, хотел закричать и в тот же момент с жадностью вдохнул воздух. Резко сел.

Лиля сидела рядом, поджав ноги.

– Ты чего! – возмутилась она.

– Мне приснилось, что я умер…

– Жуть какая, – она испуганно всмотрелась в его глаза и потрогала лоб. – Температуры вроде нет…

Он невольно усмехнулся:

– Если я умер, то уже остыл.

– Шуточки у тебя! – нахмурилась Лиля. Заметила раскрытую книгу рядом с Ваней, потянулась за ней. – Все с тобой понятно, начитался на ночь страшных сказок.

– Не успел, уснул, разглядывая звезду вон в той прорехе, – Ваня ткнул пальцем вверх.

Лиля запрокинула голову:

– Да, крыша прохудилась, надо чинить, а то дожди намочат сено. Ладно, хватит валяться, пойдем завтракать.

Ваня послушно спустился следом за ней и, умывшись из рукомойника на дереве, вошел на веранду, где Лиля быстро сообразила нехитрый завтрак: яйца, масло, гренки, парное молоко.

Сама уселась рядом, грызла гренку и с удовольствием наблюдала, как ест гость.

– Хочешь, на обед вареников налепим с ягодами? – предложила она. – Или с творогом?

– Можно и налепить, – отозвался Ваня, запивая гренку молоком. – Только я не умею.

– Ой, – она рассмеялась, – и чего там уметь, я тебя научу. Лучше расскажи, что тебе приснилось? А то я подумала, на новом месте вдруг увидишь свою невесту.

Он чуть не захлебнулся:

– Какую еще невесту?!

– Обыкновенную, – она взглянула на него, покраснела и фыркнула, еле сдерживая смех, – ой, не могу! Ты что, не знаешь? На новом месте надо загадывать перед сном, чтобы приснился жених или невеста. Все так делают.

– Не знал, – задумчиво ответил Иван, – мне снилось, будто меня душит змея, а на груди у меня сидел черный ворон, вцепившись страшными когтями…

– Это ты после вчерашних разговоров в голову взял, – авторитетно заявила подруга.

– Скорее всего, – согласился он, – помнишь, как мы испугались вчера, там, на дороге?

– Это я виновата, тысячу раз ходила в усадьбу, и одна, и в компании, никогда не боялась и вдруг запаниковала.

Иван выслушал, задумчиво кивнул, сопоставляя вчерашние события с прошлогодними, когда они с Лилей случайно раскрыли столетнее убийство в подвале дома, только что приобретенного его родителями.

– Лиль, а тебе ничего не кажется странным? – спросил он. – Вот, к примеру, помнишь Зинушу, нашего неугомонного домового? Он всю улицу терроризировал до тех пор, пока мы не раскрыли убийство, не сняли заклятие с клада и не извлекли сундук с тем, что осталось от кровавого золота, из подвала. Ведь он, домовой этот, существо древнее и в нашем доме живет с самой постройки. Ты не знаешь, сколько живут домовые?

– Нет, не знаю, долго, наверно. Я раньше думала, что домовой умирает вместе с домом, но как он появляется… А ты к чему клонишь? – переспросила Лиля.

– А к тому, что в доме твоих деда и бабушки тоже живет домовой, и он этой ночью меня зачем-то придушил, так же, как тебя в прошлом году Зинуша.

Лиля от неожиданности открыла рот и даже задохнулась слегка.

– Скажешь тоже… – она отрицательно качнула головой, – нет, я бы знала.

– Кто же тогда меня душил?

– А ты уверен, что…

Он не дал ей закончить фразу:

– Уверен. Такое не забудешь и ни с чем не спутаешь, ощущения, сама знаешь, не очень приятные.

– Это точно, – поморщилась Лиля. – Я бы и хотела забыть, но не могу.

Договорить им не дала Лилина бабушка, попросившая ребят помочь на огороде и в саду.