— Да, но... — Алекс замолчал. Он хотел сказать: «Но ты знаешь, что этот парень тебя любит».

— Что? — спросила Уиллоу.

— Ничего, — ответил Алекс. Он покачал головой, раздражая сам себя. — Прости, это из—за Совета, я пере­живаю. Да, я знаю, что вы друзья. Я рад за вас.

Она натянуто улыбнулась:

— Правда?

Он тоже улыбнулся. Любовь в ее глазах была очевид­на, и он почувствовал себя идиотом, что волнуется из—за Себа.

— Да, правда, — сказал он. — Я рад, что ты можешь общаться с другим полуангелом. А как идут дела с аурой?

Зеленые глаза Уиллоу внезапно засветились. Она поднялась на ступеньку, чтобы быть выше, и обняла его за шею.

— Скажу, если поцелуешь меня.

Он удивленно усмехнулся и обнял ее за талию.

— Даже не знаю, ты много просишь... ладно, я заплачу.

Она обняла его за шею, и они поцеловались. Алекс вздрогнул и притянул ее ближе.

— Мы сможем улизнуть в твою комнату попозже? — прошептала она.

— А может, мы проведем там остаток жизни и никог­да не будем выходить? — пробормотал он.

Лучше не придумаешь. Он целовал ее шею, прикаса­ясь к теплой коже, и не мог сдержать улыбку.

— Не пойми меня неправильно, мне определен­но нравится эта идея. Но ты постоянно беспокоишься из—за того, что у нас здесь нет личной жизни.

— И я продолжаю беспокоиться, — едва слышно ска­зала она. — Но, Алекс, я... — Она отстранилась, чтобы по­смотреть ему в глаза. Она выглядела абсолютно счаст­ливой. — Я просто хочу быть ближе к тебе. — Она кос­нулась его щеки и грустно улыбнулась. — Так близко, насколько это возможно, учитывая полную спальню людей за стенкой.

К сожалению, они не были близки так, как хотели, но это было лучше, чем ничего.

— О, так это свидание, — сказал Алекс и обнял ее сзади.

Он остановился, и осознание обязательств, которые он взвалил на себя, настигло его со всей своей тяжестью. У них меньше трех недель. Три недели. Он напряженно посмотрел на тир.

— Вероятно, я должен первым прийти на вечернюю службу в собор и осмотреться. Еще посмотреть черте­жи Торре—Майор, вдруг я пропустил что—то...

Уиллоу прижала палец к его губам.

— Все в порядке.

Он скорчил гримасу.

— Нет, на самом деле. Ты заслуживаешь...

— Я заслуживаю быть с тобой, и я с тобой. Всегда. Алекс, все хорошо. Это очень важно, неужели ты дума­ешь, я не понимаю этого?

Он слышал разочарование и знал, как ее раздражало то, что она не может пойти с ним в забитый ангелами собор и попытаться что—нибудь разузнать телепатиче­ски. С того самого момента, как они встретились, они были одной командой, и теперь ее угнетала необходи­мость сидеть дома с аурой полуангела.

— Конечно, я знаю, что ты это понимаешь, — нежно сказал он. — Боже, да если кто в мире и понимает, что стоит на карте, так это ты. — Он поправил ее короткие волосы и улыбнулся. — Итак, я заслужил знать, как про­двигаются дела с аурой?

Уиллоу вздохнула.

— Нет так уж хорошо, — призналась она. — Это сложнее, чем я думала.

Она была разочарована. Алекс сжал ее руку и пока­чал головой, изобразив шутливое недоверие.

— И это после всего? Подожди—ка. — Он посчитал на пальцах. — Один, два, три, четыре, пять поцелуев? И ра­бота с аурой не продвигается?

Она улыбнулась и опять прильнула к нему.

— Подай на меня в суд, — пробормотала она.

Мне легко дались мои телепатические навыки, и я думала, что замаскировать ауру тоже не составит труда, когда Себ рассказал мне, как это делать. Но все оказа­лось не так. Даже для того чтобы увидеть ее, надо было потренироваться. Для меня это было так же неесте­ственно, как проснуться от собственного храпа. Через три дня я легко распознавала ауру, но попытки изме­нить ее давались мне как второй год высшей математи­ки. Себ не только без труда видел ауру, но и мысленно хватал ее и менял цвета.

— Ты подружишься с ней, — сказал он в десятый раз. — Будь simpático[32].

Мы опять сидели в спортзале, Себ устроился на штан­ге. Щетина покрывала его скулы. Он всерьез воспринял мои слова о бритье. Теперь ему не хватало только кожа­ного пиджака и визжащих фанаток, хотя это было не похоже на Себа и абсолютно нереально.

Я кивнула и решила, что на этот раз у меня получит­ся.

— Хорошо. Я попробую еще.

Сидя по—турецки на подушке, я закрыла глаза и сде­лала глубокий вдох. Аура плавала в моем воображении. Я сидела неподвижно и наблюдала за тем, как она лу­чится вокруг меня — текучая, если я была счастлива, и напряженная, если я была расстроена. Сейчас она была среднего размера со сконцентрированным чув­ством посередине. Я смотрела на сиреневые огни, кото­рые плавали по серебру... я мысленно потянулась и по­морщилась, когда попыталась схватить ее.

— Голубой, — сказала я ей. — Ты должна быть небес­ного цвета.

Аура в моем воображении осталась спокойной, не­подвижной... и серебристой. Как всегда. Я открыла глаза и хмуро на нее уставилась.

Послышался стук, Себ встал со штанги.

— Может, нам попробовать по—другому? — сказал он.

Он сел рядом, и подушка смялась. Как обычно, у меня пробежали приятные мурашки, когда наши ауры со­прикоснулись.

— Просто почувствуй, что я делаю.

Когда мы сидели рядом, я ощущала легкую собран­ность Себа, он не форсировал события. Казалось, что он погрузился в мечты или призадумался. Затем он осторожно толкнул ауру. Я почувствовала, как задрожали цвета, это он представил, что схватил их. Зеленый. Пасмурный серый. Опять зеленый. Серебристый.

Мы не шевелились, а Себ менял ауру снова и снова. Почти не задумываясь, я стала повторять за ним, и через некоторое время я почти растворилась в ауре, серебри­стый и сиреневый шепот касался моей кожи, блестя­щей от волнения.

— Кажется, я поймала ее, — мягко сказал я. — Я слиш­ком жестко это делала?

Себ кивнул и перевернулся на бок. Он дразнил меня взглядом.

— Только если немного, querida.

— Не называй меня querida, — сказала я машиналь­но. — Давай посмотрим, что я смогу сделать.

Я закрыла глаза и вернулась к ауре. «Не заставляй ее», — предупредила я сама себя. Когда я почувствовала, что готова, то мысленно погладила мерцающие огни и представила их голубыми.

У меня перехватило дыхание, когда аура задрожала и стала мерцать. Уже лучше, но все равно не то. У меня забилось сердце. «Не волнуйся, продолжай», — думала я. Но легко сказать. Когда я попробовала еще раз, моя жиз­ненная энергия даже не колыхнулась. Я пыталась еще два раза. В своем воображении я отчаянно смотрела на серебристое свечение. Я должна это сделать. Как иначе я пойду в атаку на Совет?

Рябь эмоций Себа... когда я открыла глаза, он неот­рывно смотрел на меня, и его лицо не выражало радо­сти. Подводные течения все чаще и чаще проходили между нами, я знала, что он читает мои мысли. Ему, как и Алексу, было невыносимо думать, что я могу прини­мать участие в атаке. Мысль о том, что мне могут при­чинить вред, делала его таким же свирепым, как когда ему было тринадцать. И он сделает все, чтобы защитить меня.

Мы оба знали, о чем думает каждый из нас. Меня не­много потрясла глубина его чувств, я хотела что—то ска­зать, но остановилась. Нет смысла спорить. Мне надо было понять, как менять ауру, и я буду с командой, когда они пойдут в атаку на Двенадцать.

Себ уловил суть моих мыслей и пока отпустил их. Хотя он и не испытывал радости.

— Хочешь еще раз попробовать? — наконец спро­сил он.

Пока это все, что мы могли сказать об этом.

Присутствие Себа полностью изменило мою жизнь.

Хотя Алекс, несомненно, был целиком на моей сто­роне, он часто был слишком занят, чтобы замечать все, что происходит между мной и остальными — прене­брежительное отношение, косые взгляды. Это было так глупо, что я с трудом это выносила. Но я не винила Алекса в том, что он не всегда это замечал. Часто я даже не хотела, чтобы он это видел. Потому что, если честно, у него было чем заняться.