Тренировка продолжалась. Часть меня спросила, зачем я сейчас учусь стрелять, кроме как для собствен­ной безопасности. Мы с Алексом обсуждали атаку на Совет, и он убедил меня в том, что мне не стоит идти туда. Моя аура привлечет внимание, и команда будет в еще большей опасности. Черт! Черт! Это была и моя битва. Мысль о том, что я останусь здесь, пока другие будут рисковать жизнью, что я не смогу даже помочь им, была невыносима. Но я знала, что он прав. Никто не представлял, что означало видение Паскара, в том числе и я. Между тем моя аура была словно большая не­оновая стрелка, показывающая на меня. У нас был всего один шанс попасть туда. Мои эмоции в данный момент ничего не значили.

Я вздохнула, спустила курок и почувствовала отдачу. Почти в яблочко.

— Ого, это гораздо лучше. — Алекс остановился и посмотрел. Он взглянул на меня и расплылся в улыб­ке. — Ты все еще ненавидишь это?

— Я? Нет, я прирожденный гангстер. — Я стиснула чубы и снова прицелилась.

Он подошел и немного поправил меня. Я почувствовала тепло его рук. На секунду он стал таким, как раньше.

— У тебя неплохо получилось, ты знаешь это? — ска­чал он вполголоса. — Тебе не хватает только гангстер­ского костюма тридцатых годов.

— Хо—хо.

По его глазам я увидела, что он хочет меня поцеловать. Но он повернулся и ушел к Брендану. Я обернулась и сдержала улыбку. Как же я хотела, чтобы у нас было больше времени для разговоров. Я вернулась к своей мишени и расправила плечи. Где—то внутри меня вздрогнул обеспокоенный ангел. Ужасно, но я привык­ла к этому. Почти не задумываясь, я мысленно оттолк­нула его.

Но это не сработало.

Мой ангел вырвался из меня одним сияющим бро­ском. В испуге я стояла и смотрела, как он парит надо мной. Я больше его не чувствовала. Боже, что проис­ходит? Что это за существо с моим лицом? Я запозда­ло оторвала взгляд от него. Мое сердце глухо стучало. Нельзя, чтобы кто—нибудь увидел, как я смотрю вверх, и понял, что произошло.

Прежде чем ангел успел что—либо сделать, я перенес­ла сознание на него. Теперь я парила над собственной головой и смотрела вниз на Уиллоу, которая все еще це­лилась как ни в чем не бывало. Мой ангел знал, что я со­бираюсь сделать. Во внезапном припадке безумия он стал бороться со мной. Стиснув зубы, я проигнорирова­ла его и вернулась обратно в тело. Звуки борьбы, разо­чарованный крик ангела, который пытался вырваться на свободу. Но теперь я была сильнее и запихнула его обратно.

Все это продолжалось несколько секунд. Я сдела­ла пару вздохов и убедилась, что все под контролем. Внутри себя я чувствовала разочарование ангела и странную слабость. Но ангел затих. Меня била дрожь. Я поставила пистолет на предохранитель и положила его на пол. Алекс посмотрел на меня, и я попыталась улыб­нуться.

— В туалет, — промямлила я. Он кивнул.

Наверху я брызнула водой в лицо. В зеркале я уви­дела испуганные, широко открытые глаза, бледное лицо. Ладно. Это нехорошо. Очень, очень нехорошо. Я должна рассказать Алексу, но что он сделает? Он понимает, что происходит, не больше, чем я. Но я не могу больше скрывать от него, как бы я ни хотела за­быть об этом. Это стало слишком серьезно. Я могу дей­ствительно быть причиной его мигрени, а она может быть симптомом чего—то более страшного. У меня кровь застыла в жилах. Вдруг показалось, что так оно и есть. Я так хотела верить в то, что это неправда. Что мои прикосновения не приносят ему вреда. Но откуда я могу знать, когда у меня внутри то, чего я больше не понимаю?

Я увидела в зеркале хрустальный кулон и замер­ла. Я вспомнила, как Алекс говорил: «Твой ангел — это ты, она — часть тебя, и это значит, что в ней... все, что я люблю».

Алекс всегда верил, что ангел неотделим от меня, что это просто другая часть меня. Что он будет думать, когда узнает, что это не так? Узнает, что он отделяется от меня, что я не могу больше его контролировать?

Мои руки были холодными. Я присела под ракови­ной, представляя его взгляд, когда он все узнает. Боже, он защищал меня от всей команды, убеждал их, что они могут доверять мне, а теперь... Я сглотнула. Мне было больно от мысли, что его красивые глаза будут смо­треть на меня со страхом и подозрением. Я знала, как он любит меня, но ангелы убили всю его семью. Он по­святил свою жизнь борьбе с ними. Сможет ли он продолжать меня любить, когда узнает, что мой ангел существует сам по себе? Я должна была ему сказать. У меня не было выбора.

Но как?

Дженни сидела на столе, скрестив ноги. Она выгля­дела сияющей — а также усталой и истощенной.

— Вы хотите договориться о встрече с ним, сэр? — спросила она.

Разиэль постукивал ручкой и смотрел на распечатку письма. Город Сильвер Трейл был в нескольких десят­ках миль выше в Скалистых горах. Погода в такое время года должна быть ветреной. Тем не менее предложен­ная идея интриговала.

— А ты что думаешь? — спросил он, улыбнувшись.

Строгий деловой костюм подчеркивал фигуру Джейн. Он не представлял, как он столько времени дер­жал в секретарях мужчину, чья энергия его даже не при­влекала. Это было какое—то помутнение.

Она покраснела, ее глаза сияли.

— Я думаю, это прекрасная идея. Правда, прекрас­ная. Она может изменить столько жизней...

Конечно, может. Разиэль уже думал, как ему обратить план в свою пользу.

— Думаю, ты права, — сказал он, протягивая ей пись­мо. — Договаривайся о встрече.

Как только Дженни ушла, веселое настроение Разиэля пропало. Он планировал встречи как ни в чем не бывало, а сам уже обезумел от переживаний.

«Никаких изменений. Я обещаю».

Разиэль вспомнил интервью по телевизору и помрачнел. Несколько дней оно было главной новостью, и лицо Разиэля улыбалось со всех основных газет. Не очень умно, подумал он. Но когда был задан вопрос, он стоял в соборе на том самом месте, на котором Совет провел с ним личную встречу — как будто он был непо­слушным школьником, которого отчитывали. Разиэля охватил гнев, когда он вспомнил об этом, а репортер полез к нему с микрофоном в тот самый момент, и слова сами вырвались. Выговорившись, Разиэль почувствовал глубокое удовлетворение, но теперь он жалел, что был столь неосмотрителен. У Совета и так вряд ли были сомнения в том, что он не собирается придерживаться их линии, но после интервью они пропали окончательно.

Двенадцать никак не отреагировали на его заявле­ние. Пока.

Они специально молчали, чтобы заставить Разиэля мучиться, гадая, что же они ответят. Разиэль стиснул зубы. Он с нетерпением ждал их гибели. И если их смерть повлечет за собой его смерть, он будет умирать с мыслью о том, что покончил с ними.

О том, что его план раскроется, он не беспокоился. Но Кармен узнала что—то, что делало исход мероприя­тия более неопределенным, и это не слишком обнаде­живало.

После короткой поездки в Мехико Кармен удалось провести один день не с Двенадцатью, а в соборе с Разиэлем, в его личных покоях. Он приказал Дженни, чтобы его не беспокоили. Он считал, что отношения с Кармен возобновятся, и был прав. Это было приятно и взаимовыгодно. Их союз укрепился, и теперь им было легче читать мысли друг друга.

— Я без проблем нашла Льюиса, — сказала она позже.

Разиэль уже почерпнул кое—что у нее из головы — образ серьезного парня с карими глазами и густыми темными волосам. Но ему было интересно послушать, как она опишет встречу.

— Он очарован этой Карой. Несложно заставить его доверять ей.

— Ты питалась им, — подытожил Разиэль. Они лежа­ли на роскошном кожаном диване. Кармен положила ноги ему на колени.

— Само собой. Мне надо было убедиться, что он все правильно понял. — Кармен подавила зевок. На ней был черный шелковый халат Разиэля, по которому струи­лись ее светлые волосы. — Извини. Я должна все время скрываться от Двенадцати, чтобы они ничего не запо­дозрили. Это утомительно.

— Но ты устояла.

— Да, не беспокойся. Я в порядке, все хорошо. — Кармен закатила глаза и толкнула ногой его бедро. — Как будто я хоть на секунду могла подумать, что мое благополучие тебя волнует.