— Не волнуйтесь, — стягивая с себя ботинки, произнёс простодушный Синельников. — Нам они ровным счётом ничего не стоили. Проводили сегодня рейд на рынке, два торгаша пустились наутёк и целое ведро гвоздик на землю опрокинули, да ещё и пробежались по ним. Мы самые лучшие выбрали… Эй, Сеня, больно же, ты чего пинаешься?

Красный как рак Попович немедленно сделал вид, что приглаживает волосы перед зеркалом. Хозяйка, смеясь, унесла цветы на кухню. Вокруг незнакомых людей, у которых, к тому же, под верхней одеждой оказались настоящие пистолеты, крутилась любопытная Алиса.

— А вас папа прислал? — вопросы сыпались из ребёнка, как из дырявого мешка. — Папа смелый, он соседа утопил и из тюрьмы убежал! А у вас пистолеты настоящие? А из такого Евдокию Александровну можно убить? А Елену Сергеевну?

— А ну-ка быстро марш к себе в комнату! — прикрикнула на не в меру расходившуюся дочь Амина. — Дай мне спокойно поговорить с дядей Семёном и с дядей Витей! Вот видите, — вздохнула хозяйка, проводив глазами умчавшееся чадо. — Хоть совсем её на улицу не отпускай! Соседкам теперь на полгода вперёд есть о чём языки почесать, а ребёнок всё за чистую монету принимает…

— Пахнет мясом, — задумчиво пробормотал Витя. — Жареным.

— Да что ж это я, — заторопилась Амина. — Заболталась тут. Проходите прямо на кухню, я котлет нажарила. Вы же, наверное, страшно голодные!

— Не страшно, но очень близко к этому, — подтвердил Семён. — За весь день съел два бутерброда, да и то утром.

Следующие двадцать минут были полностью посвящены чревоугодничеству. Слышалось только звяканье вилок по тарелкам, тяжёлое сопение и редкие фразы типа «Уф, котлеты», «Котлеты — это да» и просто «М-м-м!» Наконец с поздним ужином было покончено. Ещё пару минут сыщики осоловело смотрели прямо перед собой, затем к ним постепенно стало возвращаться чувство реальности.

— А ведь вас, Амина, судить надо! — неожиданно ясным голосом заявил Попович. — За покушение на убийство.

— За… За что? — опешила хозяйка. — За какое покушение?

— А вы разве не знаете, — поддержал товарища Синельников, — что если голодного человека неожиданно и сытно накормить, он может и ласты склеить? А?

— А тем более мясными блюдами, — строго добавил Семён, но, не выдержав, рассмеялся: — Вернее, котлетными.

— Уф, — Амина перевела дух. — Ну и напугали вы меня, Семён! Ели себе спокойно, ели и вдруг такое… Я чуть от ума не отошла.

— Знаете что, Амина, — опять встрял Витя. — А давайте мы у вас с Сеней пока поживём! А муженька вашего в Сибири пока оставим, пусть проветрится чуть-чуть. Всем сплошная выгода: вы от своего Фёдора Юрьича отдохнёте, мы с Семёном по вечерам сыты будем, а у вашего благоверного за это время, глядишь, дурость лишняя из головы выветрится. Ну как, по рукам? Согласен даже гулять с вашей собакой по утрам!

— У нас нет собаки, — обалдела от такого предложения хозяйка. — У нас только кот.

— Согласен гулять с котом, — трагическим голосом согласился Синельников. — Готов терпеть насмешки всего двора ради пары ваших котлет по вечерам!

— Вы вот про Сибирь что-то говорили, — неуверенно перебила балагура Амина. — Он что, успел так далеко уехать?

— Успел, — вздохнул Семён. — И что самое интересное, пока мы не знаем, как им это удалось проделать. Но ничего, даст бог, возьмём голубчиков, сами всё и расскажут.

— Им явно кто-то помог, — вступил в беседу Виктор. — Вернее всего, имеющий отношение к железной дороге. С удовольствием повидал бы «помощничка». Если он ещё жив, конечно.

— А что, они настолько опасны? — испугалась Амина. — Могут убить человека?

— И могут, и убивали уже, — не стал щадить женщину Попович. — На них одних только разбойных нападений восемнадцать штук висит, это не считая более мелких преступлений. А взяли их после нападения на инкассаторскую машину. С двойным убийством, кстати. Так что им даже по нашему гуманному законодательству сидеть до конца жизни за решёткой на спецзоне положено.

— Но с ними-то как раз всё понятно, — добавил Синельников. — Им бежать сам бог велел, при любой подходящей возможности. Но зачем они вашего муженька с собой потянули, убей, не пойму!

— Может быть он сам, — предположила хозяйка, — за ними увязался?

— Нет, Амина, такого не бывает, — задумчиво протянул Семён. — Вы просто плохо знаете уголовников. Николаев с Мальбиевым задолго готовились к побегу, кроме того, они были уверены, что им в этом деле будет оказана посильная помощь с воли. Поверьте мне — они бы даже под страхом немедленного расстрела не стали бы ни с кем делиться подробностями предстоящего «мероприятия». А уж брать с собой первого попавшего к ним в камеру человека, тем более такого далёкого от уголовщины, как ваш муж, это вообще выше всякого понимания. И тем не менее они это делают.

— Я ещё понимаю, если бы они бежали с какой-то дальней зоны, — вставил Виктор. — Тогда я не увидел бы ничего удивительного в том, что они прихватили с собой «консервы». Но здесь… Нет, не понимаю!

— Какие ещё консервы? — удивилась Амина.

— Так зэки называют человека, которого уговаривают уйти в побег, преследуя единственную цель — обеспечить себя продовольствием на случай длинного перехода, — объяснил Попович. — Попросту говоря, через некоторое время его съедают. Но в нашем случае это совершенно не подходит, — поспешил он успокоить начавшую зеленеть лицом хозяйку. — Местность населённая, так что в случае голода нашим друзьям гораздо проще грабануть какого-нибудь нерасторопного гражданина.

— Да им и не светил никакой голод, Сеня, — остудил товарища Синельников. — Их же встречали. Наверняка и покушать им подвезли, и выпить.

— А здесь опять начинается непонятное, — продолжил капитан. — Подельники, встречавшие беглецов на воле, почему-то, тоже не задавая никаких вопросов, забирают Сивцова вместе с компанией и переправляют их на какой-то поезд.

— Вопрос, — обращаясь к Амине, спросил Витя. — Как матёрые уголовники не рассмотрели, что из себя представляет ваш муж на самом деле? Ни сначала, в камере, ни потом — во время побега? Там ведь у нас такие психологи сидят — им двух-трёх вопросов хватит, чтобы определить, что за человек к ним залетел. Поэтому то, что вашего красавца посадили в камеру, как подозреваемого по делу об убийстве Папанова, ещё никому ни о чём не говорит.

— Чем же он сумел очаровать таких матёрых бандюганов, как Мальборо с Туристом? — обращаясь сам к себе, произнёс Попович. — У него же, как говорили в одном известном фильме, «десять классов на лбу написаны». А они его сразу к Трофиму поволокли, похоже, в какое-то не афишируемое логово, раз они там розыск переждать надеются.

— Как же мне его сейчас найти? — сокрушённо проговорила Амина. — Сибирь, она ведь вон какая…

— А мы на что? — картинно выпятил грудь Синельников. — Мы после ваших котлет хоть на край света! Своих беглых ловить, да вашего заодно с собой прихватим.

— Ага, — мрачно поддакнул капитан. — Если только он опять куда-нибудь не денется.

— Ой, сплюньте, Семён, — махнула на него рукой хозяйка. — Не дай бог он опять решит убежать. Хотя я его по телефону предупредила, чтобы он ни ногой…

— Мы знаем, Амина, — сказал Попович. — Сегодня полдня кассету с вашими переговорами крутили, уже наизусть всё выучили.

— «Я тут практически в плену-у», — передразнил Фёдора Синельников. — А сам порнушку по телеку смотрит. Вот фрукт!

— Какую порнушку? — поразилась Амина.

— Не знаю, я там не был, — ответил подлый Витя. — Но, судя по звукоряду, который служит фоном к вашим телефонным переговорам — немецкую. А вы разве ничего не заметили?

— Ну, мне показалось, что звуки там какие-то подозрительные, — хозяйка порозовела. — Но толком не поняла, что это такое. Вот сволочь, а? Ну, вернись только у меня!

— Первые разумные слова, сказанные вами о муже, — констатировал Семён. — А то всё Федя да Федя, а он там и в ус не дует, ваш Федя.

— А про убийство что-нибудь выяснилось? — Амина показала взглядом на потолок. — Нашли настоящего убийцу нашего соседа?