Но болезнь убивала королеву, и ей пришлось оставить мальчика одного.

Его отец, горевавший о смерти супруги, ушёл следом за ней на небо.

Мальчик остался один.

Королевством правил брат королевы.

Злой и подлый принц, что хотел убить мальчика, чтобы тот не получил корону, когда вырастет.

Но, любовь королевы была настолько сильной, что смогла преодолеть даже смерть и спасти его.

Она вновь ушла на небо, успев выложить из звезд путь от её сердца к сердцу сына.

-Это ужасно.

Тринити Андерсон вздрагивает, услышав голос дочери.

Та морщится, бросая ложку в пустую миску, где ещё секунду назад плескались хлопья в молоке.

Сняв очки, женщина устало вздыхает, потирая переносицу.

-Это детская сказка.

-Она не логична и глупа, - пожав плечами, Мия сухо улыбается матери, снимая с запястья резинку и собирая волосы в хвост. – Ты сама прекрасно об этом знаешь.

-Ты ничего не смыслишь в литературе милая, а в детской особенно.

Закатив глаза, Мия поднимается из-за стола и, подхватив миску, ставит её в раковину.

Тринити разочарованно качает головой, изучая очередные дико короткие джинсовые шорты дочери и её засаленную футболку.

-Неужели ты не можешь одеть что-то потеплее?

-Не могу, - цедит Мия сквозь зубы.

Захлопнув блокнот с набросками, Тринити бодро поднимается, пытаясь сбросить годы, отложившиеся в её ноющих костях.

-Хватит вредничать, - улыбнувшись, женщина кладёт ладони на плечи дочери и, проведя пальцами по её длинным волосам, вновь улыбается. – Когда идём в парикмахерскую?

-Господи, до выпускного ещё три с половиной месяца, - Мия закатывает глаза, перекрывая воду и подхватывая полотенце. – Найду время.

-Опять пойдёшь со своими подружками?

Тринити скрещивает руки на груди, с трудом скрывая раздражение в голосе.

Как будто она так много просила, всего немного времени рядом с ней.

Мия отказывала ей даже в такой простой просьбе.

Пожав плечами, дочка кусает губы.

-Может, с Кортом.

-Мальчики не могут так долго сидеть на одном месте, ты же знаешь, - Тринити вновь улыбается, щипая дочь за щеку, и та болезненно морщится. – Прекрати кусать губы.

-Я иду к себе.

Забегая на лестницу, Мия так же быстро скрывается из виду, как и противоречивая муза Тринити, что порой посылала ей бредовые идеи детских сказок.

Вновь сев за кухонный стол, Тринити расправляет клетчатую скатерть, выдвигая вперёд скромный букетик цветов, что Говард принёс вчера вечером, возвращаясь с работы.

Вдохнув сладкие запах, Тринити прикрывает глаза и, расправив плечи, подхватывает ручку.

Сейчас она просто нарисует первое, что придёт ей в голову, а сюжет родится сам собой.

Вновь надев очки, женщина уже заносит ручку над бумагой, когда её обрывает стук в дверь.

Раздражённо вздохнув, Тринити захлопывает блокнот.

Кажется, сегодня у неё ничего не получится.

-Иду!

И кого сюда принесло?

Неужели опять Эмми? Будет просить сахар, или ещё какую-нибудь ерунду, лишь бы найти повод для беседы.

Ну, нет. Сейчас ей не до бессмысленных разговоров.

Подходя к входной двери, Тринити на ходу поднимает куртку Мии, свалившуюся с вешалки, а быть может даже не висевшую на ней сегодня.

Повесив куртку, Тринити окидывает себя быстрым взглядом.

В её возрасте это скорее необходимость, нежели желание.

Втянуть живот, сделать складку на мягком тёмно-зелёном свитере, что оттеняет каштановые волосы и отливает карие глаза.

Стряхнуть крошки хлопьев с бёдер, поправить рукава, никаких уродливых запястий с тонкой кожей и жуткими венами.

Распахнув дверь, Тринити морщится от обдавшего её, холодного воздуха.

Зима в этом году затянулась, уже март на носу.

-Добрый день, - улыбнувшись, Тринити проводит рукой по волосам, надеясь, что они обрамляют лицо правильной формой.

-Добрый день, - незнакомка сдержанно улыбается в ответ.

Тринити кажется, что она где-то её видела.

Она явно не отсюда.

Шикарное пальто, сапожки на каблуке, идеально уложенные волосы с невероятными переливами от светлого к тёмному.

Бесконечные зелёные глаза, совершенный макияж.

От неё пахнет Манхэттеном, никак не меньше.

-Чем могу вам помочь?

- Вы, Тринити Андерсон?

Тринити кивает, улыбка всё так же не сходит с её лица.

Может, это репортёрша? Неужели её всё-таки заметили?

Может, ей посветят хотя бы очерк в журнале? Или возьмут её книгу в лучшие издания месяца?

-Меня зовут Клео Макалистер.

Именно!

-Боже, прошу, проходите, - Тринити с трудом сдерживает нахлынувшие эмоции и поспешно впускает девушку в дом.

Это же дочь Эвелин Макалистер, владелицы журнала Trend.

Вот, откуда она знает это лицо, оно было на обложке журнала.

Клео стала главным редактором её филиала в Нью-Йорке.

Тринити едва не подпрыгивает от нетерпения.

И как можно не предупредить о такой встрече? Где-то здесь её дочь разгуливает в жутких шортах, дома жуткий бардак, а муж явится под вечер.

-Боже, я вас сразу узнала, - начинает тараторить Тринити, буквально срывая с девушки пальто. – Поверить не могу, что это действительно вы.

Она вежливо улыбается, снимая сапоги, и Тринити предлагает ей пройти на кухню.

Там, по крайней мере, свежие занавески, сладкие булочки в тарелке и натёртые полы.

-У вас очень светлая кухня.

Тринити едва ли не лопается от гордости, обводя кухню пристальным взглядом.

И правда, как она раньше не замечала, насколько же здесь выдержан кантри-стиль.

-Спасибо, садитесь, - Тринити отодвигает стул, замечая на спинке чёрный маркер, и мысленно проклинает Мию.

Клео опускается на стул, Тринити подхватывает губку и наскоро вытирает стол, подвигает цветы поближе к гостье, пусть её окружает сладкий запах.

Бросив губку обратно в раковину, Тринити ставит чайник на одну из горящих конфорок и слегка приоткрывает окно, позволяя тонкой струйке морозного воздуха освежить помещение.

-О таких гостях нужно предупреждать, - достав из верхнего шкафчика две идеальные стеклянные чашки, что доставались лишь по особым случаям, Тринити наполняет их горячим чаем.

Достаёт булочки, вчерашние конфеты, что Мия не доела и даже пачку мороженого, что давно превратилось в твёрдый кирпич.

Сев напротив гостьи, Тринити прижимает ладони к щекам.

-Вы такая молоденькая.

Улыбнувшись, гостья подвигает к себе чашку.

-Спасибо. Я…

-Никогда бы не подумала, что такой человек возьмёт у меня интервью, - Тринити всплескивает руками. – Я ведь просто скромный писатель и художник детских книжек. В детстве вам наверняка читали что-нибудь из моего творчества.

Кивнув, Клео задумчиво делает глоток чая.

-Честно говоря, я плохо помню, что мне читали в детстве.

-Ничего страшного, - Тринити нервно смеётся, отмахиваясь. – Главное, что вы здесь.

Кивнув, Клео с шумом сглатывает.

-Итак, - отодвинув чашку, она кладёт руки на стол. – Вы писательница.

-Да, я хотела быть ей с детства. У меня была большая семья, шесть младших братьев и сестёр, представляете? Сказки заканчивались с катастрофической силой, да и мне было скучно повторять одно и то же сотни раз, потому я начала импровизировать.

Кивнув, Клео слабо улыбается.

-У вас была большая семья.

-Да уж, что тут сказать, - Тринити пожимает плечами. – Мы все до сих пор дружны. Представьте себе, но каждый из них появляется в моей жизни каждый год по всем нашим семейным праздникам и помнит, сколько сказок я ему прочитала. К тому же их дети растут на моих книжках.

-Удивительно.

Тринити вновь отмахивается, краснея от стеснения.

-А вы не записываете? – вдруг спохватывается она, заметив, что в руках у гостьи нет ничего, что могло бы зафиксировать их разговор. – Или, у вас диктофон?