Её тёмные волосы спадают на его лицо, когда она целует мальчика в щёку.

-Ты обязательно поправишься. Вернёшься домой, и мы будем, есть твой любимый шоколадный торт с орехами, правда Говард?

С шумом сглотнув, он кивает, делая шаг вперёд.

-Логан! – восклицает Мия, сползая с рук отца, и тот безвольно опускает её на пол.

Обежав койку, девочка запрыгивает на матрац и Тринити шикает на неё, заставляя быть потише.

-Милая, не делай так.

Улыбаясь, девочка выуживает из кармана пижамных штанов зелёного слоника, и демонстрирует его Логану.

-Посмотли, что мне купили, - улыбаясь, она ставит слоника на грудь Логана и делает им несколько шажков вперёд, затем издаёт тихий визг, пытаясь продемонстрировать, как трубит настоящий слон.

Логан издаёт тихий смешок, больше напоминающий сдавленное бульканье, но всё же сквозь бледность сухой кожи и чужие, бездушные глаза, Тринити видит своего сына.

Мия подаётся вперёд и целует его в щёку.

-Выздолавливай, пожалуйста, Логан.

С шумом сглотнув, Логан с трудом кивает в ответ.

Говард тоже садится на койку сына и смотрит за тем, как его жена и дочь возвращают мальчика к жизни.

Спустя полчаса Логан засыпает. Просто проваливается в сон, не в силах побороть усталость.

Приходит медсестра. Ставит ему капельницу, делает укол в руку, и, накрыв одеялом, обещает, что теперь всё будет хорошо и через пару недель они заберут его домой.

Они сидят у палаты ещё час.

Тринити всё смотрит на мониторы, боясь, что моргнёт красная кнопка, и причудливые пирамиды кардиограммы превратятся в тонкую полоску смерти.

Её семья не была такой.

Они не проводили время в больнице, не знали названия лекарств, кроме аспирина и не стремились выявить у себя одно из причудливых заболеваний желудочно-кишечного тракта.

Пусть всё будет, как будет.

Тихий пригород, их маленький домик, как островок рая, любимый муж и двое детей.

Один из них останется со шрамом на всю жизнь, но, по крайней мере, у него будет эта самая жизнь, где придётся прятать шрамы.

2 глава

Я чувствовала себя какой-то ужасно пустой и далёкой, и серой, и мёртвой.

Арнхильд Лаувенг

2003 г.

-Только подумай, всего пару лет и я смогу водить машину!

Широко улыбаясь, Джим толкает Логана в плечо, закуривая сигарету.

Выходит это у него неловко.

Пухлые, скользкие от пота пальцы дрожат, неуверенно сжимая зажигалку, губы потрескались и с трудом удерживают сигарету, но вдыхая едкий дым, он испускает поразительно глубокий выдох, словно ему действительно стало лучше от заполнения лёгких дрянью, полной никотина.

-Здорово.

-Мамин новый сказал, что подарит, - усмехнувшись, Джим качает головой, от чего жирные кудряшки подпрыгивают. – Я, конечно, знаю, что он вряд ли дождётся с нами этого момента, но чёрт как я счастлив сейчас!

Усмехнувшись, Джим подскакивает, отбивая степ на раздробленном камнем асфальте, и бросив рюкзак в россыпь пыли, нервно вдыхает сигаретный дым.

-Логан я чувствую себя неимоверно взрослым!

Улыбнувшись, Логан засовывает руки в карманы джинс.

По сравнению с другом он выглядел тощим, неказистым скелетом, с вечно больным горлом и лёгкой температурой, что аурой теплоты окружала его тело.

Он уже и не помнил дня, когда чувствовал себя хорошо.

Кажется, это было пару лет назад, до аварии.

До шрама сквозь весь живот, до сломанной ноги, до курса реабилитации, до вечно поджатых губ матери, до ада.

-Я хочу пригласить Молли на танцы, - улыбнувшись, Джим подхватывает рюкзак и, взметнувшись, пыль оседает облаком на его белой рубашке.

-Отличная идея, - прочистив горло, Логан с шумом сглатывает, прижимая ладонь к ключице.

Внутри всё горит. Яркое весеннее солнце, кажется, источает холод, а где-то внутри неведомый человек сжимает его горло рукой, окружённой пламенем.

-Она красотка, - усмехнувшись, Джим тушит сигарету о подошву разорванного ботинка и бросает на Логана сосредоточенный взгляд. – У тебя всё нормально, чувак?

Кивнув, Логан слабо улыбается.

-Просто горло болит.

-Слушай, это уже не круто, - Джим устало качает головой. – Ты был лучшим в команде по баскетболу, а теперь даже в зал не заходишь. К тому же…

Джим вдруг замолкает, и, поправив лямки рюкзака, хмурится, качая головой.

-Нет, ничего.

-Что? – опустив руку, Логан оборачивается к другу.

-Ничего, идём, а то опять опоздаем на геометрию.

Остановившись, Логан встаёт на пути у Джима и тот оседает, словно вокруг вовсе нет открытого пространства, а Логан вовсе не тонкий прутик, обёрнутый в одежду.

-Ты очень… худой, - бормочет Джим, поморщившись. – Ты и раньше таким был, но сейчас… ты будто зомби. Я видел точно таких же, как ты в кино.

Усмехнувшись, Логан закатывает глаза.

-Отец сказал, что я просто расту.

-Надеюсь, ты просто ешь, - пожав плечами, Джим на секунду замолкает, через мгновенье его круглое лицо вновь озаряется улыбкой. – Я приглашу Молли на танцы!

Они всё же опаздывают на геометрию, и вбегают в класс последними, когда преподаватель уже у доски с мелом, вычерчивает фигуры.

Адреналин бьёт в крови, и Логан не чувствует усталости до тех пор, пока не садится за парту.

Как только он раскладывает учебники, а класс замирает в ожидании смертников, что отправятся к доске, он чувствует, как к ногам привязывают железные гири, и те с грохотом падают на пол.

Перед глазами всё плывёт и веки беспощадно слипаются, но когда его вызывают к доске, он всё же идёт, пытаясь не обращать внимания на навалившуюся усталость.

Потом он слышит голоса, они где-то далеко, слишком медленные, чтобы он мог понять их.

Мел беспощадно скребёт по доске, фигура меняет свои формы. Становится то квадратом, то треугольником, то кругом, пока не превращается в тонкую, бесконечную линию и Логан закрывает глаза.

Открывает он их в медпункте, где над ним колдует молоденькая медсестра.

В руках у неё ватка с нашатырем, улыбнувшись, она скороговоркой выговаривает его огромную температуру – 39 градусов и звонит родителям.

Мама забирает его через полчаса.

Она недовольна.

Руки так крепко сжимают руль их убитой машины, что костяшки белеют.

Откинувшись на потёртое сиденье Бьюика, Логан закрывает глаза и вновь проваливается в сон.

Тринити беспощадно будит его, толкая в плечо, и клянется завтра отвести в больницу, ибо ей надоели его бесконечные болезни, за последние два года их было итак слишком много, и ни одна открытка на день матери не сгладит этих вылазок в школу, чтобы забрать её хлюпика - сына.

Ранним утром следующего дня они отправляются в больницу.

Терапевтом оказывается пожилая женщина. Она кажется усталой, грузной и их аппарат, измеряющий давление разваливается на глазах.

Медсестра же напротив полна энергии и решимости излечить этот мир, и быстро берёт Логана в оборот вопросов, тогда как старушка лишь изучает его ленивым взглядом полу - прикрытых век.

Кабинет ветхий, здесь пахнет сыростью, по штукатурке расплываются трещины, стол заклеен наклейками потёртого Микки Мауса.

Медсестра шуршит бумагой.

Она тоже старая, и ветхая, как и сам кабинет, датируемая 80-ми.

Они выписывают ему направления на сдачу крови, слушают, хмурятся, спрашивают, что он принимал.

Подавшись вперёд, старушка кладёт свои пухлые, истёртые временем пальцы на его шею.

Ощупывает её, хмурится и бросает взгляд на медсестру.

Водит пальцами вокруг подбородка, заставляет снять футболку, ощупывает ключицу, надевает футболку на руку и ощупывает подмышки.

Заставляет вытянуть руки, и трогает локти, проводит руками по животу.

Просит спустить джинсы и обещает, что медсестра не будет смотреть.

Логан пытается ухмыльнуться, но нахмурившись, девушка склоняется над его карточкой, перелистывая её вперёд.