Чтобы устранить препятствие, вытекающее из чужой собственности, надобно уничтожить самое начало собственности. Между тем это начало не только не уничтожается, а напротив утверждается, когда мы признаем, что фермер приобретает право на произведения своего хозяйства, а работник на заработную плату. Приобретенное этим путем составляет неотъемлемое их достояние, с исключением всех других, и всякий другой может наложить руку на эти предметы не иначе как с согласия владельцев. "Эта цена недостаточна, - говорит Прудон, - труд рабочих создал ценность, следовательно, эта ценность составляет их собственность. Они ее не продали, не обменяли, а вы, капиталисты, вы ее не приобрели". В действительности они ее продали и обменяли, а капиталист ее приобрел. Допустим однако, что они взяли слишком низкую цену; следует ли из этого, что полученное ими не составляет их собственности? Кто может требовать большего, тот несомненно имеет право на меньшее. Как же скоро это допускается, так признается что труд составляет источник собственности, а вместе с тем признаются и все вытекающие из собственности последствия.
Чтобы выйти из этой дилеммы, надобно сделать новый шаг: надобно доказать, что самая заработная плата не составляет собственности работника. С своею неустрашимою логикою, Прудон не отступает и перед этим крайним последствием своей теории. Право работника на произведения своего труда допускалось единственно в видах обличения мнимых противоречий, возникающих из приложения этого начала. Собственная же мысль Прудона совершенно иная.
Он отправляется от критики предшествовавших ему социалистов, из которых одни выставляли формулу: "каждому по способности и каждой способности по ее делам", другие формулу: "каждому по его капиталу, труду и таланту". Из этих трех элементов, говорит он, прежде всего надобно вычеркнуть капитал. Он не имеет права ни на какое вознаграждение, ибо источником собственности может быть единственно труд. Капиталист, который вкладывает свой капитал в известное предприятие, может требовать только, чтобы ему возвратили этот капитал, и больше ничего. Что же касается до труда, то вопрос заключается в том: имеет ли работник право требовать вознаграждения соразмерного с своим трудом? Ничуть. Как товарищи, работники все равны, а потому все должны получать одинаковую плату. Каждый за свой труд получает в обмен произведения других, меняется же только равное на равное. Поэтому, если бы кто произвел более других, то этот избыток не подлежит обмену и не имеет влияния' на равенство вознаграждения. Самый этот избыток, при существующих условиях, немыслим. Если бы материя, на которую может действовать человек, обреталась в неограниченном количестве, то каждый, сверх того, что пускается в обмен, мог бы иметь еще нечто для себя, и тогда, при общественном равенстве, возобновилось бы естественное неравенство. Но материя находится в ограниченном количестве, а потому каждому уделяется только известная ее часть, равная с другими. Каждый работник получает от общества известный урок, который он обязан исполнить. Один может сделать это в большее время, другой в меньшее, но плата для всех одинакова. Кто исполнил только половину, тот получает половину вознаграждения. Если же неисполненная работа необходима для общества, то последнее принимает свои меры. Конечно, оно не может "употреблять чрезмерную строгость против отставших", но "оно вправе в интересах собственного существования смотреть, чтобы не было злоупотреблений" (ch. III, § 6).
"Против этого возражают, - замечает Прудон, - что не все работы одинаковы. Одни легче, другие труднее; одни требуют большего умения и таланта, другие меньшего. А так как способности не одинаковы, то равенство необходимо исчезает. Это возражение устраняется тем, что специальные работы, вызываемые разнообразием нужд, требуют и специальных способностей; вознаграждение же для всех должно быть одинаково, ибо меновая ценность произведений определяется не внутренним их достоинством, а единственно количеством положенной в них работы и сделанными для них затратами. Если "Илиада" стоила автору тридцать лет работы и 10000 франков разных издержек, то цена ее будет равняться тридцатилетнему жалованью обыкновенного рабочего, с прибавлением 10000 франков вознаграждения. Все остальное не касается промышленного обмена. Внутреннее достоинство поэмы - дело умственной оценки, а не материального вознаграждения. Мало того: талант, во имя которого требуется высшее вознаграждение, не составляет собственности человека: это общественная собственность, за которую он не заплатил и за которую он вечно остается должником. Подобно тому как создание всякого орудия производства является результатом совокупной силы, талант и знание в человеке составляют произведение общего разума и общей науки... В человеке совмещаются свободный работник и накопленный общественный капитал: как работник, он приставлен к употреблению орудия; к управлению машиною, которая есть его собственная способность; как капитал, он себе не принадлежит, он употребляется не для себя, а для других... Всякий производитель получает воспитание, всякий работник есть известный талант, известная способность, то есть общественная собственность, которой создание требовало однако различных издержек... Производящее усилие и, если позволительно так выразиться, продолжительность общественной беременности пропорциональны высоте способностей... Какова бы. следовательно, ни была способность человека, как только эта способность создана, так он себе не принадлежит; подобно материи, получающей свою форму от искусной руки, он имел возможность сделаться: общество дало ему силу быть. Горшок скажет ли горшечнику: я еcмь то, что я еcмь, и не должен тебе ничего? Художник, ученый, поэт получают справедливое вознаграждение уже тем, что общество дозволяет им заниматься исключительно наукою и искусством; так что в действительности они работают не для себя, а для общества, которое их создало и которое избавляет их от всякой другой работы" (ch. III, § 7).
Если таким образом самая производящая сила является созданием общества и составляет его собственность, то тем более ему принадлежат произведения. "Потребление, - говорит Прудон, - дается каждому всеми; по той же причине производство каждого предполагает производство всех. Одно произведение не может обойтись без другого; оторванная от других отрасль промышленности есть вещь невозможная... Но этот неопровержимый и не опровергаемый факт общего участия всех в каждом роде произведений имеет последствием то, что все частные произведения становятся общими: так что на каждое произведение, выходящее из рук производителя, наперед уже налагается запрещение во имя общества. Сам производитель имеет право на свое произведение только в размере доли, которой знаменатель равняется числу лиц, составляющих общество. Правда, что взамен этого, тот же самый производитель имеет право на все чужие произведения, так что право залога принадлежит ему против всех, так же как оно принадлежит всем против него; но разве не очевидно, что эта взаимность залога не только не допускает собственности, но уничтожает самое владение? Работник даже не владелец своего произведения; только что он его кончил, общество требует его себе" (ch. III, § 8).
"Скажут, - продолжает Прудон, - что если бы это даже было так, если бы произведение не принадлежало производителю, все-таки, так как общество дает каждому работнику эквивалент его произведения, то этот эквивалент, эта плата, эта награда, это жалование становится его собственностью. Станете ли вы отрицать, что эта собственность наконец законна? И если работник, вместо того чтобы всецело потребить свое жалование, делает сбережения, кто осмелится их у него оспаривать?". - "Работник, - отвечает Прудон, - не есть даже собственник платы за свой труд, он не может ею безусловно распоряжаться. Не станем ослепляться ложною справедливостью: то, что дается работнику в обмен за его произведение, дается ему не как награда за исполненную работу, а как аванс для будущей работы. Мы потребляем прежде, нежели мы производим... В каждую минуту своей жизни член общества забрал уже вперед с своего текущего счета; он умирает, не имевши возможности уплатить: каким образом мог бы он составить себе сбережение?.. Выведем заключение: работник, в отношении к обществу, есть должник, который необходимо умирает неоплатным, собственник есть неверный получатель, который отрицает вверенную ему поклажу и хочет, чтобы ему платили за дни, месяцы и годы его хранения". (Там же).
