Я очень маленькое дерево, но я расту.

Медленно, но неуклонно я пробиваю толщу земли.

Земле от меня не будет плохо – хотя я буду выбирать из нее нужные мне соки и высасывать воду, – но когда я вырасту, я закрою ее тенью от яркого солнца, укреплю ее от размывающей воды и каждую осень буду покрывать ее вкусной опавшей листвой.

Я – рост, я раскрытие крыльев, распускание цветов. Я – набухание сосков и мужского члена. Я выхожу вовне из внутренней полноты. Я поднимаюсь по лестнице, ведущей к небу.

Шаман, который посадил меня, полезет по мне наверх, чтобы попасть на небосвод.

Он позовет дождь, и дождь придет. Моя мать земля, которую я сейчас раздвигаю, будет довольна. Она выпьет влагу и украсится цветами. Нам всем будет хорошо.

Я наберу так много сил, что даже когда я умру, мной долго будут питаться муравьи, черви и грибы. Много лет на моем месте будет влажно и плодородно.

Мне надо расти, мне надо подниматься. Здесь еще темно, но скоро я увижу солнце.

___ ___

___ ___

___ ___

_________

_________

___ ___

Непосредственная символика гексаграммы напрямую отражена в сказке – нижняя триграмма «дерево» сверху покрыта «землей». Внизу, внутри, в потенции – «проникновение»; вверху, снаружи, в осуществлении – «исполнение». Очень определенный образ роста, причем не «героического» – того, который богат на препятствия, кризисы и скачки, а роста «добродетельного» – того, который совершается постепенно, спокойно и последовательно.

Так совершается рост мастерства, в основном скрытый от посторонних взоров.

В отличие от ситуации «Беременности» (позиция 5) в этом сюжете требуется постоянная рабочая вовлеченность, то есть сознательно направленные усилия.

Непрерывно проявляющаяся добродетель – вот основной смысловой образ данной ситуации. Китайская история и мифология, а также даоизм и чань-буддизм полны вдохновляющими примерами такой добродетели. Стрелок из лука, годами учащийся видеть мельчайшую мошку так точно и подробно, как великую гору; он научился и стал величайшим стрелком. Человек, случайно кого-то убивший и во искупление греха принявшийся копать вручную горный туннель, который укоротил бы дорогу и обезопасил путников; сын убитого нашел его, чтобы отомстить, но согласился подождать до конца копания туннеля; потом он стал помогать в копании; а когда туннель через несколько лет был закончен и бывший убийца склонил голову перед мстителем, чтобы тот смог нанести завершающий удар, тот воскликнул: «Как я могу убить своего учителя?» – и выкинул меч, чтобы последовать за бывшим убийцей (на самом деле, монахом). (Заметьте мотив разгребания земли в этом сюжете). Или простая история про дзэнского мастера, который работал в монастырском саду даже в очень преклонном возрасте, несмотря на возражения заботившихся о его здоровье учеников; а когда они спрятали его садовый инструмент, он отказался от еды с такой простой и мощной формулировкой: «Кто не работает, тот не ест»; и получив через несколько дней инструменты обратно, продолжал сажать деревья и ухаживать за ними до самой смерти. (Опять заметьте образ растущих деревьев!)

Главное условие благоприятного подъема, о котором постоянно напоминает Книга Перемен, – это «правдивость» и «непрерывная стойкость». «Будь правдивым и тогда это будет благоприятствовать принесению незначительной жертвы». Заметьте опять, что в этом сюжете жертва может быть незначительной (в отличие, например, от предыдущей ситуации «воссоединения», где говорилось: «необходимо великое жертвоприношение»). Незначительная жертва – ну, например, простая работа, жертва вниманием, усилиями, деньгами.

Третий день без воды всё идут верблюды; да поможет Аллах им найти водопой!

А вы мне спросите: откуда ты, погонщик? А я отвечу: из города дураков. Другие сюда не забредают! А вы мне спросите: а что ж ты там делал? А я вам скажу: цветную дрянь по полкам раскладывал! А платили? Платили – по двадцать пять неприятностей на день. И что ж ты не сбежал? Так ведь сбежал! А, ну молодец!

И то молодец: третий день без воды идем, про жратву давным-давно забыли. Надо думать, скоро сдохнем! Оно звучит весело, а на сердце как-то пожестче. Прости Господь, я же еще и проводник этих людей! И этих верблюдов-губошлепов! Я владелец этого каравана!

Надо собраться с мыслями, все вспомнить, причаститься. Надо, черт возьми, всё сделать правильно, хоть бы даже и сдохнуть в пустыне. Белой рубахи здесь мне уже не надеть, пошли мне Господь хоть пару чистых мыслей, чтоб понял хорошенько Тебя и себя…

Я из города дураков, мне не в первый раз помирать!

Вот мы идем по пескам и видим дорожный знак. Это же счастье! Подходим и видим: на белом фоне два черных полукруга, а посередине колечко. Что это значит, господа? Не надо быть полиглотом, чтобы понять этот знак: мы в жопе! Давайте чуток отдохнем здесь, мне надо подумать, в каком направлении нам идти.

Итак, я жил в городе дураков. У меня был свой магазинчик, господа, не смейтесь! Ой, магазинчик – это же сплошные проблемы, недочеты, пересчеты, латание дырок и повод сильно выпить! И всегда есть что!

А потом от меня ушла жена. Нет, она потом вернулась. Ей просто было скучно, господа. Я ее понимаю. Страстей много, но все как-то бестолковых. Женщины себя развлекают.

Братан мой, братан, вот кто во всем виноват. У меня времени мало, а я болтаю. А ведь знаю, что все началось с того, как приехал мой чокнутый братец. Откуда он приехал? Типа с юга. По-моему, с юга. Он был одет как попугай, нет, как идиот. На нем были навешаны колокольчики, чтоб вам было понятно. Он стал возле моей лавки и начал петь и пританцовывать.

Это было как раз то, чего мне не хватало в торговле. Я вышел с ним ругаться. Он со мной ругаться не стал. Он сказал, чтобы я бросал это дурное дело и шел вместе с ним. Потому что якобы ему было видение – он летал над городом и увидел, что у нас двести тысяч торговцев и только пять человек, искренне поющих. Это совсем плохое взаимотношение, дескать. Господь такого не хочет. Господь хочет песен.

Может, Господь вправду хочет песен; но при чем тут я? Тоже, конечно, слабый аргумент, воля Господа – не фуфло собачье. Однако же, почему это именно через моего братца сияет его воля? Может, она сияет через увеличение товарооборота? А? Может? Конечно, вряд ли. Я и сам понимаю.

А я ведь всё понимал с самого начала! Я такой умный! М-м-м, сколько ума! Я же знал, что это звонит мой колокольчик! Но так не хотелось! Ай-ай-ай, как зябко было выйти вместе с этим придурком на улицу!

И что я сделал? Я сказал ему – и себе – ага, хорошо. Это, конечно, правда. Я понимаю. Я иду с тобой петь на улицу, не вопрос. Только вначале делаю пару успешных торговых дел. Чтобы хватило денежек моей дорогой жене и моим возлюбленным крошкам, и нам с тобой тоже не помешает пара дублонов. Ведь так?

И я не стал слушать его ответа – я же не идиот! Я принялся считать цены на товары, откуда что везут, куда что везти выгоднее и подобное. Я хорошо считаю. Я кое-что продал, кое-что купил. Я задумал отличную торговую операцию. Надо было сгонять с караваном в Дамаск.

Извините, вы не скажете, где тут проходит дорога на Дамаск? Нет? А вы? Простите, я не дразнюсь, я чуть-чуть не в себе. Набить мне морду вы всегда успеете. И даже скушать меня. Все-все, я шучу. Мы скоро продолжим путь.

Как быстро всё происходит! Еще пару недель назад ты грузишь товар на центральном рынке и ты вроде на одном свете, а теперь ты стоишь посреди пустыни, твои верблюды измотаны, а спутники убили бы тебя, если бы в этом был какой-то смысл. Мы все очень устали. Бог знает, где мы сбились с дороги. Хотя я-то знаю, где я сбился. А это уже кое-что!