Она оставалась в Испании столько времени, сколько потребовалось для организации ухода за ее двумя осиротевшими племянниками. Ей хотелось забрать их с собой в Индию, но она знала, что не должна этого делать. Ее положение в далекой стране было настолько запутанным, что усложнять его еще больше не имело смысла. Поэтому Анита оставила их на своих родителей, пообещав взять на себя все расходы. Из-за ощущения собственной беспомощности и осознания, что она уже ничего не сделает для своей сестры, Анита не могла оставаться в Испании дольше, чем ей хотелось бы. Чувство вины словно подгоняло ее. Как бы ей ни хотелось выбросить из головы горестные мысли, она все время возвращалась к ним, считая себя виноватой в смерти Виктории. Это причиняло ей еще большую боль, особенно когда она находилась рядом с родителями и племянниками. Кроме того, махараджа требовал, чтобы она приехала в Лондон.
Первое, что сделала Анита, прибыв в Англию, была поездках сыну в Харроу. Мальчик, как выяснилось, предпочитал учебе игру на саксофоне и джаз. Он сдал экзамены через пень колоду, и махараджа пригрозил перевести его в другой колледж. Аджит яростно сопротивлялся, поскольку знал, что в другом колледже будет еще тяжелее. Он тосковал по безмятежной и приятной жизни в Индии, потому что английские зимы казались ему бесконечными и унылыми. Анита часами успокаивала и утешала его, но при расставании едва сдержала слезы, чувствуя, как у нее разрывается сердце. «Что же это за жизнь, — спрашивала она себя, — если никто из членов семьи не может сказать, что он по-настоящему счастлив? Все мы разделены и чувствуем себя одинокими…» Анита все чаще задумывалась о том, что она лишена обычной семейной жизни — такой, как у ее родителей, когда они с Викторией были маленькими. Ей нравилось представлять, какой могла быть ее жизнь с другим человеком, например с Ансельмо Ньето… Возможно, менее интересной, но зато более счастливой. У каждого своя карма, любила повторять Далима. «Куда заведет меня моя карма?» — спрашивала себя Анита, предчувствуя появление темных туч на горизонте своей жизни.
Странно, но сейчас она думала только о том, чтобы побыстрее вернуться в Капурталу. Раньше с ней никогда такого не происходило, да и вряд ли могло произойти. Анита всегда чувствовала, что жила жизнью, взятой взаймы у своего мужа, как будто он был владыкой огромной империи счастья, созданной для него и только для него. Она так и не нашла своего места. И все же сегодня ей хотелось вернуться в Индию.
Во время своего пребывания в Англии Анита стала путаться прожорливости огня, который она сама разожгла в своем сердце. Дело в том, что у нее из головы не выходил Каран. Она желала находиться с ним не ради удовольствия, а по простой и чистой необходимости. Он превратился для нее в наркотик. Любовь, которую она испытывала к своему мужу, стала уменьшаться из-за излишне отеческого отношения с его стороны, которое привело к тому, что между ними образовалась дистанция, непреодолимая для обоих. Каран был прямодушным и настолько близким по духу человеком, что она чувствовала его на расстоянии. «Возможно, я не умею быть счастливой, — говорила она себе. — Я отвергаю то, что имею, и предпочитаю то, чего у меня нет. А если это просто каприз?»
Нет, о капризе не могло быть и речи, это была любовь, призналась она себе, испугавшись грандиозности своего открытия и не желая думать о последствиях. Эта всепоглощающая сила, которую она всегда мечтала познать, взяла ее в плен, заставляя терять рассудок. «Безумная! — мысленно восклицала Анита в моменты просветления. — Я не могу позволить себе увлечься. Неужели я потеряла голову?» Но потом, забывая обо всем на свете, она погружалась в сладостные мечтания и соглашалась с принцессой Гобинд Каур, чья тоскливая жизнь с богатым мужем закончилась благодаря отваге и любви капитана Варьяма Сингха. Какими счастливыми и свободными от мирских пут казались эти люди, живущие в лачуге, но любящие друг друга! Она увлекалась безумной мечтой, убеждая себя, что Каран мог бы сделать то же самое и что для любящих людей всегда есть выход. Недопустимая любовь, торжествующая во враждебном окружении… Разве они не свободны и разве индийские песни не полны подобных историй?..
Да, но в ее случае все не так. Каран не посторонний, он сын махараджи. Этого вполне достаточно, чтобы заставить себя отказаться от столь опасного искушения. Когда Анита задумывалась над этим, она пыталась убедить себя, что своей любовью не только оскорбляет Господа, давшего ей жизнь, но и предает мужа. И, что еще хуже, предает маленького Аджита. Тогда она выбрасывала из головы мысли о Каране, понимая, что эта любовь кровосмесительная, недопустимая и обреченная на провал. Источник несчастий, позора и бесчестья.
И все же она с трудом сдерживала волнение, прислушиваясь к стуку собственного сердца, когда состав подъезжал к Ка-пуртале. Анита не хотела думать о Каране и, тем не менее, вглядывалась в лицо махараджи, сидящего перед ней, что бы узнать его черты. Бегство было невозможно. Когда на перроне вокзала она увидела одетого в праздничный костюм Карана, прибывшего встречать махараджу вместе с королевской гвардией, членами правительства и государственным оркестром, Анита попыталась скрыть свою радость, однако глаза у нее стали такими, как будто она увидела что-то нереальное. Поздоровавшись с ней, Каран прошел так близко, что она ощутила запах, исходящий от него, и на его приветствие ответила улыбкой.
В Капуртале был еще один человек, которому война нанесла удар, но переживавший свою боль в молчании. Тайная любовь Бринды, офицер Ги де Пракомталь, пал в бою на Восточном фронте Франции в середине 1917 года. Об этом узнали, получив письмо со стертой индийской монетой в конверте — это был сувенир, подаренный ему Бриндой на память. «Мы нашли ее в кармане рубашки Ги, когда он лежал на поле боя», — сообщалось в коротком послании. Несмотря на грусть, охватившую ее, Бринда подумала, что тогда в Париже она, несмотря ни на что, приняла правильное решение, вернувшись в Индию и выйдя замуж за Парам-джита. Если бы она прислушалась к зову сердца, то сейчас была бы бедной вдовой-иностранкой в опустошенной войной стране.
Вскочить на лошадь и нестись по полям. Позволить охватить себя пьянящим ощущениям свободы. Мечтать о том, чтобы увидеться с Караном в деревне, на дороге, на сходке крестьян, в конюшне дворца. А затем, встретившись с ним, чувствовать легкую дрожь, пробегающую по телу. Мечта становится реальностью, и жизнь перестает быть кучей вопросов без ответа. Как будто все пошло своим чередом. Не нужны слова. Достаточно позволять убаюкивать себя сладким ощущением того, что она была рядом с ним. Дни заполнялись короткими мгновениями, которые были подобны тайным сокровищам, для Аниты более ценным, чем все богатство махараджи. Однако она понимала, что входит в туннель, у которого, возможно, нет выхода.
— У меня для тебя есть хорошая новость, посмотри на это, — сказал однажды махараджа, вручая ей официальное письмо департамента иностранных дел Индии. Анита вскрыла конверт, и первое, что она прочитала, повергло ее в шок. На гладком листе четким почерком было написано: «Признание испанской жены Его Высочества махараджи Капурталы». В этой официальной ноте сообщалось: «Его Превосходительство вице-король решил снять ограничения, введенные для этой particular lady[54]».
— Ты видишь, они называют меня particular lady … — Анита засмеялась и продолжила читать вслух: — «Таким образом, ее могут принимать все чиновники во всех случаях, котда они пожелают». Глазам своим не верю! Что это им взбрело в голову?
— Читай дальше, — сказал ей махараджа.
— «.. за исключением вице-короля, губернаторов и вице-губернаторов».
— Они же отворачиваются от меня! — сказала Анита, явно разочарованная. — Они признают меня, но совсем немного, чтобы я их не заразила…
