льду сильно резало им глаза.

Миссис Барнетт и Калюмах немного отстали, разговаривая и наблюдая.

Надеялись перейти цепь гор к полудню и к двум часам Сыть уже

в форте. Таким образом они вернулись бы до заката солнца, опоздав

лишь на несколько часов, что не могло особенно встревожить их

товарищей.

Было десять часов утра, когда Марбр и Сабин, шедшие впереди,

вдруг остановились. Лейтенант, миссис Барнетт и молодая эскимоска, подойдя к ним, увидали, что оба охотника с удивлением смотрят на компас, о чем-то оживленно споря.

— Удивительная вещь!—вскричал Марбр, обращаясь к лейтенанту.—

Объясните мне, пожалуйста, господин лейтенант, с которой стороны от

ледяных гор находится наш остров?

— Конечно, на западе,—ответил удивленный вопросом Гобсон.—Ведь

вы же это сами знаете, Марбр!

— Да, но в таком случае мы сбились с дороги и все удаляемся от

него,—ответил Марбр.

— Как удаляемся?—воскликнул пораженный лейтенант.

— Конечно, господин лейтенант,—ответил Марбр.—Взгляните на компас, и вы увидите, что мы идем к востоку, а не к западу!

— Не может быть!—вскричала путешественница.

— Убедитесь сами,—ответил Сабин, подавая ей компас, на котором

магнитная стрелка показывала сезер совсем не там, где они предполагали.

— Мы, вероятно, сегодня ошиблись, выйдя из снегового дома, и пошли

в противоположную сторон/,—заметил Сабин.

— Нет, это невозможно!—вскричала опять миссис Барнетт,—мы не

могли ошибиться.

— Но, как же...—начал Марбр.

— Посмотрите на солнце,—перебила его путешественница.—Разве

оно не на востоке? А так как оно находится у нас за спиною и было

там же в момент нашего выхода из пещеры, то мы, значит, идем к за паду, где и находится наш остров.

Озадаченный таким аргументом, Марбр стоял молча, скрестив на груди

руки.

— Предположим, что все это верно,—сказал Сабин,—но, в таком

случае, компас и солнце сегодня в разладе!

— В настоящую минуту—да,—отвечал лейтенант,—и вот по какой

причине: под этими широтами и в местностях, близких к магнитному

полюсу, случается, что стрелки компаса уклоняются от верного направления.

— Хорошо,—сказал Марбр,—значит, мы должны итти так же, как

и раньше?

— Конечно,— ответил лейтенант,—выбора между компасом и солнцем

не может быть. Солнце, конечно, уж не уклонится от своего пути!

Все снова тронулись в путь, имея солнце за спиною, так как приведенные

лейтенантом доводы были вполне убедительны.

Итти пришлось, однако, гораздо дольше, чем предполагал Джаспер

Гобсон, и было уже больше двух часов, когда путешественники достигли

конца узкого прохода.

Каково же было удивление всех, когда, выйдя на ледяное поле, они

не увидали перед собою острова Виктории.

Да, острова, который должен был быть заметен по окаймлявшим мыс

Михаила деревьям, нигде не было видно. Вместо него тянулось освещенное

солнечными лучами, необъятное ледяное поле.

Путешественники стояли с широко раскрытыми от удивления глазами.

— Остров должен быть там!—вскричал Сабин.

— А между тем его нет!—ответил Марбр.—Но что же это значит,

господин лейтенант?

Лейтенант и миссис Барнетт молчали.

В эту минуту Калюмах подошла к лейтенанту и, взяв его за руку, сказала:

— Мы заблудились в долине! Вместо того, чтобы спуститься, пошли

вверх и очутились на том же месте, где были вчера. Идемте же, идемте

скорей!

Все машинально последовали за эскимоской, вполне доверяясь ее

инстинкту, и пошли обратно по узкому проходу, усталые и встревоженные.

Только после трехчасового странствования, уже с наступлением ночи, путники вышли на другую сторону ледяной цепи. Темнота мешала

им различить остров, но они недолго оставались в неизвестности.

Впереди, в нескольких стах шагах, они увидели перекрещивавшиеся

по всем направлениям огни, услышали частые ружейные выстрелы. Это, очевидно, были сигналы их встревоженных товарищей.

Ответив на призыв, путешественники увидели вскоре сержанта Лонга

и Томаса Блэка, вышедших к ним навстречу. Все оставшиеся в форте

были страшно встревожены участью путешественников, так как предполагали—

и не без основания—что они заблудились. Но почему же им

пришла в голову мысль, что те могут сбиться с дороги?

Потому что за эти сутки ледяное поле, а с ним и остров, переместились, сделав пол-оборота, и теперь остров находился уже не на западной, а на восточной стороне ледяных гор.

XVI. Ледоход

Спустя два часа, все возвратились в форт Надежды. На другой день, 10-го марта, солнце, наконец, осветило ту сторону берега, которая когда-

то составляла западную часть острова. Мыс Батурст, вместо того, чтобы

быть обращенным на север, теперь глядел на юг. Молодая Калюмах, которая

поняла это странное явление, была права: если не ошиблось

в своем положении солнце, то буссоль Ь8 во всяком случае ошибиться

не могла. .

Итак, положение острова Виктории вновь изменилось, на этот раз

еще более резко. С тех пор, как остров оторвался от американского берега, он описал половину круга вокруг своего центра—и не один, а вместе

со льдами, которые его оковывали. Все это указывало, что льды уже

не были сплошным мостом до берега материка и что скоро должно произойти

общее вскрытие льдов.

— Во всяком случае,—сказал лейтенант Гобсон Полине Барнетт, —

эта перемена положения острова нам может лишь благоприятствовать.

Мыс Батурст и форт Надежды повернулись теперь к югу и тем самым

приблизили нас к твердой земле, а ледяные горы, которые прежде возвышались

перед нами и затрудняли бы наше отплытие, уже больше не

отделяют от нас берегов Америки.

— Таким образом выходит, что все к лучшему?—спросила Полина

Барнетт, невольно улыбаясь.

— Да, все теперь к лучшему,— ответил Джаспер Гобсон, который

отлично сообразил выгодное для них перемещение острова Виктории.

С 10-го по 21-е марта не произошло никаких событий, но можно

было уже чувствовать приближение весны. Температура держалась между

шестью и десятью градусами выше нуля. Под влиянием оттепели вскрытие

льдов могло произойти совершенно внезапно. Вскрывались все новые

и новые полыньи, и свободная вода разливалась по ледяному полю.

По местному сравнению китоловов, эти полыньи были „ранами" льдов, через которые они „истекали кровью". Треск ломавшихся льдин походил

на гром артиллерийских выстрелов. Довольно теплый дождь, который шел

уже несколько дней, тоже сильно способствовал разрушению ледяной поверхности

моря.

Птицы, которые покинули остров в начале зимы, теперь возвращались

громадными стаями. Марбр и Сабин стреляли их в большом '

количестве и на некоторых находили те билетики, которые путешественники

им привязали при отлете. Стаи белых лебедей тоже возвратились и

наполняли воздух своим резким криком. Что же касается четвероногих, плотоядных и грызунов, то они по-прежнему, следуя своей привычке, держались в окрестностях фактории, как самые привязанные к человеку

домашние животные.

Почти ежедневно, когда позволяло солнце, лейтенант Гобсон производил

измерения его высоты. Частенько и Полина Барнетт, которая научилась

обращению с секстантом, помогала ему или даже заменяла лейтенанта

в этих наблюдениях. И, действительно, было крайне необходимо

знать самые малейшие изменения в положении острова. Важный вопрос

о двух течениях был всегда на виду. Но безразличен был также вопрос

о том, куда будет отнесен остров, когда льды вскроются,—к югу или

к северу? Над этим немало думали Гобсон и Полина Барнетт.

Надо заметить, что эта удивительная женщина проявляла во всем

громадную, совершенно неженскую энергию. Товарищи ежедневно видели, как она, пренебрегая усталостью, в непогоду, в дождь или снег, изучала