в полярных странах!

Зимовщики до сих пор еще не страдали от холода и большую часть

времени проводили на воздухе. Только сырость была очень сильная, так

как почти ежедневно шел то дождь, то снег.

Гобсон и сержант Лонг ходили несколько раз исследовать прочность

льда вокруг озера. Один раз они пошли к мысу Михаила, в другой —

к месту бывшего залива Моржей, желая узнать, можно ли, наконец, пуститься

в путь по льду и куда было удобнее итти, к Американскому ли

или к Азиатскому материку.

Оказалось, что поверхность льда покрыта во многих местах водою и

пересечена трещинами; это очень затруднило бы санную езду. Даже пешком

было рискованно пуститься в эту неокрепшую ледяную пустыню. Недостаточно

сильный и непродолжительный мороз не вызвал полного

замерзания, а покрыл окрестности лишь кристаллами и многогранниками

всевозможных видов.

Лейтенант и сержант, пройдя по льду около двух миль, совершенно

выбились из сил и вернулись в форт с сознанием невозможности предпринять

задуманный переезд.

Наступил ноябрь. Температура понизилась лишь на несколько градусов.

Остров был теперь постоянно окутан туманами, и в доме приходилось

уже с утра зажигать лампы. Между тем светильного материала

оставалось очень немного, так как припасов от капитана Кравенти не

было получено, а моржей больше не было. Если б пришлось провести

здесь всю зиму, то надо было бы употреблять для освещения жир четвероногих

животных и еловую смолу. Дни же становились все короче, и

солнце, тусклое и бледное, еле показывалось над горизонтом. Да, зима

настала, с туманами, снегом и тьмою, но без столь ожидаемых морозов!

11-го ноября в форте, по случаю дня рождения маленького Мишеля

Мак-Напа, был праздник, ознаменовавшийся несколькими изысканными

блюдами, поданными к обеду миссис Джолифф. Ребенок, которому минул

ровно год, был замечательно здоровый и хорошенький мальчик

с светлыми кудрями и большими голубыми глазами. Он был очень похож

на своего отца, чем тот не мало гордился. За дессертом торжественно

взвесили ребенка, который, раскачиваясь на весах, пронзительно кричал.

Когда оказалось, что он весил около четырнадцати кило, все с громкими

криками „ура“ стали поздравлять счастливую мистрис Мак-Нап, так блестяще

исполнившую свой долг матери и кормилицы! Неизвестно почему,

но капрал Джолифф принял часть поздравлений на свой счет! Вероятно, причиною был хороший уход, которым ребенок был ему обязан. Достойный

капрал столько с ним возился, няньчил его и таскал на руках, что

нашел возможным считать себя виновником такого прекрасного веса маленького

Мишеля!

На следующий день, 12-го ноября, солнце совсем не показалось над

горизонтом. Началась долгая полярная ночь, наступившая на девять дней

раньше, чем в прошедшем году;, это объяснялось разницей в широтах

между материком и тем местом, где находился теперь остров Виктории.

Но исчезновение солнца не произвело никакой перемены в состоянии

атмосферы. Термометр то опускался, то поднимался. Снег сменялся дождем.

Ветер не имел определенного направления. Продолжительная сырость

становилась опасной, потому что могла вызвать цынготные заболевания

среди обитателей форта. К счастью, сбор щавеля и ложечной

травы был очень удачен; ежедневное употребление в пищу этих трав

заменяло лимонный сок и известковые лепешки, запас которых давно

вышел.

Однако надо было испытать все средства, чтобы покинуть форт Надежды.

При существовавших условиях могло понадобиться не меньше трех

месяцев, чтобы добраться до ближайшего материка, которого необходимо

было достичь до начала ледохода. Следовательно, надо было выехать не

позже конца ноября—если только им суждено было выехать.

Вопрос об отъезде не подлежал сомнению. Но если переезд был труден

в благоприятную зиму, то в такую неопределенную погоду он представлял

еще больше затруднений.

13*го ноября Гобсон, Полина Барнетт и сержант Лонг собрались для

совещания. По мнению последнего, надо было покинуть остров как можно

скорее.

— Мы должны принять в расчет,—говорил он, — все те замедления, которые предстоят нам в этом громадном путешествии. Если мы в марте

не будем на твердой земле, то во время оттепели очутимся в еще худшем

положении, чем сейчас.

— Но,—спросила миссис Полина Барнетт, — все ли море замерзло, чтобы можно было рискнуть отправиться в путь?

— Да,—ответил сержант,—и с каждым днем лед крепнет. К тому же

барометр все поднимается, что указывает на понижение температуры.

А через неделю, необходимую для окончательных приготовлений к отъезду, морозы уже наверно установятся.

— Зима все же начинается пХохо, и все обстоятельства против

нас, — заметил лейтенант. — Ведь в этих морях бывали случаи, когда

китоловы плавали зимою там, где летом не находили и вершка свободной

воды. Но как бы то ни было, я тоже нахожу, что нам нельзя

терять времени. Могу только сожалеть, что морозы не хотят притти нам

на помощь.

— Придут и они,—сказала Полина Барнетт.—Во всяком случае, мы

должны быть наготове. Когда приблизительно вы думаете назначить отъезд, мистер Гобсон?

— Не позже конца ноября,—ответил лейтенант,—но если через неделю, т.-е. к 2 0 -му числу этого месяца, наши приготовления будут окончены, и нам можно будет пуститься в путь, то я сочту это обстоятель-

ство весьма благоприятным. Мы тогда немедленно выедем.

— Хорошо,—сказал сержант,—мы, следовательно, должны приготовляться, не теряя ни минуты.

— Значит, вам придется немедленно объявить всем о нашем теперешнем

положении?—спросила Полина Барнетт.

— Да, милэди, время настало. И я сделаю это сейчас же. Сержант

Лонг,—сказал лейтенант,—прикажите всем собраться в большой зале.

Лонг, приложив руку к фуражке, отправился исполнять приказание

лейтенанта.

Полина Барнетт и Джаспер Гобсон остались одни и не могли от волнения

произнести ни слова.

Вскоре сержант пришел доложить, что приказание лейтенанта исполнено.

Они пошли в большую залу, где их ожидали все обитатели форта.

— Друзья мои,—сказал Джаспер Гобсон,—я до сих пор скрывал,

щадя вас, то печальное положение, в котором находится форт Надежды...

Землетрясение оторвало нас от материка... Мыс Батурст отделился от американского

берега... Наш полуостров превратился в ледяной, пловучий остров.

В эту минуту Марбр вышел вперед и сказал твердым голосом:

— Мы это знали, господин лейтенант!

XII. Попытка

Да, им давно уже было все известно, но они, не желая беспокоить

своего начальника, делали вид, что ничего не знали.

Гобсон, взволнованный, схватил руку Марбра и крепко пожал ее.

Все эти честные люди знали, в каком печальном положении они находились, потому что Марбр давно уже обо всем догадался. Эти наполненные

соленой водой ямы, не пришедший отряд капитана Кравенти,

ежедневные наблюдения широты и долготы, совершенно не нужные на

твердой земле, старания лейтенанта скрыть от всех эти наблюдения, животные, не ушедшие на зиму, наконец, замеченное всеми изменение пунктов

солнечного восхода и заката,—все это, вместе взятое, заставило

обитателей форта догадаться о постигшей их перемене. Только появление

Калюмах было для них непонятно; в конце-концов, они решили, что она, благодаря лишь буре, была заброшена к ним на берег.

Марбр, первый догадавшийся обо всем, сообщил это тотчас же Мак-

Напу и Райе. Обсудив втроем это важное открытие, они порешили рассказать

о нем не только всем товарищам, но и своим женам. Затем все

дали слово не говорить об том лейтенанту и продолжать слепо исполнять

его приказания.

— Вы хорошие, честные люди, друзья мои,—сказала Полина Барнетт, глубоко взволнованная их деликатностью.