очень счастливым, если бы на перекличке в форте Соединения все наши

товарищи оказались налицо.

Ночь прошла без всяких происшествий, но Гобсону во время долгой

бессонницы все казалось, что во льду, в котором он выдолбил себе

логовище, было слышно какое-то содрогание, которое, вероятно, происходило

от еще недостаточной спайки льда. Ему казалось, что бесконечное

ледяное поле не всюду еще замерзло и что, вероятно, большие полыньи

еще много раз будут преграждать их дорогу, отдаляя момент достижения

твердой земли. К тому же, накануне отъезда, лейтенант Гобсон очень хорошо

заметил, что ни пушные звери, ни хищные животные острова Виктории

не покинули еще окрестностей фактории, а если эти животные еще

не начали бегства в края более умеренного климата, то лишь потому, что

их инстинкт им подсказывал, что море замерзло еще не вполне, и они

встретят на пути полыньи. Однако делая эту попытку перебросить колонию

на твердую землю, Гобсон действовал благоразумно, если бы

даже попытка эта не удалась, и колонии пришлось возвратиться назад

по своим же следам. Он исполнял в этом случае лишь свой долг начальника.

На другой день, 23-го ноября, отряд снова сделал не больше десяти

миль пути, так как трудности пути были огромны. Ледяные глыбы, как

бы в каких-то конвульсиях или бешеной пляске, взгромоздясь одна на

другую и перепутавшись между собою, представляли совершенно невозможный

для прохода путь.

Понятно, караван не мог пройти через все эти препятствия. Громадные

ледяные горы были самых разнообразных форм; развалившиеся и

нагроможденные друг на друга, они имели вид целого разрушенного города.

Многие из них были до ста тридцати метров вышины над уровнем

моря, и на их вершинах еле держались громадные отдельные глыбы, угрожавшие каждую минуту падением от малейшего сотрясения воздуха.

Поэтому, обходя эти горы, надо было соблюдать крайнюю осторожность.

Приказано было даже не повышать голоса и не хлопать бичом.

Меры эти вовсе не были излишни, так как малейшая неосторожность

могла привести к гибельным последствиям.

Но, с другой стороны, соблюдая все эти условия и обходя препятствия, приходилось терять массу времени, уклоняться в сторону и уставать

до невозможности.

Переправившись через первые ледяные бугры в двадцати милях

от острова Виктории, караван вышел на ледяное поле, сравнительно

гладкое, не подвергшееся сильному давлению, но зато перерезанное по

всем направлениям широкими полыньями. Температура была теплая, термометр

указывал в среднем тридцать четыре градуса по Фаренгейту,

а так как соленая вода замерзает лишь при нескольких градусах мороза, то море и не могло быть покрыто сплошным льдом. Все твердые части

и ледяные горы были принесены течением из более отдаленных широт

и сохранялись собственным холодом; эта часть Северного океана не замерзала

однообразно и оттаивала под влиянием теплого дождя.

Каравану пришлось совершенно остановиться перед громадной, усеянной

льдинками трещиной, тянувшейся на несколько миль.

Целых два часа караван шел по западному краю этой трещины,

надеясь дойти до ее окончания, но напрасно, Пришлось, наконец, остановиться

и приготовиться к отдыху,

Ледяные горы были самых разнообразных форм.

Лейтенант и сержант Лонг отправились вперед, чтобы исследовать

трещину, проклиная в душе эту теплую, так некстати выпавшую им на

долю зиму.

— Надо же, однако, перейти полынью,— сказал сержант,—ведь нс

можем же мы здесь оставаться.

— Да, перейти необходимо,— ответил лейтенант,—Все равно, придется

ли подняться к северу, или спуститься к югу, но мы эту полынью

обойдем. После нее мы, наверно, встретим еще другие полыньи, тогда

опять придется их обходить, и так без конца, пока будет продолжаться

эта отвратительная неопределенная температура.

— Что же, господин лейтенант, нам нужно сделать разведку, прежде

чем пускаться в дальнейший путь.

— Да, надо это сделать, сержант,—ответил лейтенант Гобсон,—иначе

мы рискуем, пройдя несколько сот миль, не покрыть и половины расстояния, отделяющего нас от Американского материка. Да, необходимо прежде

всего исследовать поверхность ледяного поля, что я и сделаю!

Не сказав больше ни слова, Гобсон разделся и, бросившись в эту

полузамерзшую воду, достиг вскоре противоположного края и исчез среди

ледяных гор.

Несколько часов спустя Гобсон вернулся страшно уставший и сообщил

сержанту и Барнетт, что ледяное поле непроходимо.

— Может быть,—сказал он им,— один человек, пешком, без саней

и багажа мог бы как-нибудь пройти, но для каравана это положительно

невозможно! Все пространство к востоку испещрено трещинами, и, право, на лодке было бы удобнее, чем на санях, добраться до Американского

материка!

— Что ж,— сказал сержант Лонг,—если один человек может до него

добраться, то почему же нам этого не попробовать?

— Мне уже приходила мысль отправиться,—ответил Джаспер Гобсон.

— Вам, мистер Гобсон?

— Вам, господин лейтенант?

Эти два одновременных возгласа показали, насколько замечание лейтенанта

было неожиданным и нежелательным! Разве ему, как начальнику

экспедиции, можно было покинуть их, рискуя собственной жизнью! Нет, нет, это невозможно. Гобсон понял их и больше не настаивал.

— Я понимаю вас, друзья мои,— сказал он,— и не покину вас. Но

и никто другой не должен подвергать себя бесполезной опасности, так

как погибнет наверняка. Но если даже допустить, что он достигнет Ново-

Архангельска, то как он может помочь нам? Нанять корабль и ехать за

нами? Но для этого придется ждать вскрытия льда, а тогда наш остров

может быть унесен неизвестно куда.

— Вы правы, господин лейтенант,—ответил сержант.—Останемся же

все вместе. Если нам суждено спастись на корабле, то для этого у нас

есть корабль Мак-Напа. Он уже готов и ожидает нас у мыса Батурст.

Полина Барнетт вслушивалась с большим вниманием в этот разговор.

Она отлично понимала, что раз они не имеют возможности искать спасения

переходом по ледяному полю, то им остается лишь надеяться на

судно Мак-Напа и ожидать вскрытия льдов.

— В таком случае, мистер Гобсон,—сказала она,—что же вы думаете

делать?

— Думаю, что надо вернуться на остров Виктории.

— Так вернемся же, не будем терять ни минуты.

Собрав всех, лейтенант объявил о необходимости возвратиться в

форт Надежды,

Первое впечатление, произведенное словами лейтенанта, было удручающее.

Все так рассчитывали на счастливый исход, что теперь их разочарование

было вполне понятно; однако, они вскоре овладели собой и

согласились.

Лейтенант рассказал им о своей последней разведке и объяснил невозможность

продолжать путешествие всем караваном и с кладью, без

которой нельзя было просуществовать несколько месяцев, необходимых

для достижения материка.

— В настоящую минуту,—сказал он,— мы отрезаны и лишены всякого

сообщения с Американским материком. Продолжая двигаться к востоку, мы рискуем оказаться не в состоянии возвратиться на остров, составляющий

теперь наше единственное спасение. Если же ледоход застанет нас

здесь, мы погибли. Я ничего не скрываю от вас, но и не преувеличиваю

опасность. Вы сами отважны и знаете, что и я не из тех, которые

отступают. Но, повторяю вам, что продолжать путешествие невозможно!

Но гарнизон и без того верил своему начальнику. Все знали его

храбрость и энергию и понимали, что раз он считает что-либо невозможным, то так это и есть на самом деле.

Возвращение в форт было назначено на следующий день. Оно совершилось