— Это хорошая мысль,—ответил лейтенант,—и мы ею воспользуемся.

Я даже немедленно прикажу под каким-нибудь предлогом начать строить

основательное судно, хотя для меня подобный способ передвиженияпред-

ставляется уже крайней и не особенно желательной мерой. Самое для

нас лучшее было бы, конечно, дождаться крепкого льда и постараться по

нему достичь ближайшей земли.

Это был, без сомнения, наиболее удобный способ передвижения.

Чтобы построить подходящее судно, надо было работать не меньше трех

месяцев, а к тому времени море уже не будет свободным от льда. Пуститься

же в плавание во время ледохода было бы рискованно. Потому-то Гобсон

и считал это крайней мерой, с чем не могли не согласиться и все присутствующие.

Пообещав еще раз сохранить все в тайне, все направились в форт, и там расположились вокруг стола в большой зале, которая как раз оказалась

пустой, так как остальные колонисты были на работе.

Лейтенант принес карту, и все принялись тщательно рассматривать на

ней ту часть Ледовитого океана, которая простирается от мыса Батурст

до Берингова пролива.

Самое опасное место, считая от полярного круга до так называемого

„северо-западного прохода", разделяется лишь двумя главными течениями,—

так, по крайней мере, определено Мак-Клуром, после которого

новых изысканий не производилось.

Одно течение называется Камчатским. Беря начало у полуострова того

же названия, оно идет вдоль азиатского берега, пересекает Берингов пролив

и оканчивается у Восточного мыса. Его направление с юга на север

круто изменяется в шестистах милях за проливом, где оно уже открыто

течет к востоку, почти параллельно с проходом Мак-Клура.

Другое течение, названное Беринговым, имеет совершенно противоположное

направление. Проходя вдоль Американского побережья с востока

на запад, оно у самого пролива как бы сталкивается с камчатским

течением, затем, спускаясь к югу и приближаясь к побережью Русской

Америки, разбивается у самых Алеутских островов.

Все эти подробности были прекрасно обозначены на карте лейтенанта

Гобсона.

Рассмотрев их с большим вниманием, лейтенант невольно задумался.

— Надо все же надеяться,—сказал он,— что течение не занесет нас

так далеко. В противном случае, нашему острову придется очень плохо.

— Но почему же, мистер Гобсон?—спросила Полина Барнетт.

— Почему, милэди?—ответил лейтенант.—Вот взгляните на эту

часть Северного океана и вы тогда все поймете. Здесь протекают два

опасных для нас течения, имея совершенно противоположные направления.

Достигнув того места, где оба течения соприкасаются, остров, конечно, задержится и остановится на большом расстоянии от какого-либо

материка, а когда пройдет зима и начнется ледоход, он будет унесен

Камчатским течением в известные края северо-запада или, следуя по

Берингову течению, растает в Тихом океане.

— Этого не может случиться, господин лейтенант!—вскричала Мэдж

убежденным тоном.

— Я никак не могу понять,—сказала Полина Барнетт,—в какой

части моря мы теперь находимся, так как я вижу, что от мыса Батурста

идет как раз это опасное Камчатское течение, направляющееся прямо на

северо-запад. Может быть, оно уже нас захватило, и мы плывем к берегам

северной Георгии?

— Нет, я не думаю,— ответил, погодя немного, Джаспер Гобсон.

— Почему же нет?

— Потому что это течение очень быстрое, и, плывя уже в продолжение

трех месяцев, мы наверное увидали бы какой-нибудь берег. А этого

до сих пор не было.

— Так где же, вы думаете, мы теперь находимся?—спросила путешественница.

— Конечно, между Камчатским течением и материком, вернее всего, в каком-нибудь водовороте.

— Этого не может быть, мистер Гобсон,—ответила Полина Барнетт.

— Не может быть?—удивился лейтенант.—Но почему же?

— Потому, что остров Виктории, попав в водоворот, изменил бы свое

положение, а вы прекрасно знаете, что этого нет.

— Да, вы правы. Но, может быть, мы плывем по какому-нибудь другому

течению, еще не исследованному и не обозначенному на карте? Право, такое неведение ужасно. Мне хотелось бы, чтобы скорее настал завтрашний

день, и я мог бы ориентироваться, где мы находимся.

— Завтрашний день скоро настанет,—заметила Мэдж.

Оставалось только терпеливо ждать. Все разошлись и принялись за

обыденные занятия. Сержант Лонг сообщил товарищам, что назначенная

на завтра поездка в форт Соединения не состоится.

Он старался разъяснить им, что, в виду приближающихся морозов, было бы очень неосторожно предпринять такое далекое путешествие, что провизии у них было вполне достаточно и что даже Томас Блэк

решил провести с ними эту зиму, чтобы заняться астрономическими

наблюдениями. В то же время Гобсон дал строжайшее приказание охотникам

стрелять лишь дичь, необходимую для пополнения запасов, и оставить

совершенно в покое пушного зверя. Он запретил им также удаляться

больше чем на две мили от форта, опасаясь, чтобы они не заметили, что оторваны от материка и окружены морем.

Этот день казался лейтенанту нескончаемо длинным. Гобсон несколько

раз подымался на верхушку мыса Батурст, то один, то в сопровождении

Полины Барнетт. Путешественница нисколько не унывала, и будущее

ее не пугало. Она даже пошутила, сказав Джасперу Гобсону, что этот

остров и есть, может быть, то судно, которому предназначено доставить

их к северному полюсу. При благоприятном течении почему бы и не

доехать до этой недосягаемой части земного шара.

Лейтенант Гобсон, слушая болтовню своей спутницы, продолжал

всматриваться в горизонт в надежде увидать землю. Но повсюду были

лишь небо и вода, и это еще больше подтверждало его предположение, что остров Виктории плыл на запад.

— Мистер Гобсон,—сказала Полина Барнетт,—вы не собираетесь

обойти и осмотреть весь остров?

— Да, непременно. Как только я определю его положение, мне надо

будет узнать его размер и форму, чтобы иметь в виду все те изменения, которые могут в нем произойти. ,Я все же предполагаю, что он треснул

лишь в том месте, где был соединен с материком.

— Удивительный случай. Путешественники обыкновенно возвращаются, открыв новые земли, которые и заносятся на географическую карту, мы же, наоборот, уменьшаем карту, вычеркнув существовавший до нас

полуостров Виктории.

На следующий день, благодаря ясной погоде, Гобсон определил высоту

солнца, затем приступил к определению долготы.

Астроном не захотел принять в вычислениях ни малейшего участия

и даже не вышел из своей комнаты, продолжая дуться, как малый ребенок.

Остров находился в то время на 157037/ долготы к западу от

Гринвичского меридиана.

Широта, определенная накануне, была 73°7'20.

Все с волнением принялись опять за географическую карту. Оказалось

следующее:

Остров находился в настоящее время на востоке, но, увлекаемый, очевидно, каким-то неизвестным течением, направлялся к Берингову проливу.

Таким образом могли осуществиться опасения лейтенанта, если

только остров Виктории не прибьет к какому-нибудь материку.

— Интересно было бы знать, на каком мы теперь находимся расстоянии

от американского побережья?—опросила путешественница.

Джаспер Гобсон взял циркуль и измерил на карте ту узкую полоску

моря, которая была обозначена между материком и семидесятой параллелью.

— Мы находимся сейчас за полтораста миль от северного побережья

русской Америки.

— Хорошо бы также узнать, на сколько миль уклонился остров от

прежнего своего положения.

— Он передвинулся приблизительно на семьсот миль,—ответил Джаспер

Гобсон, снесясь с картой.

— А когда, вы думаете, началось это движение?