— А между тем, это совершенно верно,—ответил лейтенант.—Весь

этот полуостров Виктории есть теперь не что иное как ледяной остров, оторванный землетрясением от материка и несущийся по воле течения...

-— Куда?—спросил сержант Лонг.

— Неизвестно,—ответил Джаспер Гобсон.

Все слушатели молчали. Их взоры невольно обратились к югу, за обширные

долины, в сторону оторванного перешейка. Но с того места, где

они находились, они не могли ничего различить, кроме моря, окружавшего

их теперь со всех сторон. Если бы мыс Батурст находился на несколько

сот метров выше над уровнем океана, им удалось бы тогда увидеть

всю окрестность, и это дало бы им возможность убедиться, что они

находились несомненно на острове.

У всех невольно сжалось сердце при мысли, что форт Надежды со

всеми его обитателями обратился в послушную игрушку вздымающихся волн.

— Так вот чем объясняются все те странности, которые были вами

замечены, мистер Гобсон,-—сказала Полина Барнетт.

— Да, миссис,—ответил лейтенант, — теперь все понятно. Этот полуостров

Виктории был всегда лишь глыбой льда, приросшей к материку

и остававшейся в таком виде в продолжение многих столетий. Ветер наносил

на нее постепенно землю, песок, семена, из которых и родилась

растительность. Тучи наполнили реку и лагуну пресною водою. Льдина

преобразилась, но под этой землей, под песком, там, внизу, под нашими

ногами—лишь лед, блуждающий теперь по морю. Да, это лишь льдина, и вот причина, почему мы не видели здесь ни разу ни одного камня.

Вот почему, когда мы рыли капканы для оленей, мы наткнулись на лед, и почему, наконец, прилив здесь был почти незаметен: весь этот полуостров

поднимался и опускался во время прилива и отлива.

— Теперь, действительно, все ясно, мистер Гобсон,—сказала Полина

Барнетт.—Ваши опасения вас не обманули. Но все же я не понимаю, почему приливы, незаметные теперь, были все же гораздо значительнее

8 начале дащего приезда сюда?

— Потому что в то время полуостров был еще соединен с материком

и оказывал некоторое сопротивление волнам. С той же минуты, как он, под влиянием землетрясения, оторвался от материка, он стал свободно

подыматься и опускаться наравне с водою. Прилив и отлив стали незаметны, что мы и обнаружили с вами на днях во время новолуния.

Несмотря на перенесенное потрясение, Томас Блэк выслушал с большим

вниманием объяснения лейтенанта. Соглашаясь в душе, что все высказанное

им было вполне вероятно, он внутренно йосставал против неожиданности

и нелепости такого удивительного случая. Он был пристыжен

всем совершившимся и не находил слов, чтобы выразить все, что чувствовал.

— Бедный мистер Блэк!—сказала сочувственно Полина Барнетт.—

Я думаю, ни один астроном в мире еще не подвергался такой неудаче!

— Во всяком случае, никто в этом не виноват, и упрекать здесь некого, кроме устроившей все это природы. Землетрясение оторвало нас от

материка, и вот мы плывем на острове неизвестно куда! Теперь нечего

также удивляться тому, что вокруг форта такая масса зверей и дичи: ведь им некуда уйти отсюда.

— И тому, —сказала Мэдж,— что нас не посетили те конкуренты ваши, которых вы так опасались, мистер Гобсон!

— И тому, что посланный капитаном Кравенти отряд не мог достигнуть

мыса Батурст!—заметил сержант.

— И тому, наконец,— сказала Полина Барнетт, глядя на лейтенанта,—

что я должна примириться с мыслью, что не вернусь в этом году

в Европу!

По тону, каким была произнесена эта фраза, можно было понять, что

путешественница мирилась с судьбою гораздо спокойнее, чем можно было

ожидать. Она, казалось, решила воспользоваться обстоятельствами для

изучения многих интересующих ее вопросов. Впрочем, если бы даже она

и все ее спутники принялись жаловаться, сетовать и приходить в отчаяние, то ведь этим они не принесли бы себе никакой пользы и не изменили

бы к лучшему своего положения.

II. Где же они находятся?

Затруднительное положение, в котором очутились теперь агенты Компании, требовало самого тщательного исследования. Этим и решил тотчас

же заняться Гобсон. Но ему пришлось ждать следующего дня, так как

для того, чтобы вычислить, на какой долготе находится остров Виктории—

это название ему было оставлено—надо было сообразоваться с высотой

солнца и произвести измерения два раза: до и после двенадцати часов дня.

В два часа лейтенант Гобсон и Томас Блэк определили, с помощью

секстанта, высоту солнца над горизонтом. То же самое они намеревались

сделать на следующий день в десять часоа. утра, чтобы таким образом

определить, на какой долготе находился в то время их остров.

Ничто не заставляло предполагать неминуемой гибели всех обитателей

форта Надежды; напротив, можно было даже надеяться, что никакой

катастрофы с ними не произойдет, Так, по крайней мере, уверял всех

Гобсон.

Пловучему острову могли, собственно, угрожать две опасности: он

мог быть занесен течением за пределы тех полярных широт, откуда нет

возврата, или быть унесенным к югу, через Берингов пролив, в Тихий

океан.

В первом случае зимовщики, затертые и окруженные льдом, должны

будут погибнуть от холода и голода.

Во втором случае остров Виктории, занесенный в более теплые воды

Тихого океана, станет понемногу таять и рассыпаться под ногами его

обитателей.

В обоих случаях произойдет неминуемая гибель всего—путников и самого

форта Надежды.

Но разве эти обе опасности были неизбежны? Вовсе нет.

Лето уже близилось к концу, и через какие-нибудь три месяца море

опять должно было покрыться льдом. Тогда должно было восстановиться

сообщение, и на санях можно было достичь ближайшего материка,—русской

Америки, если остров окажется на востоке, или Азии, если его отнесет

к западу.

— Так как мы не имеем ни малейшей возможности управлять островом,—

заметил Джаспер Гобсон,—то поневоле находимся во власти течения.

Куда оно нас понесет, туда мы и поплывем.

Что можно было возразить на это? Когда наступят холода, то их

остров, без сомнения, соединится с покрывающим море льдом, и, по всей

вероятности, не успеет даже особенно отклониться ни к северу, ни к югу.

Да и что значило для них, привыкших к холодам и долгим переездам, проехать какие-нибудь сотни миль по льду! Тяжело, конечно, будет покинуть

форт Надежды и все то, что было приобретено ими ценою страшных

трудов, но что же делать? Ведь построенная на этой передвигающейся

льдине фактория не могла принести пользы Компании Гудзонова

залива. Не ожидать же когда этот ледяной остров растает или провалится?

Лучше покинуть его при первой возможности.

Единственно, чего надо было опасаться,—как заметил лейтенант—это

возможности быть унесенными, в продолжение оставшихся теплых месяцев, слишком далеко на юг или на север. Все зависело от направления

течения у входа в Берингов пролив, что и надо было постараться определить

по карте Северного океана. Подобная карта имелась в распоряжении

лейтенанта Гобсона, который попросил всех присутствующих итти

вместе с ним в его комнату. Но прежде, чем покинуть мыс Батурст, он

напомнил всем еще раз о необходимости хранить в тайне все то, что он

открыл им.

— Так как положение наше вовсе уж не так безнадежно, то я не

желаю пока расстраивать моих людей излишними разъяснениями, тем

более, что я сомневаюсь, чтоб они отнеслись к своей участи так же спокойно, как мы,—сказал он.

— Однако не думаете ли вы,—заметила Полина Барнетт,—что нам

следовало бы позаботиться о постройке большой лодки или даже целого

судна, которое, в случае необходимости, могло бы долго продержаться

на море?