Сборник

Перевод Вероники Максимовой

Иллюстратор Мария Логинова (Зарница)

Ударил гром, да такой страшный, какого Остролистая в жизни не слышала. Потом над ее головой что-то всколыхнулось, раздался жуткий треск. Небо падает! И вот оно обрушилось на нее - страшное, тяжелое, огромное - подбросило вверх и с чудовищной силой швырнуло на землю, ломая кости.

«Я задыхаюсь! Не могу вздохнуть!»

И все-таки она отчаянно сопротивлялась, срывая когти, но разве может кошка справиться с небом - таким тяжелым, таким холодным, таким черным… Оно накрыло ее с головой и утянуло в бесконечную тьму.

Остролистая стояла на вершине утеса. За ее спиной зияла разинутая пасть ущелья. А впереди плясало ревущее оранжевое пламя, наполняя воздух удушливым дымом и горьким пеплом. Воробей и Львиносвет, братья Остролистой, стояли рядом, она чувствовала, как они дрожат. Прямо перед ними замер Уголек, преградив всем троим путь к уводящей от огня спасительной ветке. Рядом с Угольком шипела Белка, в ее зеленых глазах плясало пламя бешенства.

Остролистая смотрела на мать, ожидая, что та прогонит Уголька и позволит им уйти.

- Уголек, отойди в сторонку! - попросила Белка. - Дай же им пройти!

- Какая жалость, что Ежевики нет! - оскалился Уголек. - Кто же теперь позаботится об этих бедных детках?

Остролистая почувствовала, как ее шерсть поднимается дыбом. Что он такое говорит?

- Довольно, Уголек! - прошипела Белка. - Ты сам сказал, что враждуешь со мной! Эти молодые коты не сделали тебе ничего плохого. Неужели ты думаешь, что я полюблю тебя, если ты позволишь им сгореть?

- Ты ничего не поняла! - медленно произнес Уголек и посмотрел на Белку так, словно видел ее впервые в жизни. - Это единственный способ заставить тебя страдать так, как страдал я! Ты разорвала мне сердце, когда предпочла Ежевику. Что бы я ни сделал с тобой, мне не удастся причинить тебе такую боль, о которой я для тебя мечтаю. Но твои дети… - Он обернулся и посмотрел сквозь огонь на Остролистую и ее братьев. Его глаза превратились в узкие синие щелки. - Если ты увидишь, как они заживо сгорают в огне, то узнаешь, что такое настоящая боль…

Огонь трещал уже совсем близко. Шерсть Остролистой начала дымиться, раскаленная земля обжигала лапы. Она попятилась назад, но там был край обрыва.

Все трое сбились в такую тесную кучку, что стоило одному из них потерять равновесие, как все рухнули бы вниз с утеса. Остролистая уже не могла сдерживать дрожь, колотившую ее при взгляде на зловеще сужающуюся полосу земли между огнем и обрывом.

Но Белка спокойно и невозмутимо встретила взгляд Уголька. Она даже не опустила глаза.

- Можешь убить их! - равнодушно произнесла она. - Мне все равно!

Уголек открыл пасть, но ничего не сказал.

Остролистая и ее братья молча смотрели на мать. Что она такое говорит?

Белка отвернулась от них и пошла прочь, но на прощание обернулась. Ее зеленые глаза сверкали ярче молний, но Остролистая не смогла понять их выражения.

- Если ты хотел причинить мне боль, мог бы придумать что-то получше, - презрительно прорычала Белка. - Потому что это не мои котята!

Земля ушла из-под лап Остролистой. Белка…

«Белка мне не мать?»

Значит, Остролистая отныне осталась без матери, без племени и без Воинского закона! Если кто-то узнает правду, она превратится в изгоя в глазах соплеменников! Чья она? Кто ее родители? Неужели она, Остролистая - дочь бродяг или, еще хуже, домашних котов? Нет, она ни за что не позволит Угольку рассказать всем эту позорную правду! Если он заговорит на Совете племен, ее и ее братьев выгонят из Грозового племени! Несмотря на всю их преданность Воинскому закону, несмотря на их старания, их опозорят и вышвырнут прочь!

Тишина оглушала, давила на уши сильнее, чем груда камней, прижимавшая Остролистую к холодной земле. Ее пасть и ноздри были забиты песком, страшная боль пульсировала в лапе. Остролистая пошевелилась и попыталась выкарабкаться из-под завала. Наконец ей удалось высвободить голову, мелкие камни дождем посыпались вниз, заставив Остролистую сморщиться от грохота.

Она огляделась по сторонам. Кругом была только тьма. Никогда в жизни она не видела такой плотной, такой безнадежной черноты. Остролистая была погребена во тьме.

- Помогите! Пожалуйста, помогите! Меня завалило!

Кошка замолчала. Кого она зовет? Кого просит о помощи? У нее больше нет племени. Нет товарищей. Она распрощалась со своей прошлой жизнью, оставила ее там, за грудой камней - все равно, что на луне. Ее братья и Листвичка знают, что это она убила Уголька. А теперь Воробей и Львиносвет, скорее всего, считают ее погибшей под завалом. Возможно, это и к лучшему. По крайней мере, они не станут ее искать…

Остролистая застонала и снова закрыла глаза.

Она бесшумно шла за Угольком вдоль границы с племенем Ветра. Она выслеживала его, как дичь, она ступала мягко-мягко, втянув когти, чтобы ни одна веточка не хрустнула под бесшумной лапой. Когда Уголек вышел на берег пенным потоком бурлившего внизу ручья, Остролистая легко оторвалась от земли, прыгнула на воина, повернув голову, впилась зубами в шею Уголька и сжала челюсти, исступленно твердя про себя: «У меня нет другого выхода, нет, нет, нет…»

Уголек обмяк, упал на живот, и Остролистая едва успела соскочить с него, прежде чем он свалился в ручей. Потом она аккуратно смыла кровь с лап и стояла в ледяной воде так долго, пока от холода у нее не онемели ноги, бока и все тело, до самого сердца.

«Я сделала это для своего племени!»

Остролистая встряхнула головой, прогоняя кошмарные видения. Сделав глубокий вдох, она высвободила передние лапы и отпихнула камни, навалившиеся ей на грудь. После этого она с усилием отползла в сторону и попробовала встать. Ослепительная боль пронзила заднюю лапу, и Остролистая зашипела, закатывая глаза. Скорее всего, перелом. Она невольно вспомнила тесную палатку целительницы, до потолка набитую лекарственными травами, с пучками окопника, от которого быстрее срастаются сломанные кости, и маковыми зернышками, позволяющими проспать самое мучительное время.

«Теперь эта палатка дальше, чем луна», - зло напомнила себе Остролистая.

Стиснув зубы, она снова попыталась выползти из-под завала. Больная лапа подвернулась, заставив Остролистую завизжать в голос:

- Великое Звездное племя, как же больно!

Звук собственного голоса немного успокоил ее, поэтому она решила еще немного поговорить.

- Я уже бывала здесь, под землей! - громко сказала Остролистая в кромешную тьму. - Я знаю, что отсюда должен быть выход, и даже не один! Нужно просто ползти по туннелю, пока впереди не покажется свет. Давай, хватит валяться! Соберись, и попробуем встать, а уж там потихонечку двинемся вперед - шажок за шажком, лапка за лапкой…

Да-да, она соберется с силами и поползет к свету. Несмотря на жуткий страх темноты, несмотря на боль в искалеченной ноге, несмотря на позорные и страшные терзающие ее воспоминания…

- Я твоя мать, Остролистая, - прошептала Листвичка.

Но Остролистая отчаянно замотала головой. Нет, этого не может быть! Это невозможно! Как она может быть дочерью целительницы, если целителям запрещено иметь детей? Это ужасно! Это нарушение самых главных законов жизни племен. Это гораздо хуже, чем оказаться бродягой или домашней игрушкой Двуногих, ведь само ее рождение было попранием закона и воли предков!

Остролистая выпустила когти, чтобы получше ухватиться за камень. Кругом по-прежнему царила тьма, но она чувствовала, что сорвала несколько когтей, сражаясь с завалом, подушечки на лапах сделались неприятно липкими и скользкими от крови. Даже если она сумеет выбраться отсюда, то оставит кровавый след по всему туннелю. Если Львиносвет и Воробей сумеют пробиться сквозь завал, то сразу поймут, что она уцелела, а кровь поможет им ее отыскать.