Долгоносики, хоть и опасались кнута, начали подползать поближе. Их лапы, панцири, жвала блестели на ярком полуденном солнце.

Малоголовый зажал Тоби рот рукой, чтобы тот проглотил капсулу. Он мог бы сразу уйти, оставив мальчика на съедение жукам, но ему захотелось еще поглумиться.

— Приятного аппетита, — проскрипел он.

— Благодарю, — прохрипел Тоби, задыхаясь, — но ваша капсула такая невкусная…

— Нет, ты меня не понял… Я пожелал приятного аппетита вот этим славным жучкам, — палач указал на шестерых-семерых насекомых, ворошившихся у него за спиной.

Собственная шутка показалась ему столь удачной, что он зашелся хохотом, вновь обнажив перед Тоби всю глотку. По сравнению с почерневшим нёбом и сгнившими миндалинами его редкие желтые зубы выглядели фасадом дворца.

Именно в этот момент Тоби с силой выплюнул капсулу — по счастью, ему удавалось все это время прятать ее за щекой. Со скоростью пули она влетела в разинутый рот гогочущего мерзавца — тот мгновенно перестал смеяться. Когда до него дошло, что он сам ее проглотил, удивление и оторопь в его глазах сменились диким ужасом. Малоголовый был буквально раздавлен. Лолнессы во второй раз преподнесли ему зловещее угощение… Он рухнул на кору и принялся кататься в грязи, тщетно пытаясь выплюнуть капсулу. Молотил кулаками и выл, будто капризный ребенок.

Тоби воспользовался истерикой своего мучителя, чтобы свободными от пут руками развязать остальные веревки. Очумев от ужаса, тот даже не заметил, как мальчик забрал всю его одежду. Долгоносики подползли совсем близко и угрожающе шевелили жвалами. Тоби взмахнул кнутом, и они на мгновение замерли. Мальчик быстро связал палача узким ремешком его же кнута.

Истерика закончилась, и Малоголовый понемногу пришел в себя. Первым делом он осознал, что лежит в грязи, связанный по рукам и ногам. Затем увидел, что к нему со всех сторон ползут, отталкивая друг друга, долгоносики. От страха у него затряслась нижняя челюсть, а зубы пустились в отчаянный пляс, рискуя выпасть все до единого.

Малоголовый перекатился на бок и наткнулся на пару тяжелых ботинок. Рядом стоял человек, до боли ему знакомый: невысокого роста, в кожаном плаще и шляпе, закрывающей пол-лица… Малоголовый взвыл, распугав долгоносиков.

Это же был он, собственной персоной. Верный слуга Джо Мича.

Он раздвоился, словно в кошмарном сне. Это подействовал первичный сок. Начались галлюцинации. На краю котловины встретились двое Малоголовых.

Но когда Малоголовый в плаще одним пальцем приподнял шляпу, другой Малоголовый, голый как морковка, узнал ненавистные ему глаза, искрившиеся весельем и озорством.

В одежде Малоголового Тоби стал точь-в-точь похож на него.

Ему и самому было не по себе от этого сходства. Но теперь он вполне доверял своей внутренней силе — раз уж смог превратить наихудшее испытание в верный способ выбраться из ловушки.

— Я оставляю вам кнут, — сказал Тоби. — Узлы завязаны нетуго. Вы сумеете освободиться. Вот только не знаю, что вы предпочтете: жвала долгоносиков или насмешки подчиненных. Ведь вы явитесь к ним нагишом и расскажете, какой бестолочью оказались.

Тоби ушел, предоставив Малоголового его ужасной судьбе. На подкладке плаща была пришита метка: «В. К. Ролок». Так мальчик узнал, как зовут его врага. Чтобы выбраться отсюда, Тоби придется носить его имя.

Тоби с великим облегчением оставил котловину с долгоносиками и направился вверх по ветке. Шляпу он надвинул на глаза и старался не спешить, подражая походке Малоголового Ролока: тот семенил, почти не сгибая колени, и на ходу втягивал голову в плечи.

Тоби и раньше отлично пародировал манеры и жесты других людей. Однажды его родители с удивлением увидели, что у них возле дома на Нижних Ветвях престарелая госпожа Алнорелл играет в мяч, передвигаясь «гусиным шагом». Была такая старинная детская игра, довольно трудная, хотя и глуповатая.

За четыре года с лишним почтенная бабушка не прислала им ни единой весточки, а тут вдруг явилась в Онессу без предупреждения, да еще смешно ползала на карачках вокруг полого деревянного мяча! С ума сойти! Невероятно! Прежде она вообще не знала, что такое игра и веселье.

Зрелище было настолько неожиданным и нелепым, что они поневоле прыснули. Сначала сдерживались, давились, а потом буквально рыдали от хохота. Внезапно госпожа Алнорелл заметила их в окне. Пришлось с величайшим трудом изобразить серьезность. У Майи дергались щеки и глаза наполнялись слезами — ее душил смех.

Но их ждало новое потрясение: при ближайшем рассмотрении «бабушка» оказалась Тоби Лолнессом, маленьким мальчиком, очень довольным, что розыгрыш удался.

С тех пор Тоби часто смешил родителей по вечерам, разыгрывая забавные сценки. Ему достаточно было сгорбиться или поежиться, чтобы достичь сходства с изображаемым персонажем. Лучший его номер назывался «Джо Мич в ванной». Сим и Майя поражались наблюдательности сына и его отличной памяти, ведь он видел всех этих людей очень давно, в семилетнем возрасте.

Спектакль «Господин Пелу и карманные деньги» тоже пользовался успехом. Когда Тоби проводил каникулы в одном из имений бабушки на Вершине, казначею госпожи Алнорелл поручали выдавать ему раз в неделю деньги на мелкие расходы. Сим Лолнесс лично передавал ему определенную сумму для этой цели. И каждый раз разыгрывалось целое действо. Господин Пелу показывал Тоби золотую монетку и сейчас же прятал ее в карман, затем доставал монетку помельче, но немедленно отбирал и ее, говоря, что ошибся, потом отыскивал еще мельче, но и с нею не мог расстаться. В конце концов он объявлял мальчику, что денег у него нет, пусть приходит за ними завтра.

Сим и Майя смеялись до слез, но благодаря этому представлению профессор узнал, что все его золотые монеты, предназначенные для сына, каждое лето бесследно исчезали в карманах Радегонды Алнорелл и ее казначея.

Переодетый Малоголовым Тоби вдруг вышел на прогалину, где мирно лежали на сырой коре четверо работяг. Отступать было поздно. Мальчик спрятал руки в карманы и прижал подбородок к груди.

Четверо мужчин отдыхали, расстелив в грязи кожаные плащи. Увидев зловещую фигуру Ролока, все они мгновенно вскочили в страшном смущении и дружно запричитали:

— Простите, начальник… Нам ведь положена передышка…

— Пятиминутная передышка… Простите…

— Начальник, простите…

Тоби не мог ответить. Детский голос его бы выдал. Молчание Ролока напугало работяг еще больше. С каждой секундой напряжение возрастало. Тоби нащупал в кармане плаща блокнот и карандаш.

Чтобы усугубить страх провинившихся, он достал блокнот, с угрожающим видом постоял перед каждым, сделал несколько пометок, развернулся и пошел дальше.

Вздохнул с облегчением: обошлось. На ходу стал листать блокнот. Сам он написал четыре раза, подбадривая себя: «Мужайся, Тоби!» Остальные страницы были заполнены старательными каракулями пятилетнего ребенка. Вероятно, почерк Ролока. На первой выведено: «Титрать данософ. В. К. Ролок». А дальше следовали вот такие записи: «Перо Салаг слопал два бутера в ниположеное время, подвесить ево за левую ногу на два чиса», «Геральт Бину плоха бил жуков, избить ево самово».

Тоби понял, что подчиненных Джо Мича держит в повиновении лишь одна сила — страх! Страх перед доносами и наказаниями. Донеси на других, пока не донесли на тебя. Бей сильнее, иначе изобьют тебя самого.

Через некоторое время у Тоби появилось неприятное ощущение, будто за спиной у него кто-то есть. Он обернулся. За ним по пятам следовали те четверо. Тоби ускорил шаг, работяги не отставали. Он свернул направо, они повернули тоже. В конце концов Тоби остановился, выпрямился, пошире расставил ноги в тяжелых ботинках и стал ждать. Они приблизились к нему, сняв шляпы, с виноватым видом, будто напроказившие школьники. Первый начал:

— Начальник, мы хотели передохнуть. Простите.