— Не четвертый, и что в этом такого?
— Какой? — слезы стремительно высыхали, и девушка приходила в себя.
— Мы союзники?
— Мы союзники, — эхом отозвалась тайка, — даже если ты меня… будешь убивать, со своей стороны я буду соблюдать наш договор до самого своего конца.
Я поморщился, опять пафос, целый день… но циник в моей голове взял отгул и промолчал.
— Шесть минус.
— Не может быть! — ахнула Нган — чит, — ты надо мной смеешься!
— Ты спросила, я ответил, — пожал я плечами, — теперь рассказывай ты. В чем моя ценность для тебя и из‑за чего истерика?
— То, что ты намного сильнее меня, я поняла еще в Кавиенге… когда мы сидели в том зеленом зале, я чувствовала, как ты мной восхищаешься… как‑то странно, но восхищаешься… это потом, когда Ан рассказал о характере твоего ранения, стало понятно, что ты чувствовал помимо восхищения… но тогда меня просто оглушило. Я даже не воспринимала, что ты там мне говорил. Я чувствовала! Нежилась в твоей ауре… она цепляла меня краешком, но даже так.
— Да причем тут моя аура? Я ни черта не понимаю, что ты хочешь этим сказать!
— Дзи… ты не обратил внимания, что некоторые женщины в твоем присутствии ведут себя несколько… неадекватно?
Я насторожился, — есть такое, и о чем это говорит?
— Это говорит о том, что я, наконец‑то, нашла того, кто мне полностью подходит и от кого я хочу иметь детей… Одаренных детей. — Нари тяжело вздохнула, — осталось заставить его заявить на меня свои права… а то избранник попался слишком уж осторожный, все принюхивается и принюхивается, решиться никак не может!
— Откровенно… странно, что ты ничего не говоришь о любви, обычно…
— А что такое любовь, Дзи? Ты забыл с кем разговариваешь… и, если еще не понял, это было именно признание… причем подобного от меня не слышал никто и никогда. Так что можешь считать, что я влюбилась в тебя как кошка… если тебе так хочется, то мое состояние можно оценивать и так…
— Эм… Нари, даже не знаю, что тебе сказать… Когда‑то давно я поклялся себе, что ни одна женщина больше не услышит от меня затасканного и пошлого словосочетания 'я тебя люблю'… но дети… детей мы с тобой обязательно заведем… столько маленьких колдунчиков, сколько захочешь… и да, наверное это тоже признание. — Нган — чит вцепилась короткими коготками в удерживающую ее руку, а я продолжил, подняв мокрое лицо к небу,
— Как там говоришь, заявляют свои права на женщину? Если влезть на пальму, постучать себя кулаком в грудь и заорать на весь остров… подойдет такой вариант или нужно что‑то более… эксклюзивное?
Нари хихикнула, — ты можешь просто промолчать. Я пойму.
— Да? А почему тогда мы еще не приступили к проектированию первого…
Теперь тайка рассмеялась по — настоящему, — Подожди. Раз уж у нас все так официально, то нужно сделать все как положено… когда‑то давно я слышала, что в первую брачную ночь укрываться нужно только собственными волосами и всегда считала, что это невозможно, но раз уж мне попался… сиди, — Нари гибким движением поднялась и обойдя меня сзади, опустилась на колени. Начала расплетать мою влажную от морской воды косу,
— Они будут мешать, — предупредил я Нари, на что она не отреагировала, продолжая свое занятие и негромко напевая какую‑то заунывную песенку…
— Теперь ты, — вернулась ко мне на колени и повернувшись спиной, подставила голову… расстегнув тяжелую металлическую заколку, я освободил ее гриву и теперь уже не сдерживаясь вдохнул запах ее волос. Захотелось зарычать, потому что застежка верхней части купальника никак не поддавалась и не выдержав я рванул ее двумя руками в стороны…
— Фуух, наконец‑то! Какая же все‑таки Сорока маленькая, даже дышать легче стало… Подожди! Я же говорила, первый раз лицом к лицу, глаза в глаза!
Теперь рассмеялся я, — тогда отпусти мои руки и разворачивайся, женщина индийской традиции… а как — же Кама — сутра?
— А — ах… будет тебе Кама… ой… потом. Но… о — ох… первый раз только так!
* * *
— Ты что спишь? До рассвета еще далеко, — опутанная моими волосами Нари, завозилась под боком, подставляя под пальцы другую, обделенную, по ее мнению, грудь.
— Да нет… просто задумался. Все так странно… знаешь, я воспитывался совсем по — другому. У нас считалось, что семья должна состоять из одного мужчины и одной женщины… на всю жизнь.
Фиолетовые прожекторы, зажглись любопытством,
— Моногамия? Как интересно… это где такое, где‑то на севере? В наших краях такое точно не практикуют.
Я хмыкнул, — Это было очень давно и в стране, которой больше нет… тогда женщин было почти столько же, сколько и мужчин…
— Расскажешь? Про Сиам и вообще…
Я пожал плечами, — думаешь это интересно? И про Сиам, который тогда уже назывался по — другому я почти ничего не знаю… был там… проездом пару раз.
— А о себе? Кто ты, откуда… знаешь какая я любопытная… но если не хочешь…
— Ты опять пытаешься мной манипулировать, капитан Нган — чит!
Тайка сделала вид, что застеснялась, и начала водить пальцем по моей груди, поглядывая на меня сквозь путаницу серо — черных прядей.
История одного чудака
— Ладно — ладно, я понял, что тебя не исправишь. Только там нечего рассказывать… обычная история про одного му… чудака, который верил… в невозможное. Он служил в армии… одной страны, и у него была идиотская мечта. Он мечтал найти красивую женщину, которая его полюбит и с которой он проживет всю свою жизнь… наверное книжек начитался или головой в детстве ударился, не знаю. Этот чудак был перспективным офицером и женщину он нашел… так ему тогда казалось.
У них родилась дочь, но женщина считала, что достойна большего и, когда чудак уехал в очередную командировку, она от него ушла. К более перспективному и занимающему высокую должность. К командиру этого чудака. И забрала с собой дочь. Когда чудак вернулся… он… попытался понять, что произошло и дело закончилось дракой.
Командир попал в больницу и чудака из армии выгнали… с позором. Но дело замять не удалось, и командир чудака… перестал быть перспективным. Женщина его оставила, но чудака возненавидела на всю жизнь и в такой же ненависти воспитывала дочь… Они обе считали, что именно чудак виноват во всех их несчастьях, хотя этот ненормальный продолжал им помогать, даже когда самому есть было нечего… но время шло, при помощи одного своего знакомого, чудак смог устроиться в полицию…
Нари слушала как завороженная, — Полиция, это как в Оренбурге? Ну там, 'стойте на месте, вы арестованы, в случае сопротивления…', а потом все бегают по городу, прыгают по крышам и стреляют друг в друга из маленьких кинетических пистолетов. Почему‑то никто не ставит щитов и никуда не попадает… я когда‑то давно смотрела такое видео.
— Гм… сомневаюсь, что в Оренбурге сейчас все происходит именно так, но вообще… если опустить некоторые нюансы, то да, что‑то подобное. Только без стрельбы и прыжков по крышам…
Постепенно чудак поднимался по служебной лестнице, стал начальником и однажды снова встретил красивую женщину, которая показалась ему достойной… она была из полукриминальной среды, но чудак думал, что сможет ее перевоспитать. У них тоже родилась дочь… однажды женщину поймали при перевозке наркотиков и ей грозила тюрьма. Чудак сделал так, что женщину отпустили… но опять остался без работы. Таким он был женщине не нужен, и она, забрав дочь, ушла… Чудак решил, что жизнь закончилась. Переехал в маленький провинциальный городок, устроился на работу ночным сторожем и стал доживать. Ни с кем не общался, просто существовал в своем выдуманном мире… но через несколько лет вторая женщина его снова нашла. Она сказала, что дочь заболела, требуется серьезная и очень дорогая операция, а денег на лечение 'твоего отродья' женщина искать не собиралась.
Чудак сделал все что мог, продал все что у него было, но денег не хватало. Он обратился к старым друзьям, но никто этому неудачнику помогать не хотел. Отчаявшись он взял охотничье ружье и поехал… к одному нехорошему человеку у которого деньги точно были…
