Устье реки на фоне заросшего манграми пологого берега не выделялось никак. То, что это и есть нужное нам место, выдавало только большое рыжее пятно вытекающей из леса мутной пресной воды. Время прибытия я подобрал так, чтобы успеть к самому началу прилива, который должен был помочь нам подняться по петляющему руслу Вейделя до водопада, от которого до базы было не больше пяти километров.
Было в этом плане и узкое место. Звали его Доминатор, и он, по праву, считался хозяином окрестных вод. Так пафосно назвал старого крокодила вовсе не я. Под таким именем он значился в базе главного вычислителя энергостанции. В свое время их пятиметровый 'Зодиак' подвергся атаке со стороны этой рептилии, но смог проскочить в открытое море, несмотря на порванный в клочья понтон правого борта. Напуганные работники, простирнули штаны и хотели пустить старика на сапоги, но мудрое начальство постановило, что лучшего сторожа для охраны этого направления не найти, и трогать Доминатора запретили.
Я пересекался с ним дважды, и оба раза успевал выбраться из воды и забраться на дерево, буквально в последний момент. Убить крокодила нетрудно, но делать этого не хотелось, резоны бывшего руководства базы я поддерживал обеими руками: посторонним так близко от моего жилища, делать нечего.
Теперь же Домик стал проблемой. Для девятиметрового двухтонного кроко, наша 'Ямаха' цель небольшая, он и больших белых акул, сопоставимых с собой по массе, ухитрялся промышлять. Атаковать же нас он будет в любом случае, даже если сыт и дремлет сейчас где‑нибудь в тихой заводи. Это вам не привыкшая к, шастающим мимо моторкам, зашуганная крокодилья мелочь пятисотлетней давности. Тут расклады иные. Охрана такой ценной промысловой территории, как богатый рыбой эстуарий пресноводного ручья, для доминирующего здесь кроко — чуть больше, чем весь смысл его долгой жизни и, кроме небольшого гарема из пяти — шести самок, посторонние сюда не допускаются. Особенно такие подозрительные, как этот, рычащий от страха, малорослый конкурент.
Шансы избежать нежелательной встречи, невелики — ширина Вейделя при низкой воде, даже в устье не превышает сорок метров, а звук от двигателя нашего байка, страж реки услышал уже давно. Главное увидеть его до начала атаки, иначе все может закончиться очень грустно. Хорошо, что глубина реки небольшая, с оппонента сталось бы атаковать нас снизу.
Как только кроны густого тикового леса сомкнулись над нашими головами, я снизил скорость до минимума, не хватало еще напороться на топляк и оказаться в воде неподалеку от злого Домика. Оп — па, а вот и он. Замечательно, камень с плеч долой! Спасибо электролокации и мелкой воде. Неподвижные рептилии вообще слабо отображаются с помощью моей способности, даже такие большие, а уж если они полностью погружены в воду… но, когда знаешь, что искать…
Я, в принципе, ожидал, что до подъема воды, старый кроко, как и полагается заслуженному ночному хищнику, будет наслаждаться солнечными ваннами на мелководье, но мало ли. Вовремя обнаружить такого хищника нелегко… очень уж он хорошо маскируется.
Хвост рептилии шевельнулся, значит Домик уже начал прицеливаться для рывка. Расстояние между нами метров пятнадцать, и, если он не атакует в ближайшие двадцать секунд, оно начнет увеличиваться. Матерый кроко, может конечно, напасть и сзади, но вряд ли, поленится он за нами гнаться. Ага, потихоньку двинулся наперерез. Хорошо, пассажир еще ни о чем не догадывается.
— Ир, закрой пожалуйста глаза и держись за меня покрепче! — еще до выхода в море я предупредил, что слушаться она меня должна беспрекословно, но все равно, зараза, переспросила, не выдержала — Зачем? — Я сдержался от ругательства и медленно повторил, — Пожалуйста, закрой глаза, подними ноги на сиденье и крепко держись за меня! — Наверное мой изменившийся голос прозвучал достаточно угрожающе, потому что она ойкнула и обхватила меня не только руками, но и ногами. Вот и хорошо, лишь бы Хинату не придавила. — Дзи, не пугай меня так бо… — в этот момент Доминатор бросился вперед, почти полностью выпрыгнув из воды.
Гидробайк не подвел и, мгновенно среагировав на вывернутый до упора селектор газа, бросился вперед, выводя нас из‑под удара. В ту же секунду я вывернул руль вправо и с правой же руки ударил ослепительно белым воздушным разрядом в пролетающую рядом тушу. Не знаю, сколько там получилось киловольт, но вложился от души. Грохнуло так, что с деревьев листья посыпались. Можно было и не бросать руль, ударить прямо из ауры, но сзади пассажиры, а электричество, дело, как я уже говорил, такое… непредсказуемое, особой точностью не отличается, так, что лучше уж ручками, как и ожидается от суровых литературных волшебников.
Молния вышла просто на загляденье, спецэффекты получились всяко не хуже, чем в Голливуде. Жаль, что у нас тут не кино и, помимо изумительной, по своей красоте, вспышки и, просто замечательного, по акустическому воздействию на зрителя, грома, мощный электрический разряд сопровождается и другими явлениями, пусть не столь красочными, но не менее разрушительными.
Когда нас догнала волна от рухнувшего в воду Доминатора, двигатель уже благополучно заглох, наглядно продемонстрировав полную беспомощность гражданской техники даже перед слабым электромагнитным импульсом. Приехали. Если электроника байка сгорела, то мы в полной ж… в очень сложном положении. Возможно настолько сложном, что придется оставить Ирину здесь и передвигаться в сторону базы, в стиле Тарзана, по деревьям. Дорог тут нет и никогда не было. А впереди ночь, и если я еще смогу, в случае удачи, запустить законсервированный регенератор и поместить туда ребенка, то Кономия — старшая, в одиночку, да на ночном болоте… Мда. Удача понадобиться неслабая. Ч — черт!!! Опять не додумал, недоучел. Стратег, блин, доморощенный. Впору, по римскому обычаю, собственного хулителя заводить, чтобы постоянно напоминал о моей, скажем так, недалекости, и вовремя опускал на землю.
Представил себе картину, проезжающего по местному болоту римского триумфатора, под фанфары, на золотой колеснице и в сопровождении идущих по горло в грязной воде легионеров. Мда… Маразм крепчает. Ладно, надо что‑то делать, а то услышав мое нервное хихиканье, попутчица решит, что у посланника ее драгоценной богини мозги окончательно перекосило.
Осторожно расплетя цепкие захваты, с помощью которых эта поклонница лисьей богини, крепилась к моей спине, я слез в воду. Прилив еще не набрал силу и, глубина была мне, примерно, по я… Хм… в общем, в случае справления малой нужды, для того, чтобы добиться мелодичного журчания, мне пришлось бы подыматься на цыпочки. Если, конечно, эта стерва перестанет принимать на сиденье хитрые позы и сядет, наконец нормально! Иначе… журчать будет и на самом пике прилива.
Кономия с ужасом уставилась на неподвижную тушу поверженного колосса, к которой нас прибило медленное течение Вейделя. Что‑то смотрит она как‑то не так, и слезы… Только этого еще не хватало! Я без церемоний притянул ее голову поближе, посмотрел. Точно, зрачки в точку. Говорил же глаза закрой, от такой вспышки и сетчатка могла пострадать. Вот же морока на мою голову.
Но, как оказалось, были проблемы и похуже: от сопровождающего разряд грома, очнулась девочка, глядя на мать, мутным, ничего не понимающим взглядом… а значит времени у нас немного: как только ее организм выйдет из медикаментозного оцепенения, счет пойдет буквально на минуты.
Ладно, Домик, прости, некогда мне твоей шкурой заниматься, раньше, чем через пару дней я к тебе не вернусь. Хотя… сейчас, когда крокодил находился в воде всего лишь наполовину, электролокация четко показывала, что огонек жизни в огромном теле еще не погас. Может еще очухается. Крокодилы они живучие.
— Ч — ч‑то это было? — пока я влажным тампоном протирал ей глаза, к попутчице, вернулся дар речи. — Я пожал плечами, — Морской крокодил. Не видно разве? — Глаза Ирины округлились… (вот, это уже хорошо, значит, сетчатка не пострадала, всего лишь зайчика от вспышки поймала, само пройдет) — Это, крокодил? — я оглянулся, Доминатор никуда не делся, — А кто еще? Не страус же. Старый просто. Ленивый.
