— Не то, — поморщился Тенсей, — я не то имел в виду. И в гильдии я не прозябал, а занимался интересным для меня делом, которое приносило несравненно больший доход и значительно меньше нервотрепки. Но я не задумываясь согласился снова надеть военную форму. И знаете, почему? Из‑за одной — единственной фразы, которую вы тогда сказали… 'господин Катсураги, я не хочу становиться политиком, потому что нормальный человек может говорить правду, а может лгать, политики же лгут всегда. Даже когда считают, что говорят чистую правду'.

Потом вы говорили о процветании, благополучии, о том, что мрачные времена регентства минули… но это было уже неважно. Я поверил той, первой фразе.

— И? — прищурился Алексей, — значит теперь вы считаете, что я солгал?

— Скорее всего вы и сами тогда в это верили, но с тех пор прошло много времени…

— Вы забываетесь, господин Катсураги! — с угрозой в голосе сказал Журавлев.

— Вы же хотели откровенности… впрочем, я не хотел вас оскорбить, извините.

Так вот, ваше величество, я считаю, что сейчас вы если не политик, то очень близки к тому, чтобы им стать.

— И что же это, если не оскорбление? — насмешливо спросил император.

— Наверное чистая правда, — пожал плечами Тенсей, — потому что одного человека вы пытаетесь обмануть точно.

— Вас, что ли?

— Себя! — дерзко отрезал узник, — вы пытаетесь убедить себя, что вокруг все в порядке, ситуация под контролем, и все идет так как задумано. Даже когда страна стоит на краю гибели, вы продолжаете жить в своем собственном мире и ведете какие‑то непонятные игры с Гэнро.

Вы вообще задумывались, к каким последствиям может привести нападение на дом имперского аристократа без всяких на то оснований?

— Это была контртеррористическая операция…

— Вы опять пытаетесь обмануть самого себя, ваше величество! Ни за что не поверю, что кто‑то всерьез рассчитывал захватить эфемерного 'Доктора'. Само существование которого находится под огромным вопросом.

— Арпад вполне реален, — буркнул Журавлев,

— Не спорю, — хмыкнул Тенсей, — а если и нет, то его следовало бы придумать, как ширму для проворачивания темных делишек… но дети, государь. Зачем для провокации преждевременного выступления готовящих мятеж частей понадобилось жертвовать жизнями ни в чем не повинных детей?

— Никто не должен был пострадать, я повторяю, это была обычная полицейская операция!

— Которая была поручена карательному батальону с огнеметами и генераторами стеклянной пыли? Ваше величество… я вот не знаю подробностей, но уже навскидку могу предположить, что планировалась она где‑то в недрах гэнро, которые пожертвовали тем, кого не жалко, чтобы потом взять с вас десятикратно. Разве я не прав, и они ничего не потребовали взамен?

— Еще не потребовали, — задумчиво сказал император, — никак не могут согласовать размер откупного. Четвертый день заседают.

— Вот видите! И я совсем не удивлюсь, если подобный результат был заранее согласован вашими драгоценными советниками с 'Доктором Арпадом'… кем бы он там ни был, гением — одиночкой, или разветвленной террористической организацией.

— Думаете вас оправдывает топорное планирование операции в Старой Столице? Я вообще не понимаю, какое она имеет отношение к тому что произошло у берегов Цусимы!

— А что произошло у берегов Цусимы? — вопросом на вопрос ответил Тенсей, — Я всего лишь не стал убивать своего ребенка, который находился на борту 'Золотой орды', а потом перетопил ублюдков которые не поняли моих намеков.

— Что значит, не стали убивать ребенка?!! — закашлялся Журавлев, — какого ребенка?

— Эх, Ваше величество, ваше величество… неужели вам даже этого не сообщили? А ведь после прокола во Владивостоке, вы просто обязаны были разобраться, кого подсунули в качестве цели и почему.

— Рейко Мияки была известной активисткой Ордена Возрождения, в чем я должен был разбираться? — повысил голос монарх, — и в случившемся виновата прежде всего она сама!

— Зачем же нужно было искать цель настолько далеко? Среди ваших советников половина состоит или состояла раньше в ОВ, почему бы не начать с них? Не нужно отвечать, Ваше величество, это был риторический вопрос. Я понимаю, какой хай поднимется, если вы тронете хотя бы одного из старых пердунов в Совете.

Но не будем о грустном. Давайте говорить о том, что закончилось хорошо. Мои жена и пятилетний сын, живы и в полной безопасности на территории Сегуната. А интрига Андо по выведению из игры 'молодого выскочки' завершилась оглушительным успехом. Все довольны. Лучше и быть не может.

— Вы говорите так, словно подобный результат был спланирован заранее, а ведь никто не знал, что в гостях у Рейко была ваша семья…

— Ваше величество, не заставляйте меня повторяться насчет самообмана. Кому надо, тем было известно все до мельчайших подробностей. И где проживает моя семья, когда я в походе, и какое отношение имеет Рейко к королю Латангаи. С учетом чего было выбрано место и время нападения.

Мне вот другое интересно, как командующий столичным флотом аргументировал необходимость тащить БАК со свитой за полторы тысячи километров к Цусиме, если в трехчасовой доступности находилась его собственная рейдовая группа во главе с 'Аметистом'? Я не говорю уже о патрульной паре, которая дежурит у острова постоянно… испугались, что не справятся с невооруженным пассажирским лайнером и двумя грузовыми калошами? Да нет, ваше величество. Всесильным Андо было необходимо, чтобы в качестве козла отпущения выступил именно контр — адмирал Катсураги. Даже, если бы я отдал приказ открыть огонь по 'Орде', это бы ничего не изменило. Все роли были расписаны заранее. Вот так‑то, ваше величество.

— Я не рассматривал ситуацию с этой стороны, — растерялся Журавлев, — но тогда получается, что все было известно с самого начала… позвольте, выходит и разгром мятежников должен быть на руку Арпаду.

Катсураги снова пожал плечами, — наверное. Мне некогда было интересоваться подробностями наземной части операции. Предполагаю, что гарнизонными частями Владивостока пожертвовали сознательно, а вот зачем… кстати, ваше величество, а ведь вы лично и во всеуслышание гарантировали безопасность прохода для Рейко, иначе они до сих пор бы сидели на своей базе. Или вы считаете, что раз слово ваше, то и взять его обратно нетрудно?

— Ничего бы с ними не случилось! Мне гарантировали, что абордаж будет осуществлен по возможности бескровно, и пассажиры не пострадают!

Арестант, закрыл лицо ладонями и затрясся от смеха,

— Ваше величество, вы серьезно в это верите? Да никто не собирался устраивать абордаж при пятибальном волнении, вас снова ввели в заблуждение… или вы, как всегда, 'забыли' поинтересоваться подробностями?

Император насупился, но комментировать колкость узника не стал, потому что тот был прав, приговоренному прощается многое,

— Так или иначе, вы приказали открыть огонь и пустили на дно три из четырех корветов службы безопасности.

Катсураги сделал удивленный вид,

— У СИБ имеются боевые корабли? Для меня это новость… а в проливе мы утопили каких‑то обормотов под гильдейской тряпкой. И вы не совсем правы, ваше величество, корабли, которые находились под моим командованием не стреляли. Все трое были раздавлены 'Ушаковым'… знаете, БАК довольно здоровая штука, и почти не пострадал от досадных столкновений, а вот четвертый наемник почему‑то не захотел поучаствовать в развлечении и сбежал. Так что никакой стрельбы с нашей стороны, ваше величество. Стреляли исключительно наемники, и даже успели трижды попасть в кормовую надстройку лайнера, но к счастью никого не убили.

— Я смотрю вам весело, адмирал?

— А какой смысл грустить, ваше величество? Особенно когда вы рассказываете настолько смешные вещи.

— Хорошо, я понял вашу точку зрения… теперь вопрос есть у меня… вы можете говорить серьезно?

— Я серьезен, как перед лицом смерти! Спрашивайте.

Император вздохнул, но выбирать не приходилось, поэтому свой вопрос он таки задал,