— Абэ!!! — прорычала блондинка, но тут же схватилась обеими руками за голову, и жалобно заныла, — ой… Еси… а у нас точно — точно ничего не осталось попить, а?
— У вас не знаю, а у меня ничего. Утром последнюю бутылку вылакали.
— Есичка… мне так плохо, так плохо, что я сейчас умру… придумай что‑нибудь пожалуйста…
Абэ равнодушно пожал плечами, — умирай, мне‑то что? Часом раньше, часом позже, какая на хрен разница?
Журавлева чуть не поперхнулась от возмущения, и на время даже позабыла о том, что страдает от жесточайшего похмелья,
— Что значит, умирай?!! Я не хочу умирать… а после того, что у нас с тобой было, ты должен взять на себя ответственность! — убежденно заявила блондинка, и теперь пришла очередь закашляться Есиаки,
— Охренеть себе заявочки… а почему именно я должен брать ответственность? Вон к Хатта обратись, у тебя с ним вчера тоже 'было'… или еще к кому, с кем по пьяни зажигала.
— Ты не такой как все! Я сразу это поняла и… — вкрадчиво начала принцесса, а Еси, внезапно прозрев, хлопнул себя ладонью по лбу,
— Я понял! Оторва, ты неправильно выбрала себе жертву. Пойди поройся в мусоре возле стола, найди там скелет селедки и морочь голову ей, а меня лучше не трогай. Может мне и девятнадцать, но на подобные бабские закидоны я не ведусь уже давно… а уж на твои, так тем более!
— Абэ!!! — снова зарычала Журавлева и, схватив Есиаки за высокий ворот бронекуртки, подняла тщедушное тело перед собой, без труда удерживая его на вытянутой руке, — ты случайно не забыл, с кем разговариваешь? Я ведь могу свернуть твою глупую головенку, и…
Пока разъяренная Оторва шипела и плевалась, Малыш со щелчком вывернул себе плечо и одним тягучим движением выскользнул из куртки, мгновенно оказавшись за спиной блондинки,
— Красивая ты Анька девка… но дура, каких свет не видел! — заявил он невозмутимо, обернувшись к задохнувшейся от злости принцессе, — потому что если бы с обратной стороны этих красивых глазок, имелось хоть немного мозгов, то ты уже давно бы сообразила, что Оторва стала никому не нужна, и еще дышит всего лишь потому, что там, — Есиаки ткнул пальцем в потолок, — сидят хитросделанные муд… рецы, которые надеются выторговать за твою голову хоть что‑то… но окружение императора выкупать засвеченного агента Упыря точно не станет, иначе им самим придется отвинчивать твою блондинистую головку. А самому доктору на тебя плевать… все что можно с твоей жизни, и даже смерти, он уже давно получил. Так что можешь расслабиться, что бы ты не делала, и перед кем бы не раздвигала ноги, дорога у тебя отсюда только одна, в ящик!
Принцесса взвизгнула и развернувшись выставила перед собой правую руку, Еси все тем же тягучим движением отшагнул в сторону, одновременно извлекая из ножен стилет… но ничего не произошло. В таком состоянии блондинка не могла пользоваться своими способностями и юный Абэ довольно оскалился,
— Ну что за дура! Мне даже руки не хочется об тебя пачкать… так что побереги силы, они понадобятся, чтобы орать и вырываться, когда тебе КК колоть будут.
Принцесса зарыдала, а на шум в караулку заглянул бывший наместник Папуа,
— Что здесь происходит? — увидев Журавлеву, Хатта побагровел и набычившись двинулся на Есиаки, но тому хватило всего лишь одного предостерегающего взгляда, чтобы превосходящий его на голову атлет застыл на месте,
— Какие же вы все душные и предсказуемые… золотая молодежь, великолепные гепарды нации. Да мне блевать от одного вашего вида хочется! — сплюнул под ноги заметно струхнувшему Андрею Малыш, — ну и чего встал? Иди к своей принцессе, займи ее, чтобы не ныла и под ногами не путалась… только сильно не увлекайтесь. Чую, скоро отсрочка закончится и у нас появятся гости… и мне бы не хотелось, чтобы рядом с моим хладным телом, светил мудями твой голый труп. Я ясно выразился? — Еси изобразил свою фирменную улыбку и побледневший Хатта отшатнулся, — у вас один час… и не дай бог, по его истечению вы будете еще не одеты… изуродую! — Малыш подхватил лежащую на полу бронекуртку, и вышел из караулки, с силой впечатав в косяк, ни в чем неповинную дверь.
Путь Абэ лежал к импровизированной баррикаде, перегородившей коридор перед ведущей наверх лестницей. Один из дежуривших у хлипкой преграды парней, при виде Есиаки вскочил на ноги и радостно заулыбался,
— Ты пришел раньше, чем обещал, брат! Мог бы еще немного отдохнуть… все равно пока тихо.
Малыш облокотился на огнемет и выглянул в выложенную вокруг его ствола амбразуру. Лестница была пуста и только на отгораживающей ступеньки решетке висели два неподвижных тела,
— Что там наши друзья Наказующие… висят спокойно?
Коротко остриженный крепыш, сосредоточенно пытающийся сложить пирамидку из поставленных друг на друга ручных гранат на секунду отвлекся от своего занятия, и ребристые бочонки с грохотом раскатились по полу. Крепыш огорченно почесал лоб,
— Командир, ты как всегда не вовремя! Я уже почти нашел точку равновесия для десятой, а тут ты со своими вопросами… теперь нужно все сначала начинать!
Еси пригладил ладонью непокорно торчащие колючки на голове крепыша,
— Извини, Ежик, я не специально.
— Чего уж там, я все понимаю, — довольно забубнил названный Ежиком член команды 'психов', — ты же командир, а на командира нельзя обижаться!
— Вот и славно… так что там насчет Сибовцев?
— А че с ними может быть? — удивился Ежик, — висят себе и висят. Часа два назад тот что постарше еще дергался и что‑то варнякал, но отсюда было не разобрать чего он хотел, да мы и не прислушивались. А сейчас может уже и подохли, кто их знает.
— Хорошо если так… но надеяться на случай нельзя. Будет обидно, если нас всех перебьют, а эти… — Малыш покосился на испуганно смотрящую на него девушку в слишком большой для нее куртке и с досадой плюнул точно в зев амбразуры, — Ежик, если все пойдет не так, и заварушка все‑таки начнется, я хочу быть уверен, что они мертвы.
— Командир, можешь положиться на мои колючки! Сделаем все в лучшем виде… а может прямо сейчас их горючкой полить, а?
Абэ отрицательно покачал головой, — сейчас не стоит, пусть помучаются еще немного.
— Брат… — осторожно тронул руку Еси Абэ Сабу, — а может не надо… так?
— Надо! — отрезал глава клана и по совместительству сводный младший брат Сабу, — ты оказался в этом подвале по их прихоти! Это была личная инициатива, и за нее придется ответить… правда был еще один деятель, который приложил к этому свои ручонки… но одна моя подруга уже попросила его выйти на улицу через окно сколько там десятого этажа. Сказала, что крепкий был мужик: орал не переставая… до самой встречи с бетонкой. Шмяк и мозги…
— Еси, — в голосе Сабу слышалась укоризна, — не надо… ты пугаешь Кин, и вообще… ты же мне обещал!
— Прости, — неожиданно смутился признанный отморозок, — я по привычке…
— Эгегей! — раздался со стороны лестницы веселый голос, — есть там кто живой?
— А ты приди и проверь, — заорал в ответ Малыш.
— Так я и пришла проверить, — не осталась в долгу кричавшая, — ну и поговорить заодно. Ты как насчет поговорить, Малыш Еси?
— Отчего не поговорить, если человек хороший… спускайся и поговорим.
— Без проблем. Только я не одна приду… вы там как, не сильно пугливые?
Абэ на секунду задумался,
— Химера, в твоем благоразумии я не сомневаюсь… но никого из твоих местных товарищей не знаю…
— Малыш, это я, — прозвучал новый голос, и Еси облегченно выдохнул,
— Привет Танцы, чертовски рад слышать твой мерзкий голос.
— Взаимно, Малыш! Так ты не против, если мы втроем спустимся?
— Ого — го, вас уже трое?!! Дай‑ка подумать… Танцы, ты там случайно не при смерти находишься?
— Не дождешься! А с чего такое беспокойство о моем здоровье?
Абэ довольно хихикнул,
— Это не беспокойство, а недоумение… такие люди да против моей измученной жесточайшим сушняком инвалидной команды. Нам бы и одной Химеры за глаза хватило… а уж с тобой и подавно. Но раз вы решили взять с собой третьего, то я вижу для этого только два логических объяснения: либо кто‑то из вас не может самостоятельно передвигаться и понадобился носильщик… либо у вас обеих вдруг появилось странное желание пожить еще немного!
