Правительство Петра I перевело стрелецкие полки в пограничные города — в Азов и на литовскую границу. Стрельцы переживали тяжелое время. Раньше они спокойно жили в столице, занимались промыслами и назывались царской охраной. Теперь они несли службу в отдаленных городах со скудным содержанием.

В июне 1698 г. стрелецкие полки установили тайную связь с царевной Софьей, которая была заключена в Новодевичий монастырь, и подняли новый бунт. Они требовали возвращения их в Москву, уничтожения Немецкой слободы и «потешных» полков Петра I. После того как требования стрельцов удовлетворены не были, они пошли на Москву.

Под Воскресенским монастырем на р. Истре стрельцы были разбиты, зачинщики бунта арестованы.

Боярину А.С. Шеину (1662–1700) поручили произвести розыск[77]. Стрельцов подвергли пыткам и они признались, что хотели захватить Москву и перебить бояр, однако никто не показал на участие в заговоре Софьи. Главные зачинщики были повешены, многих отправили в тюрьмы и монастыри. По некоторым сведениям, сподвижник Петра генерал Патрик Гордон (1635–1699) казнил около 130 человек, сослал 1845 человек.

Но этим дело не закончилось, как предполагали бояре. Петр узнал о бунте стрельцов и 25 августа прибыл в столицу. 26 августа Петр начал резать бороды боярам, решив сразу покончить со стариной, которая и была одной из причин стрелецкого бунта.

Через полмесяца начался новый розыск. Из ссылок привезли стрельцов в количестве 1714 человек. Допрос вел князь Федор Юрьевич Ромодановский (г. р. неизв. — ум. 1717). Для выбивания нужных показаний было сооружено четырнадцать пыточных застенков. Если стрелец не давал желаемых сведений после порки кнутом, его пытали раскаленными углями. Современники свидетельствуют, что в Преображенском селе ежедневно дымилось до тридцати костров с горящими углями. Если тот, кого пытали, терял сознание, его приводили в чувство лекари. Под пытками многие признались, что хотели посадить на трон Софью и побить немцев, но никто не показал, что к этому причастна сама Софья. Подвергли пыткам кормилицу Софьи и ее постельниц, но по их показаниям Софью обвинить было невозможно. Софью допрашивал и сам Петр, но она наотрез отрицала свою причастность.

Массовая казнь стрельцов состоялась 30 сентября. У всех ворот Белого города расставили виселицы.

Говорят, что Петр собственноручно отрубил головы пятерым стрельцам в Преображенском. Из Преображенского стрельцов везли в телегах, по два человека в каждой. У них в руках горели восковые свечи. За санями с плачем бежали стрелецкие жены и дети.

У московских ворот повесили за один день 201 человека. После этого пыткам подвергались жены стрельцов, а с 11 по 21 октября в Москве ежедневно совершались казни: четвертовали, рубили головы, вешали. Считают, что казнено было 772 человека. Сам царь смотрел с лошади на казни, которые осуществляли по его приказу думные люди и бояре. 195 человек повесили прямо перед кельей Софьи, у троих повешенных в руках были бумаги, похожие на челобитные. Последние казни над стрельцами прошли в феврале 1699 г. Казнено было 177 человек.

Тела казненных не разрешали убирать до самой весны и только потом закопали в ямы возле дорог. Над захоронениями поставили каменные столбы с чугунными досками, на которых описывались провинности казненных, а на колах повесили головы стрельцов.

«Культурная идея не была до такой степени чужда русскому уму, как некоторые думали, — говорит Н.И. Костомаров. — Повторять за иностранцами, что русский народ ненавидел образование, и вести его к просвещению можно было только страхом, насилием, или, как выражаются ученые немцы, просвещенным деспотизмом, было бы клеветой на русский народ».

В подтверждение этого взгляда историк приводит пример киевского просвещения, которое содействовало дальнейшему развитию культурной жизни в России: люди стали понимать преимущества школьного обучения, заграничного воспитания и изучения иностранных языков. Распространению образования мешали только предрассудки духовенства, которое внушало власти, что заграничное учение несет русскому народу ересь[78]. «Русским надобно было… „дозволять“ просвещаться, а не принуждать их к просвещению насилием, — заключает Н.И. Костомаров. — Петр отрезывал русским бороды и старинные платья: такие меры… сделали их принадлежностями мученичества; без этих мер, если бы царь только появился в европейском платье и за ним последовало несколько сановников, этого было бы достаточно; пример их подействовал бы на многих, и в короткий срок, наверное, треть, если не половина Руси, обрила бы себе бороды и оделась по-европейски; точно так же, если бы русские узнали, что их более не станут пытать огнем, бить кнутом, сажать в тюрьмы… что сам царь посылает молодежь за границу и возвращающимся оттуда дает почетные и выгодные должности, то многие бы сами пошли учиться, ездить за границу, усваивать знания, выработанные наукой того времени…»

Для того чтобы дать России хотя бы азы европейского образования, требовалось время. Но Петр не хотел ждать, тем более что, по мнению русского историка, основной целью его деятельности было создание мощного государства, а не духовное просвещение народа.

Но как бы то ни было, Петр заставил российское дворянство учиться. При нем было открыто 42 школы для дворянских, приказных и дьяческих детей, а также 46 епархиальных школ для детей представителей духовенства. Открывались и специальные профессиональные школы, которые готовили горных рабочих, канцелярских служащих и т. д. Большое значения для подготовки специалистов имели специальные технические учебные заведения, такие, например, как Навигацкая школа в Москве, в которой изучали геометрию, тригонометрию, геодезию, астрономию и др. При Петре открылись Артиллерийская и Инженерная школы, было основано Медицинское училище. В 1717 г. в Петербурге открылась Морская академия, где первое время преподавали иностранные профессора. Славяно-греко-латинская академия готовила высокообразованные кадры духовенства.

В первой четверти XVIII в. издавались не только учебники, но и техническая литература. Появились переводы исторической и художественной литературы. Большое значение имело издание газеты «Ведомости», которая печаталась на Московском печатном дворе.

Большим достижением в деле образования при Петре стало создание Академии наук в 1724 г. Среди 12 первых членов Академии вместе с русскими учеными работали приглашенные крупные иностранные ученые.

Родился 18 февраля 1690 г. от Евдокии Лопухиной и Петра I. Видя, как отец относится к его матери, Алексей не мог испытывать к нему сыновней любви, но испытывал страх. Православная церковь была на стороне жены Петра, поэтому Алексей тоже невольно потянулся ко всему религиозно-православному. В Москве его сразу окружили люди, которые осуждали преобразования Петра.

Царевич Алексей не обладал особыми способностями и талантами. При матери его учил Никифор Вяземский, в основном грамматике, а потом его воспитывал немец Нейгебауер. Этот немец с высокомерием относился к русским и, в конце концов, разозлил самого Петра так, что тот выслал его.

Петр хотел послать сына за границу, но передумал, может быть, потому, что увидел, как сразу засуетились иностранные дворы в надежде заполучить к себе наследника российского престола. К Алексею приставили нового воспитателя, Гюйсена, который учил его поверхностно, только чтобы царевич мог в разговорах показать некоторую образованность. Когда Петр брал сына с собой в походы, обучение прерывалось. После Гюйсена царевич продолжал учить немецкий язык, геометрию, фортификацию под руководством Вяземского, который докладывал Петру о том, что учеба дается Алексею плохо. Когда воспитание царевича поручили А. Меншикову, тот намеренно с ним не занимался, чтобы потом представить его как неспособного к наследованию престола.