В целом Эрзерумская крепость имела довольно обширную укреплённую позицию, развёрнутую фронтом на восток с прикрытыми флангами. Её уязвимым местом являлись тыловые обводы. Через них город мог блокировать любой противник, проникший на Эрзерумскую равнину. Русские такой опыт уже имели в прошлом. Султанское командование, готовясь к Первой мировой войне, о том как-то подзабыло, история его ничему не научила.
Генерал Юденич, как уже опытный полководец, понимал, что начинать осаду и штурм Эрзерумской крепости или вернее — огромного по площади крепостного района нельзя без обеспечения флангов осадных войск. С возможностями 3-й турецкой армии приходилось считаться даже тогда, когда она выглядела разбитой. Поэтому командующий связался сперва с командиром 2-го Туркестанского армейского корпуса генералом Пржевальским:
— Михаил Алексеевич, как у вас на сегодняшний день проходит операция? Доложите.
— На сегодня полки корпуса перешли реку Тортум-чай и оттеснили турок на запад где на пятнадцать, где на двадцать пять километров.
— Как сопротивляется противник?
— Скажу одно — стойко и упорно.
— Как идут дела у подчинённой вам 3-й Кубанской пластунской бригады?
— Казачья пехота сражается с первых дней похвально. Сейчас ведёт наступательные бои на западном берегу озера Тортум-гель, только что взяла укреплённое селение Ванк.
— Кто вам противостоит?
— На Испирском направлении действует сильный отряд Халил-бея с двумя полками пограничников. За озером Тортум-гель бои ведут в основном батальоны султанского ополчения.
— Трудности большие?
— Наступать стало сложнее: полное бездорожье, в горах глубокие ущелья с незамерзающими речушками, снегопад, метели.
— Как с морозами?
— Доходит до двадцати градусов по сведениям корпусных метеорологов.
— Обмороженных много?
— Почти нет, в достатке получили зимнего обмундирования. Если не считать тех солдат, которые проваливаются через лёд в воду. Лесов здесь нет — нет и топлива.
— Людей берегите, как можете.
— Стараюсь, Николай Николаевич. Какие задачи ставите Туркестанскому корпусу?
— Действуйте по утверждённому плану. Цепко держитесь за перевалы и проходы через горные хребты, не отдавайте их туркам назад.
— Задачу понял. Туркам тоже нужны перевалы и проходы — потому и контратакуют.
— Михаил Алексеевич, штаб армии очень надеется на вашу стойкость. Особенно сейчас, когда предстоит брать Эрзерум...
Юденич знал, что 2-му Туркестанскому корпусу приходилось крайне трудно. Перевалы были завалены снегом, горные дороги во многих местах приходилось расширять трудом не только сапёрных рот, но и пехотных батальонов. Деревянная лопата в полках приобрела особую ценность, её берегли, не забывали в пути.
Особенно трудно дался наступающим частям перевал Карапунгар на высоте 2310 метров от уровня моря. Генерал-лейтенант Пржевальский тогда «в сердцах» послал корпусному инженеру телефонограмму следующего содержания:
«Жду от вас выполнения в кратчайший срок не только возможного, но и невозможного; от успеха вашей работы зависит успех операций корпуса».
...После разговора с Пржевальским, Юденич связался со Штабом 4-го Кавказского корпуса, действовавшего на левом, рожном фланге. Генерал Огановский рассеял опасения командующего из-за её растянутого левого крыла:
— Докладываю: крупных сил турок перед позицией корпуса пока не наблюдается.
— Это проверенные данные?
— Точно так. Конная разведка, далеко высылаемая, приносит только такие сведения.
— А где же войска, которые Энвер-паша у Стамбула вытребовал из Месопотамии?
— Как сообщают лазутчики и пленные, турки силой до корпуса идут от Багдада на Мосул. Но дороги не позволяют совершить им скорый марш-бросок. Так что месопотамцев мы пока не ждём.
— Это хорошо. Как ведёте наступление?
— Небольшими отрядами. Большими наступать не позволяют горные дороги. Артиллерии на передовой у меня стало меньше.
— Почему так?
— Большая часть орудий 66-й артиллерийской бригады остались позади. Их лошади переданы 1-му Кавказскому корпусу. Калитину сейчас артиллерия нужнее.
— Знаю. Это было моё распоряжение с согласия великого князя.
— Николай Николаевич, есть ли изменения в задачах моего корпуса помимо плановых?
— Пока нет. Сейчас от вас одно требуется — вести разведку на широком фронте.
— Понял. Багдадскую дорогу возьму под контроль.
— В случае появления турок на ней — атакуйте. Не дайте Энвер-паше помочь Эрзерумскому гарнизону войсками из Месопотамии. Это очень важно.
— Что ещё мне будет приказано?
— Старайтесь упредить турок во всех их действиях...
В первый же день своего прибытия под Эрзерум Юденич лично провёл рекогносцировку крепости и смог по достоинству оценить её неприступность, мощь бастионов и фортов. Сопровождавшим офицерам сказал:
— Ничего, возьмём Эрзерум. Русские бывали в нём и прежде. Крепость Карс была для нас не слабее...
Началась тщательная подготовка к штурму. Сторожевые заставы блокировали все возможные подступы. По утверждённому командующим графику разведку вёл армейский воздухоплавательный отряд. Делали это авиаторы беспрепятственно, поскольку неприятель на Кавказе аэропланов, из Германии, ещё не имел.
Воздухоплаватели постоянно рисковали, снижаясь до такой высоты, что турки начинали открывать по самолётам залповый огонь из винтовок. Когда об этом доложили генералу Юденичу, то он сказал:
— Рисковать надо не только на земле, но и в воздухе. Лучших из лётчиков прошу представить к наградам...
За несколько первых дней осады Эрзерумской крепости русские отряды выбили турок из близлежащих селений и, пользуясь тёмными ночами в горах, всё ближе и ближе подбирались по выкопанным до рассвета окопами к фортам. Требовались свежие, самые достоверные сведения о противнике: численности, душевном состоянии, обеспеченности во всём.
Одному из ночных дозоров казаков-кубанцев повезло — они перехватили небольшой кавалерийский конвой, сопровождавший офицера в звании подполковника. Доставленный в армейский полевой штаб, офицер был допрошен через переводчика лично Юденичем:
— Ваше звание, фамилия, должность?
— Подполковник пехоты Хамди-бей, господин генерал. Офицер штаба 10-го корпуса.
— Куда следовали?
— В штаб 11-го корпуса.
— Какую позицию занимает ваш корпус на сегодняшний день?
— Корпусу приказано держать оборону на севере от Эрзерума через хребет Думлу-даг и в проходе Гурджи-богаз.
— Все три корпусные дивизии здесь или нет?
— Все три. В первой линии оборону держат только две.
— А третья дивизия, в корпусном резерве?
— Да. Размещена близ форта Тафта.
— Кто обороняет Девебойнскую позицию — 9-й или 11-й корпуса?
— Девятый, господин генерал. Одиннадцатый корпус расположен за ним в резерве. Одна дивизия стоит под городом, две другие — у селений Тасмахор и Сивишли.
— Что Махмуд Камиль-паща имеет в самом городе?
— Сама старая крепость занята запасными батальонами, которые прибыли из городов Трапезунд и Эрзинджан за несколько дней до прихода вашей кавалерии.
— И всё? Так мало?
— Нет, не всё. Командующий приказал разместить в самом городе сводные пехотные полки, составленные из наиболее расстроенных боями армейских полков.
— Сколько всего у вас имеется под Эрзерумом пехоты?
— Говорят, что более 80-ти тысяч. Но полностью укомплектованных частей совсем мало. Много аскеров разбежалось. В 11-м корпусе есть роты всего по 40 винтовок.
— Ожидается вами скорый штурм или нет?
— Ожидается.
— Под Сарыкамышем зимой 1915-го были?
— Был. Командовал пехотным батальоном...
Полевой армейский штаб переехал поближе к месту предстоящих событий, в город Хасан-кала, на запад от Кепри-кея. Здесь и был объявлен приказ о штурме согласно окончательно выработанному плану атаки Эрзерумской крепости. Войска были распределены следующим образом:
