Она перевернулась на спину и медленно провела рукой по своему телу, ожившему после любви с Кари. Надо надеяться, что во время круиза она сможет достаточно часто наслаждаться нежностью и силой Кари. Но и сейчас она готова была признать, что уже ради сегодняшнего свидания стоило отправиться в это путешествие. Еще как стоило!

Диане с большим трудом удавалось концентрировать внимание на других гостях во время ужина. Ее мысли все еще были заняты Кари.

— Вы прекрасно выглядите. — К ней наклонился сидящий рядом владелец яхты. — Ваше место сегодня вечером на возвышении, Диана, тогда все мы могли бы хорошенько рассмотреть ваше потрясающее платье.

Диана поблагодарила его за комплимент грациозным кивком. Она долго сомневалась, стоит ли брать в круиз свое самое дорогое платье: длинная, до полу, юбка из тафты цвета перванш и черный лиф с удлиненной талией. Контраст между пышной юбкой и узким облегающим лифом усиливался большим бантом на левом бедре и тремя маленькими бантиками различных оттенков розового цвета, прикрепленными спереди на лифе друг под другом.

— Для моего журнала вы во всех отношениях хорошее приобретение, — продолжил Ричард Хилл. — Вы не только замечательно пишете, но и украшаете собой нашу редакцию.

— Мистер Хилл, вы меня смущаете, — улыбнулась Диана, хотя на самом деле это было не так: старомодные, слегка преувеличенные комплименты ей очень нравились.

— Называйте меня Ричард, — попросил он. — Карибы и южное солнце, хотя оно сейчас уже не светит, вовсе не подходят к «мистеру Хиллу». — Он сунул руку в карман своего белого вечернего пиджака и достал узкий футляр. — Как знак моей признательности за вашу работу, Диана.

Она открыла коробочку и не смогла удержаться от возгласа. Это был прелестный браслет хорошей работы: шесть золотых листочков со сверкающими рубинами в середине.

— Но, мистер Хилл… Ричард… это…

Она никак не могла решить, должна ли поблагодарить или отказаться от дорогого подарка. Альма Фраймер-Девенпорт увидела браслет, и ее глаза сузились от зависти.

— Если камни настоящие, вам придется хорошенько отработать этот подарок, — сказала она колко.

— Но не в таком объеме, как это делаешь ты со своими издателями и лекторами вместе, — прошипел ее муж.

Она возмущенно втянула в себя воздух.

— Я говорю о журналистской работе Дианы для «Личностей». А ты о чем подумал?

Альфред с невинным видом поднял брови.

— И я говорю о твоей писательской работе, моя любимая. А ты о чем подумала?

Диана решила не реагировать на воюющую пару.

— Ричард, скажите, что камни ненастоящие, — попросила она. — Иначе я не смогу его принять.

Ее шеф отмахнулся.

— Ах, перестаньте! Доставьте радость гранд-сеньору старой школы и примите этот браслет как малое признание ваших заслуг.

— Нет, так дело не пойдет.

Она хотела вернуть ему футляр.

— Вы вынуждаете меня стать менее деликатным, — вздохнул он. — Диана, у меня больше денег, чем я могу истратить. У меня нет семьи, и я не собираюсь оставлять своим весьма дальним родственникам слишком много. Поэтому, пожалуйста, возьмите браслет. — С очаровательной улыбкой, в которой сквозила легкая грусть, он добавил: — Это действительно только признательность за вашу журналистскую работу, и ничего больше. Никаких обязательств с вашей стороны.

Диана наклонилась к нему.

— Спасибо, Ричард.

Она поцеловала его в щеку, и он покраснел, надевая ей на руку браслет.

— Вы, наверное, и впрямь неплохо поработали детка, — заметила Альма Фраймер-Девенпорт.

— Ты уже это говорила, — оборвал ее муж. — Повторяешься точно так же, как и твои романы.

— Не мешай мне, Альфред! Я хотела сказать, Диана, что среди бульварных журналисток, занимающихся сплетнями, вы добились определенных успехов. Жаль, что я до сих пор не прочитала ни одной вашей статьи.

Диана осторожно погладила золотые листочки браслета и, не глядя на эту женщину, циничную уже в силу своей профессии, сказала:

— Если бы вы читали мои статьи, миссис Фраймер-Девенпорт, то знали бы, что, во-первых, я не бульварная журналистка, а занимаюсь общественными проблемами. Все другое не соответствовало бы уровню журнала «Личности»…

— Используйте другое слово, Диана, — вмешался Альфред Фраймер. — Альма и не подозревает, что это такое — уровень, иначе она не писала бы такие романы.

— Прежде всего, я не вышла бы за тебя замуж, — вспыхнула писательница.

— И, во-вторых, — невозмутимо продолжила Диана, поднимая бокал с вином, — я никогда не занимаюсь сплетнями. Я не пишу о скелетах, которые можно найти в чужих шкафах. — Она отпила глоток вина. — И поэтому я никогда не буду писать о круизе.

Вильям Сантори, бизнесмен из Силиконовой Долины, до сих пор молчал и лишь пожирал глазами светловолосую Мэнди Шелли, с пронзительно голубыми глазами и необъятной грудью, хотя его жена, госпожа Джоанна, сидела рядом с ним с кислой миной. Теперь он откашлялся.

— Если я вас правильно понял, — осторожно спросил он, — вы не будете писать об этом круизе, потому что нашли скелеты кое у кого в шкафах?

Диана взглянула на глуповатое лицо Сантори, на совершенно очаровательную Мэнди и поджавшую узкие губы Джоанну.

— Может, я не совсем точно выразилась, мистер Сантори, — постаралась она смягчить свои слова. — Я вообще не буду писать о круизе, потому что это частный круиз, и я не собираюсь искать скелеты в шкафах.

— Ах, вам вовсе и не нужно их искать, — вмешалась Джоанна Сантори и покровительственно положила руку на плечо своего мужа. — У нас скелеты сами вываливаются из шкафов. Белокурые, голубоглазые скелеты, груди которых невольно напоминают о… Силиконовой Долине. Не правда ли, Вильям?

Вильям Сантори подавился крабовым коктейлем и закашлялся. Кусочек краба шлепнулся на левую грудь Мэнди.

— Ой, — вскрикнула Мэнди Шелли и уставилась на неожиданный подарок.

— Не притворяйтесь так, мое сердечко, — сказала Джоанна ледяным голосом. — Мой муж не чужой для вас человек, чтобы вам была настолько противна эта вещь.

Вильям Сантори выпутался из этой ситуации, сделав вид, что задыхается, и, подчеркнуто громко закашлявшись и хрипя, выскочил из столовой.

— Извините! — Джоанна чопорно поднялась. — Я думаю, ему что-то попало не в то горло.

Мэнди Шелли сидела, будто окаменев, и как загипнотизированная смотрела на маринованный дар моря на своей блузке.

Одна из спортивных жен наконец занялась ею и сняла злополучного краба бумажной салфеткой. Силиконовая грудь уже известной и совершенно бездарной старлетки из Голливуда облегченно затрепетала.

Мэнди вдохнула воздух, будто подавляя запоздалый крик, и обвела взглядом окружающих — заинтригованных спортсменов с их женами, Альфреда и Альму Фраймер, Ричарда Хилла и Диану.

— Я же ничего не знала, — пролепетала она чуть не плача. — Вильям не сказал мне, что его жена тоже поедет! Я не хотела никаких осложнений!

Ричард испытывал явную неловкость.

— И мне Сантори не сказал, что… близко знает мисс Шелли. Я сожалею.

— Почему вы извиняетесь, Ричард? — Альма Фраймер-Девенпорт повернулась к Мэнди Шелли с самой сердечной улыбкой. — Милое дитя, вам тоже вовсе не нужно извиняться.

— Осторожно, Мэнди, — предостерег Альфред Фраймер. — Если моя жена становится такой дружелюбной, она напоминает мне питона, который уже повязал салфетку, чтобы приступить к трапезе.

Альма невольно бросила на него восхищенный взгляд.

— С каких это пор ты стал таким остроумным?

— У меня позади тяжелая школа супружества. — Альфред посмотрел на часы. — Не пойти ли нам в курительный салон? — Он повернулся к Полу Хогану и Энди Пратту. — Ну что, друзья-спортсмены? Сыграем партию в покер?

— Осторожно, — предостерегла Альма молодых людей, — у него нет денег, которые он мог бы поставить на кон.

— Нет проблем! — Альфред равнодушно пожал плечами. — Я поставлю на кон часть алиментов, которые ты будешь мне платить, дорогая, или я должен сказать: «О, моя драгоценная?» Или: «О, мое сокровище…» «О, мой сундук с сокровищами?..» «Ящик с сокровищами?»