— Уф, — я отложил в сторону отбойник, и выключил на время компрессор. — Надо соляры долить. И чуть передохнем.

— Ага, — Арсен стянул с себя куртку, и отжал ее. — А то передОхнем. Ну и баня. И ведь в воде не ополоснешься, яйца сварятся от этого птичьего дерьма, разведенного в воде. — Он подошел к берегу, ополоснул руки, и налил из термоса холодной минералки. Крупными глотками выпил, и налил мне. — Держи.

— Спасибо. — Я уселся на каменюку, возле которой лежали наши с Арсеном FN-FАL. — Романтика, млядь, птичье удобрение добывать на пиратских островах.

— Не говори, — засмеялся Арсен. Поглядел на гору джутовых мешков с кусками этого самого удобрения. — Ну ничего, добьем. Я думал вчера, что сдохну, но к вечеру расходился.

— Третий день, самый тяжелый. — Я накрутил крышку термоса на место. Поглядел на орущих на скалах птиц. — Смотри, мы с тобой говорить здесь научились. Первый день помнишь, нихрена ничего понять не могли?

— Точно. Человек ко всему привыкает. Что, погнали дальше? Нам еще сколько, тонны четыре наколотить надо?

— Ага, где–то восемьдесят мешков. Это плохая новость. Хорошая новость — тут этого дерьма завались. — Мы с Арсеном поглядели друг на друга, и заржали.

Вечером, на корабле, когда мы валялись на шезлонгах на верхней палубе около пушек, и потягивали густой какао из здоровенных кружек, к нам подошел боцман.

— Ребят, там, на берегу, особо не расслабляйтесь. Сегодня пару каких–то фелюг видели, вон там. — Юрий ткнул рукой в сторону группы маленьких островком. — Выскочили, нас увидели, и обратно спрятались. В общем, работать работайте, но следите за рацией, и свои винтовки держите под рукой. Вас, конечно, прикрывают с борта, но сами знаете, береженого бог бережет.

— Ясно, — протянул я, и поставил кружку на палубу. — Может, стоит кружок вкруг острова с утреца на лодке дать? Осмотреться?

— Так и сделаем, только без вас. Извините, ребята, работяги вы хорошие, но как бойцы пока ниже плинтуса. Вас высадим, и «зодиак» кружок вокруг острова пробежит. Вы пока отдыхайте, отдыхайте.

Впрочем, поздней ночью с «Клото» связались. Сказали, что мешать нашей добыче не будут, при условии, что наш корабль не полезет вглубь архипелага. На что Арсеньев ответил согласием.

Так что на следующее утро мы снова стали долбить древний птичий помет, и складывать его в мешки.

И всю последующую неделю занимались тем же. Устали как черти, если бы не какой–то витаминный коктейль, которым нас начал подпаивать доктор, свалились бы от жары и вони. Но эта хрень здорово поддерживала. Я было заподозрил какой–то запрещенный препарат, но оказалось, что это здешние ягоды, стимулирующие почище староземельного лимонника. Краткосрочно они резко увеличивают выносливость. Но долго принимать их нельзя, можно просто надорвать организм. И самое главное, к ним нет привыкания. То есть сегодня их принимаешь, завтра бросил, и ничего страшного. Но воякам их принимать нельзя, каким–то образом влияют на зрение. Точнее, на способность фокусировать зрение, точно прицелиться с этим коктейльчиком невозможно. Так что рабочие его иногда употребляют, а воякам нельзя.

— Прошу разрешения. — Я постучал в дверь мостика. — Чиф, разрешишь здесь побыть?

— А? — Старший помощник обернулся ко мне от карты, и махнул рукой. — На правый мостик. Там визир есть.

— Спасибо, чиф. — Сегодня наш официальный выходной. Арсен спит, а я с фотоаппаратом шарахаюсь по «Клото», фотографирую на цветную пленку все подряд. Пригодился «Зенит», который я купил. Вот только черно–белую пленку я выбросил, а взамен нее купил несколько упаковок «кодака».

Вчера мы закончили грузиться, и сегодня утром вышли по направлению к Нью—Дели. Топаем на скорости в десять узлов, что, по словам боцмана, является примерно половиной от максимального хода приватира. Мол, когда переоборудовали корабль, поменяли разбитый движок на новый, более мощный. В результате получилась совсем другая модель, более скоростная, на которые изначально ставились более мощные двигатели, не речной топ–топ. Скорость возросла практически вдвое, до пятнадцати по хорошей погоде. Больше разгоняться просто не решались, боялись, что корпус не выдержит. Впрочем, скорость и так стала как у орденского сторожевика, которые, по словам шкипера, из старых морских тральщиков сделаны.

Отдыхать замечательно, никто не дергает, слоняешься по кораблю. Чайки вокруг летают, рыбы за бортом плавают, море, острова. Красота, вообще. Снял огромных китов, больше похожих на плезиозавров, вроде как. Кроме того, умудрился подловить реактивную рыбу, когда она из воды выскочила, роскошный кадр выйдет, если все правильно сделал. Надо бы, вообще, купить цифровую камеру. Дорого, правда. Но если получится, куплю все равно. Прогресс не остановить, пленочные фотоаппараты отходят в прошлое.

На горизонте показался какой–то небольшой кораблик, выскочивший из–за заросшего зеленью острова.

Я поймал его в тридцатикратный визир, и меня чуть не хватил кондратий. Из–под навеса, в трюм чуть не пинками сгоняли молодых девушек. И среди них знакомая фигура и светлые волосы.

— Сайора! Чиф, там Сайора!!!

— Ты чего орешь? — Рядом со мной, непонятно как, оказался шкипер.

— Шкипер, там моя невеста. И еще девушки, они их в трюм загнали! — У меня от ярости адреналин чуть из ушей не выплескивался.

— Юнга, смирно!!! — Внезапно рявкнул шкипер. Да так, что я вытянулся в струнку. — За оружием бегом марш, занять место по боевому расписанию! Исполнять!!!

От рева шкипера меня как ветром сдуло с мостика. Да и в голове прояснилось, и стало страшно до жути.

— Боевая тревога. По местам стоять, корабль к бою приготовить! — Длинный звонок и эти слова пробудили корабль, на короткое время наполнили его топотом ног и беготней. И после пошли длинные минуты ожидания.

— Юнга Иванов, на ходовой! — Внезапно раздалось из репродуктора.

— Топай. — Кивнул Юрий, вставая с откидного сидения. Боцманская команда выполняла функции аварийной, ну, и при необходимости, абордажной. Юрий сейчас перебирал тяжелые, кованные крючья, к которым были привязаны стальные тросики.

— Есть. — Я подхватил винтовку, и побежал по узкому шкафуту, поправляя тяжелую стальную каску образца шестьдесят восьмого года, которая постоянно съезжала на нос. Не подогнал в свое время внутренние ремешки, сейчас мешает. Да и кто знал, что она потребуется?

— Прошу разрешения! — Я постучал по двери рубки. Второй раз за сегодняшнее утро.

— Проси. Иди сюда, юнга. — Шкипер повернулся ко мне. — Думаешь, почему мы не преследуем людовоза?

— Да, не понимаю. — У меня на самом деле все внутри переворачивается.

— Мы можем догнать. Без проблем. Хоть они и прибавили хода, примерно на четыре узла, сейчас идут на двенадцати. И даже остановим, тоже не проблема. Но пираты убьют всех девчонок, им все равно один путь — на виселицу. Продажа людей карается смертной казнью, потому ей занимаются конченые отморозки. Смотри. — Шкипер подошел к большой карте. — Мы ведем этот корабль, у них радар так себе, наш же его держит вдвое дальше. Он идет сюда, другого хода у него нет, похоже, везет девчонок в Нью—Рино. В любом случае он пройдет мимо Клятой банки, и пройдет аккуратно, утром. Мы же сейчас обойдем ее отсюда. — Красный карандаш шкипера прошел по уже начерченному маршруту. — И встретим его утром, внезапно. И тогда у твоей девочки будет хоть какой–то шанс. Понял.

— Так точно. — Я сглотнул комок в горле.

— Иди на свой боевой пост. Пока будет объявлена готовность номер два. Выспитесь. Вероятно, тебе и Арсену придется участвовать в абордаже. Иди, юнга, вольно. — И меня вытолкали из рубки.

Спустившись, я перехватил FN за ручку, так тащить удобнее, а то на ремне везде цепляется. В голове звенела мысль, одна, но набатом. Что будет с Сайорой?!!! Неважно, как она оказалась на этом корабле, сейчас главное, чтобы та самая внезапность сработала.