— Он так сказал. Как желаете развлекаться?

— Пообедаем где скажете, потом поужинаем и посмотрим фильм — у меня дома.

Буше посмотрел на часы.

— Давайте встретимся снаружи. У меня серый «форд», пикап.

— Буду ждать. — Она улыбнулась.

Когда он подъехал, Дон уже стояла снаружи.

— О мужчине многое можно узнать по его машине, — заметила она.

— Что же вам рассказал подержанный пикап?

— Пикап выдает человека прагматичного. Это не просто вид транспорта, он годится еще на многое. У вас есть сад?

— Скорее его остатки. Теперь он больше похож на двор, — ответил Буше. — Кстати, у меня появилась идея. Для ланча еще рановато. Давайте заедем ко мне, выпьем кофе во дворе, а потом пешком пойдем в ресторан.

Она согласилась, и через несколько минут они подъехали к дому Буше. Дон вышла из машины и уставилась на здание.

— Я этот дом знаю с детства. Один из самых красивых в Квартале. Джок, какое сокровище!

— Сокровище? — Он улыбнулся, вылез, обошел машину и встал рядом с Дон. Пока она разглядывала фасад, он заметил, как мимо медленно проехала другая знакомая машина. Потом отвел Дон на веранду и совсем не удивился, услышав, что внутри звонит телефон.

— Позвольте, я отвечу, — сказал он, оставляя ее на веранде.

— Как дела? — осведомился Фитч. — Не хотел звонить вам в машину, а то у нее разыгралось бы любопытство.

— Все нормально, — сказал Буше.

— Не помню, говорил ли я вам, — продолжал Фитч, — но это было настолько самоочевидно, что никто не обратил внимания, включая и меня. Я про убийство первого адвоката.

— И что именно? — спросил Буше.

— Убийца был левшой, — ответил Фитч. — Я сообразил, узнав, под каким углом приставили пистолет к голове убитого.

— А почему вы именно сейчас мне об этом сообщаете?

— Потому что вы залезли в этот гадючник по самые уши. Поглядывайте там, не заметите ли какого левшу. Простите, что помешал.

Дон все разглядывала колоннаду портала.

— А интерьеры вы мне покажете, сэр? — спросила она.

— С превеликим удовольствием, мадам. — Он предложил ей руку, а потом провел ее по дому. — Кофе не желаете? — спросил он, когда они закончили.

— Если можно, давайте выпьем его на заднем дворе.

Буше было приятно в ее обществе. Он даже приоткрыл двери в потаенный закоулок души, куда не пускал и Малику. Он заговорил о внутреннем противоречии, которое он, негр, испытывает, владея домом, где использовали труд чернокожих рабов. С момента покупки дома он ни разу не посетил их жилые помещения.

Дон взяла его за руку.

— Мы не несем ответственности за те страдания, которые терпели или навлекали на других наши предки. Мы в ответе лишь за то, чтобы не совершать этих ошибок снова. — Она поднесла его руку к губам, поцеловала. — Я проголодалась, — сказала она. — Почему-то вдруг захотелось устриц по-рокфеллерски.

Если кому в Новом Орлеане вздумается отведать этого знаменитого блюда, он неизменно отправляется туда, где оно было изобретено. Из дома Буше они пешком дошли до «Антуана», самого старинного семейного ресторана во всей стране.

Метрдотель признал судью Буше и бросился ему навстречу.

— Ваша честь, как приятно вас видеть.

Спутницу судьи он тоже признал и приветствовал куда более церемонно.

— Марсель, а «Тайная комната» свободна?

В «Антуане» было пятнадцать обеденных залов. «Тайная комната» была приватным кабинетом, а название свое получила во времена «сухого закона», когда особо избранные клиенты попадали в эту комнату через потайную дверь и возвращались к столу с кофейными чашками, наполненными спиртным. А когда из спрашивали, откуда оно взялось, отвечали: «Для меня это тайна».

— Ради вас, судья, я готов ее открыть.

Поцелуй последовал за устрицами. После этого краткого проявления взаимной приязни разговор вернулся в прежнее русло.

— У тебя что-то на уме, — сказала Дон. — Я вижу.

— Ты догадливая. Я пытаюсь сообразить, кто кого поцеловал.

— Ну, если тебя это устраивает, мне кажется, что это я тебя поцеловала.

— Дело в том, что я встречаюсь с…

Она шикнула на него. Потом осмотрела их частный кабинет и снова глянула ему в лицо.

— Я ее здесь не вижу. И в твоих глазах тоже.

Он впервые отметил цвет глаз Дон: янтарные с золотой искрой.

— Вчера вечером я позвонил ей после того, как проводил тебя домой, — сказал Буше.

— И о чем вы говорили?

— В том-то и дело. Ни о чем не говорили. Она в Калифорнии. И слишком занята, чтобы со мной разговаривать.

— Ты не помышлял о расставании?

Буше наклонился к ней. На сей раз не было ни малейшего сомнения в том, кто кого поцеловал.

— Вот, только что помыслил, — сказал он. — Ты доверяешь первому впечатлению?

— Да, почти всегда. А что?

— Я борюсь со своим первым впечатлением. Мне представляется, что выпускница Уортонской бизнес-школы…

— Ты хочешь узнать, почему я подаю кофе всяким шишкам?

— Я хотел сказать, что слишком ты хороша для своей работы. Ты сказала, что занимаешься… чем там?

— Биржевыми бумагами. Мы — акционерное общество, и с этим связано много работы, но… — Она вздохнула. — Я действительно чувствую, что давно переросла эту работу. При этом мне платят просто бешеные деньги. Я собираюсь рано выйти на пенсию, уехать в тропики и заняться живописью. У меня есть мечта: иметь два дома и кочевать из одного в другой. Ты когда-нибудь бывал в Пуэрто-Вальярте?

— В Мексике?

— Да. Когда-нибудь я обязательно куплю там дом. Недолго мне осталось трудиться в «Рексконе».

Они допили вино, Буше попросил счет, и они вышли.

— Ланч был замечательный. Большое спасибо, — сказала Дон. — А за остаток сегодняшней программы отвечаю я. Сначала зайдем ко мне и немного поспим. На ужин я закажу пиццу, и мы будем смотреть фильм, d’accord?

— D’accord.

Они дошли до ее дома, она указала ему на диван:

— Он удобнее, чем кажется с виду.

Дон, извинившись, ушла в спальню. Через несколько секунд ее голос позвал:

— Джок, ты не мог бы зайти?

Она стояла перед раскрытым стенным сейфом и, заведя руки за спину, пыталась расстегнуть свое жемчужное ожерелье.

— Ты не мог бы помочь? Только аккуратнее. Оно очень старое.

Он расстегнул его без особого труда. Она убрала жемчуг в сейф.

— Шифр — день моего рождения, — сказала Дон. — На случай, если вдруг решишь податься во взломщики.

Он усмехнулся и, извинившись, вышел. Дверь спальни затворилась, а он прошел в гостиную и лег на предназначавшийся ему диван. Тот оказался вполне удобным, и Джок почти сразу заснул.

Проснулся он, когда в комнате уже лежали предвечерние тени. Он выпрямился, и тут в комнату вступила Дон — выглядела она как молоденькая студентка. Черные брюки капри и свободная синяя рубашка, очень похожая на ту, которая была на Буше.

— Побудь здесь, чувствуй себя как дома. Я пойду принесу что-нибудь перекусить.

Она исчезла и через некоторое время вернулась с бумажным пакетом с продуктами.

— Кукуруза и диетическая кола. — Она прошла в кухню и крикнула оттуда: — Я взяла напрокат фильм с Дензелом Вашингтоном. В холодильнике стоит пиво.

Он тоже прошел в кухню, взял пиво.

— А когда мне покажут дом?

— Почему бы не прямо сейчас? Если ты пока и не голоден, после экскурсии точно проголодаешься. Здание-то огромное.

Так оно и было: семь тысяч квадратных футов помещений с высокими потолками, изящной лепниной и резьбой по дереву. Что касается антикварных вещиц — и их стоимости, — они просто не поддавались исчислению. Сад за окнами был прекрасно ухожен, повсюду изысканные чугунные решетки. Как Дон и обещала, к концу осмотра он изрядно проголодался.

За ужином они почти не говорили, а за просмотром не говорили вообще. Фильм обоим понравился, однако Дон казалась рассеянной. Она сидела на диване, методично уничтожая попкорн. Когда фильм закончился, она сказала:

— Если хочешь остаться на ночь, гостевая комната в твоем распоряжении.