— Хочу напомнить, Джок, — сказал Вундт, — что несколько дней назад я просил вас не ворошить прошлое судьи Эпсона. А вы что делаете? Строго противоположное. Вы затребовали дело из архива. У вашего дома обнаружили убитую женщину.

— Судья, хотите я представлю вам письмо от инспектора, который ведет дело, где будет сказано, что меня не подозревают в убийстве? Я могу получить его в течение часа. И вообще, как вы узнали, что я затребовал документы из архива?

— Это не ваше дело. Цель этой встречи другая: попросить вас временно покинуть состав судей. Пока предположительно на трехмесячный срок.

— Вы меня отстраняете? Вы что, серьезно?

— Эта потасовка в баре сильно осложнила ситуацию. Судья Буше, я обсудил это дело с коллегами. Нам, конечно, придется непросто — на двух судей меньше, — но мы как-нибудь справимся. А вы возьмете трехмесячный отпуск.

— Вы не можете… — начал было Буше.

— Вы правы. Я не могу принудить вас взять отпуск. Ваше назначение является пожизненным. Но как старший судья, я имею право выносить порицания и накладывать иные взыскания. Послушайте моего совета. Уйдите в отпуск. И постарайтесь пока больше не устраивать потасовок в барах. Это все. Встреча закончена.

— Это был каджунский бар. Я и сам каджун.

Он вышел, сильно хлопнув дверью.

Судья Буше дошел в тот вечер до реки и долго смотрел на воды Миссисипи. Солнце зашло. Буксир тянул вереницу баржей — казалось, что по темной воде плывет некий доисторический хищник. Может, Фитч был прав? Пальметто переиграл его? Буше понятия не имел, куда девался Пальметто, но у него набралось к тому много вопросов — значит, нужно заставить его вернуться. Итак, до ухода с должности предстоит выполнить еще одно официальное действие.

На следующее утро он пришел на работу раньше своей секретарши и к ее приходу успел составить черновик ордера. Ордер отменял его предыдущее решение и восстанавливал в силе иск против Роберта Пальметто за неисполнение постановления суда; единым росчерком пера свободный человек вновь превратился в беглеца, скрывающегося от правосудия. Судья Буше добавил еще оно распоряжение. Если Пальметто будет задержан, его должны уведомить лично.

Высоко над миром. Вот как он чувствовал себя в частном самолете — и в прямом и в переносном смысле.

Джону Перри было за пятьдесят, однако его густые темные волосы пока не поседели. Привлекательность тоже не пострадала; собственно, в зрелые годы он сделался даже представительнее.

В «Лирджете-60» Перри путешествовал не один. Он был поглощен серьезной беседой со вторым пассажиром, сидевшим напротив. Самолет доставит их на побережье Южной Каролины, а оттуда вертолет компании перевезет на судно, находящееся в двухстах милях от берега. Еще до заката Джон Перри увидит образцы, взятые с таких глубин, с каких брать их еще не доводилось. А значит, он увидит свое наследие: энергетическую независимость для величайшей на планете страны.

— Что это такое, Берт? — спросил Перри. В развернутом виде документы не умещались на столешнице.

Берт Кантрел уже свыше тридцати лет был доверенным лицом Джона Перри и руководителем геологической службы в его компании. К любой цели оба шли с полной безжалостностью.

— Это результаты эхолокации низовых слоев Каролинского вала, — ответил Кантрел. — По ним видны местоположение и размеры залежей гидрата метана. Пальметто, кроме прочего, разработал метод геологического секвестирования. По его плану, двуокись углерода должна отделяться от метана и храниться под землей. Двуокись углерода уже многие эпохи хранится в геологических формациях. Но отделение метана от углекислого газа и хранение его под океанским дном — это что-то новенькое. Мы только начали исследовать, возможно ли это и какие будут последствия.

— Поверить не могу: возимся двадцать лет и так и не разобрались, что он там сделал.

— Это мы думаем, что он что-то сделал. В документах, которые попали к нам из суда, изложена только теория. Неизвестно, получил ли Пальметто реальные результаты. Да уж, много бы я дал, чтобы перетащить его на нашу сторону.

— Они с его адвокатом едва не сорвали всю затею, — напомнил Перри.

— Да уж… мы тогда едва вывернулись.

Через два часа они уже были над Южной Каролиной и заходили на посадку над небольшой взлетно-посадочной полосой у побережья. На той же полосе их дожидался вертолет с работающим двигателем, который должен был доставить их на борт судна. Несколько минут — и они снова в воздухе. Они несколько часов летели над морем, прежде чем в виду показалось исследовательское судно; буква «Н» в красном кругу на носовой палубе указывала на место посадки. Потом их провели во внутренние помещения.

Бортовая лаборатория была мечтой любого геофизика. За компьютерами трудилось полдюжины исследователей. На большой экран проецировалось изображение, передаваемое с камеры, расположенной у самого дня.

— Привет, ребята, босс прилетел, — сообщил Кантрел.

Только тогда исследователи подняли головы. Руководитель представился генеральному директору, перечислил имена коллег — те один за другим махали рукой, сохраняя на лице выражение «Я очень занят».

— Простите, что прервал, — извинился Перри. — Продолжайте работу.

Руководитель, Эд Стрейк, объяснил, чем они занимаются.

— На экране — изображение океанского дна, передаваемое с камеры слежения. С помощью спектрометров Рамана — они устроены как лазеры — мы определяем границы залежей. Мы уже подняли снизу гидрат метана; образцы в холодильнике.

— Просто взяли и подобрали? — удивился Перри.

— Иногда они оказываются прямо на поверхности: возможно, отламываются от крупного слоя. Гидрат по крепости не ровня камню, и все же он вдвое тверже льда. Кроме того, при постоянном давлении он остается в замороженном состоянии при температурах, превышающих температуру таяния льда. Это облегчит извлечение: можно не бурить, а просто копать шахту.

Он завел их в большую морозильную камеру. На столе из нержавеющей стали лежал кусок какого-то вещества, похожего на лед, размером с бейсбольный мяч.

— Возьмите в руки, — предложил Стрейк.

Перри послушался.

— На ощупь как пенопласт, — сказал он и положил на место.

— Это потому, что у гидрата плохая теплопроводность. И все же это лед. Он тает. Вот, смотрите. — Стрейк щелкнул зажигалкой и поднес ее к куску гидрата. На льду тут же заплясали языки синеватого пламени. Все трое смотрели как завороженные. Перед ними был горящий лед.

— Этот кусок льда извлечен из одного из крупнейший месторождений углеводородного топлива на Земле.

— И что дальше? — спросил Перри.

— Это уж вам решать. Нам понадобится очистить океанское дно. Оно по большей части песчаное, однако есть кое-какие осадочные породы. Под ними — обширные залежи метана. Вы должны определиться, как именно мы будем снимать верхний слой.

— Взрывом, — ответил Перри.

Брови Стрейка поползли вверх.

— Выброс тепла при взрыве может растопить гидрат и привести к выбросу метана. Пузырьки газа создадут ударную волну, которая достигнет поверхности и вызовет эффект цунами.

— А мы отрегулируем силу взрыва. Расскажи им, Кантрел.

— Мы пройдемся по поверхностному слою океанского дна. Воспользуемся маломощной взрывчаткой, заложим заряды с большой точностью. Да, будет выброс тепла, но при базовой температуре на этих глубинах проблем не возникнет. Ударная волна окажется минимальной. Ее попросту покроют волны.

Перри опустил руку Стрейку на плечо.

— Будем взрывать. Когда именно — я скажу.

Вертолет дозаправили, и они двинулись обратно. Перри заговорил только после того, как им налили виски.

— Все равно это рискованно, — сказал он.

— Ты про взрывы? — уточнил Кантрел.

— Да. Однако надо же с чего-то начать. Мы слишком много лет потратили на то, чтобы убедить чиновников оказать нам содействие. Ну и пошли эти чиновники. Будем работать в нейтральных водах. Тут они нас не тронут. — Перри отхлебнул виски, а потом добавил: — И нужно найти этого гада, Пальметто.