— Джон, двадцать лет прошло. У нас теперь технологии, какие ему и не снились. И тебя по-прежнему беспокоит этот чудик?

— Он — как незавязанная нитка. Мы почти у цели, я не хочу, чтобы он теперь начал трепать языком. Его нужно найти. — Перри откинулся на спинку сиденья. — С Бобом Пальметто следовало покончить двадцать лет назад. Его самого нужно превратить в гидрат метана. В замороженный.

Пальметто очень нравилась его ветровка. Синтетическую ткань не брали ни дождь, ни ветер, а капюшон убирался в воротник, однако его можно было достать, чтобы прикрыть голову и шею. Запястья охватывали плотные манжеты, молния застегивалась до самого горла, а если станет холодно, можно было затянуть кулису на талии и пользоваться для изоляции теплом собственного тела — прямо как в гидрокостюме.

Пальметто стоял на причале в Марблхеде. Свежий атлантический ветерок уже сейчас, в середине октября, напоминал о том, что́ принесут следующие месяцы. Летняя суета унялась. На соседних улицах было тихо. Пальметто застегнул молнию и зашагал к городу. По пути в институт он купил бумажный кулек с жареными моллюсками и жевал их на ходу будто попкорн.

Пальметто уже столько раз приезжал в здешний Океанографический институт, что его давно принимали за постоянного сотрудника. Охрана год от году становилась все строже, и тем не менее у него никогда не спрашивали даже имя. Он был постоянным посетителем, и постоянство это служило пропуском. Он вошел в здание, где располагался отдел океанографической геологии и геофизики. Он едва сделал несколько шагов, как его окликнули:

— Эй, Боб, давно вернулся?

Подошла женщина, обняла его. Ее каштановые волосы были коротко острижены, одета она была в джинсы, рыбацкий свитер и сапоги для верховой езды. Он задержал ее ладони в своих и приметил обручальное кольцо.

— Мэй, так ты…

— Мы с Марком. Я помогала ему после аварии, и… — Она похлопала по сердцу. — Что тут скажешь? Просто безумие.

— После какой аварии?

— Дурацкая история. Произошло все на исследовательском судне. На палубе сорвался привязанный генератор, соскользнул и прижал его к лееру. У него раздроблен копчик, сильно повреждены нервные окончания. Врачи говорят, он вряд ли будет ходить, но мы все еще надеемся.

— Сочувствую.

— Нет-нет. Сочувствовать тут нечему. Мы отнеслись к этому как к научной проблеме. Каждый день занимаемся лечебной гимнастикой и убеждены, что справимся. — Она приставила палец к его щеке, выражение ее лица изменилось. — Сказать тебе одну вещь? Ты возникаешь невесть откуда раз в год, и как-то так выходит, что накануне я всегда делаю открытие. Я как раз получила результаты, которые тебя наверняка заинтересуют.

Мэй отвела его в кабинет. На стенде стояло нечто, напоминающее миниатюрную подводную лодку. Это был аппарат для глубоководных исследований с дистанционным управлением. Пальметто опознал его. На борту стояли буквы — ИПИЗМ — Институт подводных исследований залива Монтеррей.

— Это «Тибурон» из ИПИЗМа, — сказал он. — Откуда он здесь?

— Взяли напрокат, — ответила Мэй. — Мы тут проводим кое-какие опыты. С его помощью мы вводили взвесь гидрата двуокиси углерода в подводные отложения на глубине больше трех тысяч метров.

— Геологическое секвестирование, — сказал Пальметто. — И что у вас получилось?

— Цель состояла в том, чтобы выявить воздействие на одноклеточные организмы, фораминиферы, которые являются обязательным звеном морской пищевой цепочки. Если говорить кратко, некоторые уцелели, другие — нет.

Пальметто пригладил жидкие прядки волос, все еще сохранившиеся у него на макушке.

— К введению двуокиси углерода в океанское дно сейчас проявляют большой интерес. Сомневаюсь, что кто-то будет сильно переживать из-за каких-то одноклеточных, которые и живут-то только в толще воды.

Мэй вздохнула.

— Ну, мы делаем что можем. Пойдешь поздороваешься с Марком? Он в информационном центре. Передай ему, что ты приглашен на ужин. Судя по твоему виду, ты уже неделю ничего не ел.

Пальметто дошел до информационного центра, откуда велось наблюдение за исследовательскими судами по всему миру. Марк сидел в инвалидном кресле спиной к двери. Пальметто окликнул его по имени. Марк ухватился за колеса и развернулся.

— Боб Пальметто. И как поживаешь, чертяка? — спросил он.

Пальметто усмехнулся.

— Рад видеть тебя, дружище. Я только что от Мэй. Она сказала, что ты готовишься к паралимпийским играм.

— Еще чего! Через год я вылезу из этой штуковины и буду бегать марафоны.

Они обменялись рукопожатиями.

— Вы исследования гидрата метана сейчас проводите? — спросил Пальметто.

— Мы в данный момент — нет, но кто-то проводит. Иди сюда. — Марк подъехал к карте мира и указал лазерной указкой точку у побережья Южной Каролины. — Исследовательское судно. Не наше, не из Монтеррея, не из Скриппса. Кто-то там пользуется закрепленным буйком, который привязан к передатчику, находящемуся на морском дне. С передатчика информация поступает на буек, оттуда — на судно, а потом через спутник куда-то на Восточное побережье — возможно, в Новый Орлеан.

Пальметто почувствовал, что волосы на загривке встали дыбом.

— И какая именно информация?

— Они размечают границы некоего месторождения, берут образцы, насколько я могу судить.

— Можешь примерно сказать, сколько они уже там работают?

— Я их обнаружил неделю назад, так что не меньше этого. — Марк посмотрел на часы. — Надеюсь, Мэй позвала тебя на ужин.

Пальметто кивнул.

— Тогда закрываем лавочку и двигаем домой.

— Мне нужно заехать в мотель, переодеться.

— Ну и заезжай. И прихвати свои вещи. Жить будешь у нас.

Марк и Мэй жили в просторном доме, похожем на рыбацкую хижину, с тесным двориком, белым дощатым забором и застекленной террасой. Когда Пальметто постучал, открыл ему Марк, окинул гостя быстрым взглядом и заорал через плечо:

— Ты была права, Мэй: один рюкзак, да и тот маленький! — Он рассмеялся. — Мы так и знали, что ты налегке. Проходи.

Пальметто прошел вслед за хозяином в гостиную, где в камине горел огонь. Сел на диван, и тут из кухни раздался грохот.

— Черт! — громко выругалась Мэй. Шагнула в комнату. — Уронила бутылку вина, — сказала она и бухнулась в кресло.

Марк повернулся к Пальметто:

— Боб, на крючке у двери висят ключи. Не откажешься взять нашу машину и съездить в супермаркет? До него всего три мили. У меня инвалидные номера, так что парковаться можешь прямо у входа. Нужны деньги — мой бумажник…

— Нет-нет. Я идиот, не догадался захватить вина. И раньше-то не отличался воспитанностью, а теперь и подавно. Вернусь через несколько минут.

У супругов был «фольксваген». Пальметто уже и не помнил, когда в последний раз садился за руль, но зажигание по-прежнему включалось поворотом ключа, так что он справился. Он отыскал супермаркет, встал на место для инвалидов и выскочил из машины, торопясь покончить с этим делом.

— А ну-ка, минуточку, мистер.

Ему даже не понадобилось оборачиваться. Приказ копа всегда звучит одинаково, вне зависимости от интонации и акцента.

— Ваша машина? — осведомился коп. Он как раз объезжал парковку в патрульном автомобиле и увидел, как этот тип, никак не похожий на инвалида, выскочил из машины, припаркованной на месте для инвалидов.

— Нет, сэр, — ответил Пальметто. — Моего друга.

— Ваши права.

Пальметто понурился. Двадцать лет он избегал этого момента. Он посмотрел вокруг. Попался. В супермаркете.

— У меня нет прав, инспектор.

Как он просил, как умолял. Он геофизик, гость научного учреждения в Марблхеде. До дома друзей всего две минуты езды.

— До полицейского участка тоже две минуты езды.

Боб Пальметто редко задумывался о еде; она для него не имела почти никакого значения. Но в тот самый вечер он отдал бы все, лишь бы спокойно поужинать с друзьями.