Раздался стон, оба они склонились над Пальметто.

— Ты ударился головой, — сказала Мэй.

— А то я сам не знаю, — ответил он. — Где мы?

Она пояснила, где они находятся — и в какой опасности.

— Задерживаться нельзя, — сказал он. Попытался сесть. — Чего мы ждем? Сбрасывай пластины.

— Легко сказать, — возразила Мэй. — Мы лежим на боку. То есть придавили половину из них. А остальные лежат сверху.

— Ну, отцепите их, или как там делают, — сказал Буше.

Мэй склонилась над панелью, щелкнула несколькими переключателями. Никакого эффекта.

— Сила тяжести-то нам здесь не помогает.

— Зато может помочь кое-что другое, — сказал Буше. Взял один из музыкальных дисков — в аппарате была целая подборка. — Вы говорили, что здесь есть все, и, похоже, не соврали.

Он вставил диск, вытащил наушники, чтобы музыку слышали все. Раздалась ритмичная мелодия: бой барабанов, единственный аккордеон. Буше шагнул к Мэй и сказал:

— Не соблаговолите потанцевать, мадам? Это зайдеко. То же, что и полька, только топать нужно сильнее.

Она шагнула ему в объятия. И они задвигались по глубоководному аппарату в ритме музыки каджунов. Аппарат качнулся. Накренился. Перенос веса заставил его сорваться с уступа. Они почувствовали, что падают — все глубже и глубже.

— Пластины не отцепляются! — вскрикнула Мэй.

Она метнулась к приборной панели, ударила кулаком по рычагу. Они продолжали погружаться… а потом аппарат медленно выровнялся. Спуск прекратился, на некоторое время они зависли в неподвижности, потом начали всплывать. Музыка все звучала, певец перечислял несравненные таланты некоего «удальца и молодца». Дружный вздох облегчения добавил в атмосферу щедрую порцию углекислоты.

Они остались сидеть в положениях, которые сочли наиболее удобными. Всплытие — дело нехитрое, аппарат поднимался к поверхности будто пузырек воздуха. Мэй следила за показаниями глубиномера. Прошло довольно много времени, и вот она сказала:

— Мы вернулись на уровень, где взяли пробу.

— Посвети немного, — сказал Пальметто.

Мэй направила луч прожектора на дно.

— Ты посмотри-ка! — сказала она.

— Слой гидрата метана, — определил Пальметто. Выглядело дно так, будто его покрывал подтаявший снег. — Не было никакого землетрясения. Был взрыв. Кто-то подорвал донную поверхность, чтобы обнажить этот слой. Готов поспорить: эти мерзавцы прекрасно знали, что мы здесь. — Он повернулся лицом к Буше, который приник к иллюминатору. — Судья, — сказал он, — мы едва не пополнили список жертв «Рекскона».

Аппарат продолжал всплытие, никто не произносил ни слова; наконец Мэй прервала молчание:

— Мы исчерпали запасы кислорода в резервных баллонах. То, что мы выдыхаем, перерабатывается, и все равно уровень углекислого газа слишком высок. Нам не хватит воздуха, чтобы подняться на поверхность. — Она взглянула на своих спутников. — Попробуем медитацию, — прошептала она. — При этом метаболизм замедляется и воздуха расходуется меньше. Придумайте два каких-нибудь слога и повторяйте их про себя. Глаза закройте.

Они послушались. То приходя в сознание, то погружаясь во мрак забытья, они поднимались наверх.

Ныряльщики «Бигля» были наготове. За всплытием аппарата пристально наблюдали. Едва рубка, или «плавник», показалась из воды, они немедленно бросились к аппарату. Люк распахнули, один из ныряльщиков спрыгнул внутрь с баллоном чистого кислорода. Прижал маску к первому лицу, до которого дотянулся. Пальметто закашлялся, задохнулся. Потом кислород дали Мэй. Дайвер понес полуживую женщину к люку. Ее положили на надувную лодку, надели на лицо маску, соединенную с баллоном со сжатым воздухом. Так же поступили и с мужчинами, а потом лодка понеслась к судну. Уже через несколько минут пострадавших осматривал врач. Жизнь их была вне опасности.

Буше проснулся. Над ним стоял Пальметто — голова обмотана бинтами.

— Как самочувствие, судья?

Буше огляделся. Комнатка, где они находились, напоминала крошечную реанимационную палату. В левом предплечье у него торчала игла от капельницы, трубка соединяла ее с большим мешком, подвешенным к переносной стойке. Буше озадаченно посмотрел на эту конструкцию.

— Восстанавливают ваш водный баланс, — пояснил Пальметто. — А я хочу вам кое-что показать. Хватит сил прогуляться?

— Я нормально себя чувствую. — Буше посмотрел на капельницу. — Только отцепите эту штуку.

— Конечно. Я сейчас.

Пальметто вернулся через минуту с судовым врачом, который измерил Буше давление, а потом снял капельницу.

— Только не надо прямо сейчас бегать по палубе, — сказал врач. — У вас у всех сильная перегрузка организма.

Буше оделся и вслед за Пальметто направился в лабораторию. Вакуумный контейнер уже выгрузили с глубоководного аппарата и поместили в холодильную камеру.

Пальметто вскрыл контейнер и вытащил кусок гидрата метана, добытый со дна. Отломил фрагмент, положил остаток на место для будущего изучения. А потом вытащил из кармана зажигалку и поджег свой кусочек. На белом льду заплясали язычки синего пламени. Он сиял точно звезда.

— Дамы и господа! — возгласил Пальметто. — Перед вами — будущий основной источник энергии на Земле.

Они завороженно смотрели на горящий лед.

Капитан взял курс на запад, в Чарльстон; прийти на место они должны были к середине следующего дня.

После ужина Буше попросил Пальметто подняться для разговора на палубу. Они стояли у леера, глядя во тьму. Море было неспокойно, судно вздымалось и оседало на средних волнах.

— У меня есть ощущение, что вы помышляете о мести, — высказался Буше.

— Взорвать целый слой морского дна так, будто они разрезали кусок масла, — это откровенная глупость и вопиющая безответственность. Эти идиоты подтверждают все мои самые худшие опасения. Перри… я бы с радостью прикончил этого ублюдка.

— Мне придется сделать все, чтобы остановить вас, — заметил Буше.

— А вы уже забыли, что он попытался вас убить? И он уже убивал, и еще будет. Ваша система правосудия вряд ли его остановит.

— Успокойтесь, — посоветовал Буше. — Как, по-вашему, можно уничтожить влиятельного человека?

— Да запросто. Всадить пулю в голову.

— Вот и нет. Надо лишить его влияния. Вы знаете Джона Перри. А если он лишится своей корпорации, своих денег?

— Мне кажется, ему легче умереть, — сказал Пальметто. — Вот только нам двоим не справиться с такой задачкой.

— Нам поможет инспектор Фитч из Нового Орлеана.

— Вот радость-то. Теперь нас трое.

— Но у вас тоже есть друзья. На свете немало людей, которым небезразличны и ваше благополучие, и эта новая форма энергии.

— Вы имеете в виду институт?

— Его самый. Слушайте. У меня есть идея.

«Бигль» пришвартовался в Чарльстоне. Буше и Пальметто распрощались с моряками и учеными и на такси поехали в аэропорт.

— Только сделайте так, чтобы я мог с вами связаться, — сказал Буше.

— Я вам позвоню. Собираюсь купить мобильный телефон, — сказал, улыбнувшись, Пальметто. — Мне уже давно хотелось.

— Не забывайте и другие мои слова.

— Не забуду.

Упоминание о мобильном телефоне заставило его вспомнить еще одну вещь. Шагая к выходу на посадку, Буше позвонил Малике. Она схватила трубку после первого же гудка.

— Где ты? Чем занимаешься? — спросила она.

— Глубоководными погружениями, — ответил он.

— А нельзя говорить серьезно? Я тут переволновалась.

Буше, смягчая краски, поведал ей о своих приключениях. Они попрощались, и он тут же набрал еще один номер. Фитч опознал его звонок.

— А я тут гадаю, когда вы выйдете на связь, — сказал он.

— Если у вас нынче вечером есть время поужинать вместе, то я угощаю. Нам нужно кое-что обсудить.

— Я в жизни еще не отказывался поесть на халяву. Когда и где?

— В «Кей-Поле» в восемь? И постарайтесь одеться не как коп.