— Только кто бы мне еще объяснил, о чем речь.

— Там у всех есть мобильники, — ответил Пальметто. — С помощью вашего телефона мы можем превратить все их в микрофоны, а владелец ничего не заметит. Только держитесь подальше от стен и окон. А теперь поезжайте домой и, кстати, вытащите из старого телефона аккумулятор. Они могут сделать с вами то же, что мы делаем с ними.

— И что, я не смогу пользоваться своим мобильником? У меня есть подруга, мы по нему и связываемся.

— Не сможете, пока все это не закончится. А оно продлится недолго. А теперь вперед. Не сидите в машине на общественной парковке — это выглядит подозрительно.

— Так вы знаете, где я сейчас?

— Конечно.

— Ладно, последний вопрос. Какое у меня давление?

— Сто двадцать на семьдесят. Пульс — семьдесят пять.

— Ни фига себе, — сказал Буше. — А я-то просто пошутил.

— Я же говорил — там каких только примочек нету.

Он пошел домой, и вторую половину дня они проговорили с Пальметто по своим супермобильникам. Это был не столько разговор, сколько научная лекция. Информация, которую Буше предстояло разгласить на следующий день, представляла собой радость и гордость Пальметто. Он разработал систему забора, хранения и транспортировки гидрата метана с помощью материалов, которые раньше никогда не использовались в энергетике.

— Принципы те же, которыми пользуются уже сто лет, — сказал Пальметто. — Добыча нефти почти всегда сопровождается добычей газа. Газонефтесепарационные установки используются при добыче нефти для устранения загрязняющих примесей и для сбора газа с целью последующего использования. Я применил тот же метод, только под водой. Кроме того, я отделяю газ от газа, а не от нефти. Понятно?

— Пока — да, — ответил Буше.

— Я начал экспериментировать с графитовым волокном. Знаете, что это такое?

— Из него делают гоночные машины.

— Машины, космические аппараты — оно много где используется. Я изобрел графитовое волокно с различными полимерами, которое может использоваться на разных глубинах и для разных целей: трубопроводы, камеры в форме батисфер для сброса давления и переработки. Я могу построить целый подводный завод из графитового волокна и полимеров. А закончив работу на одном месторождении, мы можем свернуть его и двинуться дальше, не оставив на океанском дне ни единого следа. Говоря кратко, вся суть моего метода — в разнообразии компонентов, созданных на основе графитового волокна.

— Именно это из вас и пытались вытянуть на том судебном разбирательстве?

— Двадцать лет назад я только приступил к исследованиям. И с тех пор много чего достиг. Но в принципе да — Декстера Джессапа убили именно из-за этого.

— А теперь вы собираетесь вот так просто им все выложить?

— Я выложу им ровно столько, сколько нужно, чтобы у них разыгрался аппетит. Да и в любом случае вы же выведете их из игры еще до того, как они смогут этим воспользоваться.

— Ну, это пока бабушка надвое сказала, — заметил Буше.

— Не скисайте. И еще помните — вы не один.

— С этим телефончиком в кармане я уж точно не один.

Буше нужно было пойти погулять, сменить обстановку. Если жителям Нового Орлеана приходит в голову отдохнуть в утонченной обстановке, они, как правило, выбирают Садовый район, где находится одна из самых примечательных коллекций плантаторских особняков, построенных до начала Гражданской войны. Буше проехал по Сен-Шарль-авеню до отеля «Колон» — здешний бар был как раз для тех, кто хочет побыть в спокойной и изысканной обстановке. Официально он именовался «Викторианской гостиной». Тут были стойка из красного дерева, пятиметровые потолки и расписанный фресками фриз в древнегреческом стиле.

— Давненько вас не было видно, судья, — сказал бармен. — Чего вам налить?

— Бурбон и немного лимонного сока.

Потягивая спиртное, Буше вдруг почувствовал, что рядом с его табуреткой, справа, кто-то стоит. Он не стал оборачиваться.

— Добрый вечер, судья. — Женский голос показался ему знакомым. — А я вроде как никогда вас раньше здесь не видела.

Теперь он обернулся:

— Дон. Как приятно…

На этом он осекся. В вечернем туалете она была просто ошеломительна: черное коктейльное платье, бриллиантовое ожерелье, алмазные серьги-паве.

— Да. Симпатичное место. Очень его люблю, хотя вообще-то не привыкла шататься по барам. Правда, Майк? — обратилась она к бармену.

Майк приблизился.

— На мой вкус, могли бы приходить и почаще, мисс Фэллон. Вы знакомы с судьей Буше?

— Недавно познакомились, — уточнила она. — Он, похоже, пока не узнает меня без униформы, так что я уж лучше сама закажу себе выпить.

Буше тут же отреагировал на этот прозрачный намек.

— Нет, что вы. Чего бы вы хотели? Присядете?

— Простите, — сказала она, — но я так и не освоила искусство взгромождаться на барный стул в тесных вечерних туалетах. Может, сядем за столик?

В зале было довольно свободно, несколько столиков пустовали. Дон заказала коктейль с шампанским, они переместились от стойки. Буше пододвинул ей стул и только потом сел сам.

— А я ходила на открытие выставки одного художника, которого очень люблю, — сказала она, отвечая на незаданный вопрос. — А теперь направляюсь домой. Я живу неподалеку. Я за вами не шпионила. К этому я приступаю только с завтрашнего дня.

— Вы живете неподалеку? — озадаченно переспросил Буше.

— Да, в этаком мавзолее, принадлежащем моей семье с 1895 года. Всего в паре кварталов. — Она отпила шампанского. — А вы?

— У меня дом в Квартале. Тоже старый. — Он для храбрости хлебнул бурбона. — Но мне он очень нравится. Я люблю дома с длинной историей.

— С этим у моего все в порядке. До того как его приобрели мои предки, там был бордель: самая изысканная постройка в Садовом районе. Я вернула ему былое величие.

— А вы давно работаете в «Рексконе»?

— Через месяц будет десять лет. Пришла туда сразу после окончания Уортона, а в бизнес-школу поступила сразу после колледжа. Прежде чем вы начнете высчитывать мой возраст, скажу, что досрочно сдала ряд экзаменов и закончила Тулейн за два года.

Он прикинул в уме.

— Мне тридцать четыре, — сказала она. — Замужем не была. Старая дева. А вы? Как, старые кости уже скрипят?

— Пока вроде все функционирует нормально. Впрочем, я чувствую, что старею, потому что помню лишь несколько имен современных кинозвезд и ни единого имени современных поп-певичек.

Они перешли на разговор о музыке, и, когда он вновь взглянул на часы, оказалось, что прошел целый час.

— Вы ужинали? — спросил он.

— Нет, и умираю с голоду.

— У вас есть любимый ресторан?

— «Дворец командора», — ответила она без колебаний.

Буше заплатил по счету, и, когда они пошли к выходу, рука Дон проскользнула в его руку. Они двинулись по Сен-Шарль-авеню и подошли к массивной постройке с бело-голубым лепным декором, несколькими малыми фронтонами, круглой башенкой на углу и маркизами в тон: это был «Дворец командора», шедевр викторианской архитектуры.

Метрдотель приветствовал Дон так, будто заведение посетила особа королевской крови. Их усадили за столик, Буше, извинившись, отошел в уборную. Он вытирал руки, когда из кармана пиджака раздался голос:

— Не вовремя вы встали из-за стола. Она как раз разговаривает по мобильнику, но вы слишком далеко.

— Пальметто? Но мой телефон не звонил.

— Он постоянно на связи. Считайте, это ваш охранник.

— А я думал весело провести вечерок.

— Угу, и вот из всех баров во всех городах мира она заходит именно в тот, где сидите вы. Ты что, правда такой наивный?

Буше сказал:

— Мне это не нравится.

— В любом случае возвращайтесь и разговорите ее.

Вернувшись к столику, он заметил, что Дон закрывает сумочку — возможно, прячет мобильный телефон. Пришлось признать очевидное: эта встреча — далеко не случайность.

— Звонила боссу, — сказала она. — Доложила, что мы тут вместе, и он приказал вытянуть из вас как можно больше информации. Я сказала, что попробую, однако соврала. Я уже сказала — шпионить за вами мне поручено только с завтрашнего дня. Давайте хорошо проведем вечер, не возражаете?