— Не лги, мерзавец! — палец пожилого священника буквально впился преступнику в грудь. — Твое настоящее имя Раймонд Хереви, ты сын сэра Жана Сен-Клера, и женишься на ней исключительно ради выгоды!

При упоминании имен Раймонда Хереви и Жана Сен-Клера инвалид на матрасе издал булькающий звук. Вскрикнув, одна из служанок бросилась к нему на помощь.

В бешенстве Раймонд Хереви не обратил внимания на возникшее замешательство и повернулся к женщине, которая должна была стать его женой. Он ее многократно обманул, но ведь он ее и любил.

— Этот сумасшедший поп лжет! Я — Гвионн Леклерк. Я никогда ничего не слышал о Раймонде Хереви!

— Несложно проверить правдивость моих слов! — Отец Иан так просто не сдавался. — У меня есть свидетель, который без труда докажет, кто ты таков. Но это еще не главное препятствие вашему браку, Раймонд, и ты сам об этом знаешь!

Рыжеволосая невеста посмотрела на своего жениха, словно видела его впервые в жизни. Она перевела изумленный взгляд на отца Иана.

— А каково главное препятствие, отец?

Отец Иан подошел и осторожно взял ее за руку.

— У него уже есть жена, и он ее бросил!

Глаза Арлетты расширились, она схватилась за грудь.

— Гвионн! Ты уже женат?!

— Да, он женат. Прими мои сожаления, дитя мое.

— Ты не можешь ошибаться?

Надежда на ее лице вызывала у него жалость.

— Какая там ошибка? Я сам повенчал их. Десять лет назад, в моем приходе в Локмариакер. Его жену зовут Анна, у них есть милый малыш по имени Жан.

Лицо Арлетты исказилось, она смотрела на него загнанным, затравленным взглядом.

— Мадам ле Харпур, — догадавшись, воскликнула она. — Гвионн! Итак, тебя на самом деле зовут Раймонд? Раймонд, это все правда? Отвечай! Ты женат на ней?

Раймонд стиснул зубы. Его шрам пламенел, а щеки были белы, словно воск. Он нарушил церковные каноны, желая взять в жены Арлетту, и теперь каждый в замке знал это. Самое лучшее для него было спасаться бегством, чтобы не попасть за решетку. Но он не мог так просто отказаться от всего, что должно было увенчать усилия десяти лет его жизни. Глаза Арлетты были устремлены на него с надеждой и испугом. Он должен сделать так, чтобы она поняла все.

— Арлетта, я люблю тебя. Да, то, что говорит этот человек — правда. Я искал мести, но лишь поначалу. До тех пор, как мы не сблизились с тобою. Но потом я полюбил тебя и хочу на тебе жениться. Я не мог ничего с собой сделать.

— Итак, это все правда. — Она закатила глаза. — О, Гвионн… Раймонд. Если бы ты сказал мне это раньше!

— Тебе незачем было знать об этом. Я хотел только тебя. Разве ты сама не видишь? Арлетта, всегда помни, что я люблю тебя. — Он поймал ее руку и, прижав к губам, нежно поцеловал. Пристально посмотрел ей в глаза. Ему надо уходить, и как можно скорее, но он хотел, чтобы его сыну ничего не угрожало. — Люсьен… — напомнил он.

— Сыну графа Этьена ничего не грозит, — произнесла она, поняв его невысказанный вопрос. — Его будущее тебя не касается.

Последний раз пожав ее руку и улыбнувшись на прощание, Раймонд произнес:

— Итак, я удовлетворил чувство мести, но не любви. Прощай, дорогая.

Арлетта испустила горестный вздох.

С трудом оторвав взгляд от ее залитого слезами лица, Раймонд бросился к выходу, чуть не сбив с ног двух слуг Божьих, и выскочил в отворенную дверь. Его шаги прогремели по коридору.

Женщина, склонившаяся над больным, подняла голову и повернула бледное исстрадавшееся лицо к участникам немой сцены у алтаря. Отец Иан понял, что это Элеанор де Ронсье.

— Арлетта, подойди сюда, — произнесла с приглушенным чувством горести графиня. Она плотнее закуталась в вуаль. — Роковое разоблачение оказалось губительным для твоего отца. Теперь он мертв.

Джехан ле Мойн, высокий рыцарь, который присутствовал при неудачном бракосочетании вместе со своим отцом, сэром Хамоном, испытующе поглядел в раскрасневшееся лицо маленькой госпожи. Затем он выбежал из часовни и пустился вдогонку за Хереви.

Наконец трехчасовое бдение у гроба закончилось, и Арлетта в полном одиночестве вышла из часовни, где своей рукой возложила невестины лилии на холодную грудь отца.

С опаленной горем душой, она с трудом поднялась по витой лесенке в верхний покой, где Вероника всю ночь напролет не смыкала глаз, бодрствуя над, Люсьеном. До рассвета оставалась еще пара часов. Если повезет, и Люсьен будет спать спокойно, Арлетта сможет пару часов отдохнуть.

Когда она добралась до площадки перед дверью, ее взору предстала затененная фигура, прислонившаяся к стене. Человек сделал шаг вперед, и при свете факела Арлетта узнала его.

— Джехан!

Джехан ле Мойн нагнулся, чтобы поцеловать ее руку.

— Извините меня, госпожа. Можно мне сказать вам пару слов?

События развивались так быстро, что у Арлетты с момента ее прибытия в Хуэльгастель не нашлось времени, чтобы встретиться и поговорить с товарищем своих детских игр. Проходя по двору, она обменялась с ним парой случайных улыбок, и это все. Ей было бы очень стыдно, если бы она не была измучена до последнего предела. Сейчас она могла думать только о покое и относительном одиночестве своей детской горницы.

— Это не может подождать до утра? — спросила она, улыбаясь в знак извинения.

— Может быть. Но мне казалось, что вас должно интересовать, куда направился Раймонд Хереви.

Арлетта бросила на Джехана короткий благодарный взгляд.

— Да, я хотела бы это знать. Но сейчас все мои мысли в смятении. Скончался мой отец, и мне было не до этого.

— Я не займу много времени. Видно, что вы очень устали. Покинув часовню, Раймонд бросился в свою комнату и прихватил меч и доспехи. Затем — прямо на конюшню. Он оседлал Звездочку и ускакал на восток.

— На восток? Ты уверен, что на восток? — спросила Арлетта озадаченно. Отец Иан рассказал им все относительно связи Раймонда с Кермарией и о том, что его жена в настоящее время находилась там. Но Кермария лежала на запад от Ванна. — Я думала, его потянет на запад. Он должен был вернуться туда…

— Я знаю, что он направился в противоположную сторону, — отрывисто бросил Джехан.

— Но откуда?

— Я проследил за ним, — сообщил рыцарь, и его щеки залились пунцовой краской. — Я хотел изрубить его на месте за то, что он так подло обманул вас.

— Но не зарубил?

— Нет. — Темные глаза Джехана встретились с мрачным взглядом ее глаз. — Он ускакал. На восток. Мне казалось, вам следует об этом знать.

— Спасибо за службу, мой друг.

Еще раз приложившись к руке Арлетты, Джехан растворился в полумраке.

Если Гвионн — Арлетта тотчас поправила себя, — если Раймонд не поскакал в Кермарию, куда же он мог отправиться еще?

Он оставил свое самое ценное достояние — чалого жеребца Титана, — вместе с некоторыми из своих пожитков, в Ля Фортресс. Более, чем вероятно, что он торопился успеть забрать все это, прежде чем гонец доставит сэру Жиллю ее послание — о том, что бесчестный человек должен быть с позором лишен рыцарства. Но она не сделает этого.

Она все еще любила его, и ничего не могла с собой поделать. Потребуется время, чтобы излечиться от сердечной боли. Он предал ее, но какая-то часть ее существа все еще хотела его.

Если бы только он был свободен, если бы…

Арлетта взяла себя в руки и заставила посмотреть реальности в глаза. Все эти годы Гвионн был подле нее: сперва как эсквайр сэра Ральфа, затем как ее рыцарь. И все это время строил козни с целью погубить ее. Арлетту больше всего расстраивало, что Гвионн, такой любящий и нежный, был одновременно столь расчетливым и холодным. Он оказался человеком непростым, и, хотя ей казалось, что она любит его, Арлетта поняла, что практически его не знала. Во всем был виноват ее отец. Если бы он не напал тогда ночью на усадьбу Сен-Клера в Кермарии, их пути никогда бы не пересеклись.

Ее обманули, но Арлетта не искала мести. От нее на свет нарождались только ненависть и хаос, а она достаточно насмотрелась и на то, и на другое за двадцать пять лет своей жизни. Пусть забирает свои пожитки и убирается на все четыре стороны. Наверное, будет лучше всего, если ее глаза больше никогда его не увидят.