— Очень холодно? — столкнувшись со мной в прихожей, спросила очаровательная Анна.

— Да похолодало, а завтра обещают вообще минус двадцать, — ответил я, без сил прислоняясь к стене в прихожей.

Анна рассеяно кивнула и ушла к себе. За то время, что я здесь жил, наши отношения не сложились и ограничивались только дежурными фразами. Дашина сестра пошла дальше матери, вообще не видела меня в упор. Собственно, и мне до них не было никакого дела.

Вообще отношения в этой семье были какие-то странные. Каждый жил своей жизнью, не обращая внимания на родственников.

— Это что? — спросила Даша, когда я внёс пакеты в ее комнату.

— Купил себе теплые вещи, — ответил я, не зная как ей мягче сказать, что собираюсь сегодняшней ночью исчезнуть, возможно, навсегда.

— Знаешь, Джил вернулась в Москву, — сказала она, не проявив к моим покупкам никакого интереса.

— И как у неё развиваются отношение с нашим агентом? — поинтересовался я, разворачивая свертки. — Дело к свадебке?

— Ничего у них не получилось, он оказался полным занудой, — ответила Даша. — Надоел он ей своим постоянным нытьем и претензиями. Не зря, видно, его жена бросила. И вообще, с мужчинами лучше дел не иметь.

— Ты так считаешь? — спросил я, не зная, что мне самому думать по поводу такого категоричного заявления.

— Я еще до конца не определилась, — ответила она.

Кажется, между нами что-то назревало. Однако именно сейчас начинать выяснение отношений я не мог. Помолчал, решил не тянуть и сразу сказал все:

— Я сегодня вечером уеду.

Даша посмотрела на меня без удивления, как будто ждала, что именно сегодня это и должно произойти. Пожала плечами, села в кресло и включила новости. Объемные телевизионные ведущие, расположившись вдоль дальней стены комнаты, смотрели на нас умными, дружелюбными глазами, и рассказывали о природных катаклизмах и кровавых преступлениях. Новости кончились на оптимистической ноте, ведущий сообщил зрителям, что из под завалов очередного взорванного террористами дома извлечены все тела погибших. Только тогда Даша вспомнила о чем мы говорил и спросила:

— Совсем уезжаешь? Оденься теплее, говорят, к ночи сильно похолодает.

Меня такое индифферентное отношение к собственной персоне, не то, что разочаровало — обидело. Я ждал всего чего угодно, слез, упреков, уговоров остаться, но никак не полного равнодушия.

— Да, совсем, — ответил я, разом решив, как бы ни сложились обстоятельства, сюда больше не возвращаться. — Хотел пригласить тебя с Мариной. в ресторан, устроить проводы...

— Я в такой холод из дома никуда не пойду, — категорично сказала Даша, — а ты как хочешь.

Снег шёл всю ночь, но похолодало только под утро...

Собрав вещи, я распрощался с сонной и равнодушной Дашей. Ни ее мать, ни сестра из своих комнат проводить не вышли, да и сама недавняя подруга, словно не могла дождаться, когда я уйду. Причин так быстро ко мне охладеть я не видел. Попытался понять, что её могло так настроить против меня, но в своём поведении не нашёл никаких радикальных проколов. Всё у нас с ней было нормально, а ночами и того лучше.

За ночь природа совсем разошлась. Снег лепил так, что в нескольких шагах ничего не было видно. С большим трудом я нашёл таксиста-камикадзе, согласившегося в такую погоду везти меня за город. Дорожные службы, не справляющиеся с заносами даже в городе, пригородные дороги практически не расчищали. Осадков выпало сантиметров пятнадцать, так что пробираться по снежной каше было не просто трудно, а казалось — невозможно. Однако мой таксист лихо гнал своего железного коня по условной дороге, успевая рассказывать случаи из своей профессиональной жизни и высмеивать чайников, слетевших в кюветы.

Уже далеко за городом, когда мы приближались к имению Вороновых, я ему сознался, что толком не знаю, куда мне нужно ехать.

— Вот не думал, что ты такой ненормальный, — сказал он. — Тебя что, просто так на дороге высадить?

— Лучше бы найти какую-нибудь гостиницу, — ответил я. — Я здесь был один раз много лет назад и ничего не могу вспомнить.

— Совсем сдурел народ, — осуждающе сказал таксист, — какого же ты... поперся в такую погоду неизвестно куда? Что вы все с ума сходите? Я одного такого же чудака недавно целый день по городу катал, он всё хотел найти роддом, в котором родился! Сказал, что когда его выносили, запомнил здание. Представляешь?!

Такое я не представлял, как и то, что делать в ближайшие несколько часов, пока не стемнеет и по-настоящему не похолодает. Нужно было где-то перекантоваться до вечера, но ничего похожего на кемпинг или придорожную гостиницу нам не попадалось.

Потому, когда на окраине какого-то поселка нашлась дорожная забегаловка, обрадовался и ей. Таксист, продолжая клеймить человеческую глупость, уехал, а я вошёл в маленькое прокуренное помещение, где несколько дальнобойщиков ждали, когда дорожные службы расчистят снег. Мой белый костюм произвел впечатление, но все шоферы были людьми в возрасте и нездорового интереса к странному типу не проявили.

Я занял место за пустым столиком и заказа какой-нибудь еды. Буфетчица принесла яичницу глазунью, и пока я ел, стояла невдалеке, сложив руки под грудью, и задумчиво меня рассматривала. Когда я отодвинул тарелку, она подошла и без спроса села рядом.

— К ночи обещают похолодание, — сообщила она, хотя это и так было очевидно.

— Я слышал, — признался я.

— Ночью, будет совсем холодно, — внесла она ценное уточнение в прогноз погоды.

Я промычал что-то неразборчивое, подтверждающее ее совершенно справедливое замечание.

— Плохо, наверное, в такую погоду спать одному, — вздохнула она.

— Да, конечно, — опять согласился я, не понимая, что ей от меня нужно.

— Хочешь девушку на ночь? — вдруг спросила она.

— Какую еще девушку? — не сразу понял я. — Зачем?

— Ну, как зачем, сам, что ли не понимаешь, — удивилась буфетчица. — Для этого самого.

Я понял, что она имеет в виду и отказался.

— Нет, спасибо, не хочу.

— Ну, что вы все такие жадные, — огорченно сказала она, — не даете девушке немного заработать!

— А где сама девушка? — поинтересовался я.

— Как где? Ну, например, я, — уточнила она. — Не нравлюсь, что ли?

— Нет, почему же, конечно, нравишься, — успокоил я это странное существо. — Только у меня сегодня другие планы.

— Старшему сыну нужно теплую обувь купить, вот и приходится подрабатывать, — пожаловалась она. — Может, надумаешь? Я дорого не возьму.

— Нет, не надумаю, а вот заработать дать могу. Ты не знаешь, как отсюда подойти к имению, что у вас в лесу?

— Знаю, туда дорога есть, — просветила она меня. — Только туда никого не пускают.

— Вот и я о том же. Прямо по дороге меня не пустят, а у меня там девушка работает, хочу ей сюрприз сделать.

— Любовь, что ли? — понимающе, вздохнула тетка. — У меня тоже любовь была, вот теперь одна троих тащу.

— Так что, сможешь помочь? — не дал я ей уклониться в сладко-горькие воспоминания.

— А сколько заплатишь?

— Хорошо заплачу, всем твоим детям на зимнюю одежду хватит.

— Правда, что ли? — с сомнение спросила она. — А не обманешь?

— Сказал, заплачу, значит заплачу. Есть туда окольная дорога?

— Почему не быть, есть. Мы в усадьбу летом по грибы ходим. Там столько белых! Не поверишь, я в прошлом году десять трехлитровых банок закатала. Только учти, детская одежда дорого стоит! Стала бы я себя иначе предлагать!

— Учту. Только, говорят, там все охраняется, имение проволокой окружено, а она под током!

— Это само собой. Проволока, конечно, есть, только, кто же в нее полезет. Мы с заду заходим, там ничего такого нет. И на сапожки дашь? Мне тоже в люди выйти не в чем, а когда девушка в плохой одежде, ею мужики брезгуют. Эх, жизнь наша...

— Так, выходит, ты одна с тремя детьми? А государство, разве не помогает?

— Почему не помогает, помогает. На каждый Новый год детям подарки дают. Конфеты, орехи. Грех жаловаться!