Завалий понял, что начальник учиняет ему справедливый разнос, но отступать не хотел:

— Сергей Александрович, я все понимаю, но Киселева не из тех, кто может стать на честный путь в жизни. В этом я убежден твердо.

— Извольте доложить факты.

— Факты будут, разрешите только провести предварительную проверку. Уверен, что факты будут, — настаивал капитан.

Начальник отделения задумался. Настойчивость, а главное, уверенность подчиненного в своей правоте ему нравились. Не поверить Завалию — значит, обидеть, сковать инициативу. Разрешить проверку — возможно, незаслуженно обидеть порядочного человека. Как быть?

— Вот что, Николай Александрович, — сказал подполковник. — Разыщите предшествующие материалы проверки Киселевой и доложите их мне.

Изучив документы, можно было сделать определенный вывод о личности Киселевой. Подполковник Рагузов убедился в необходимости проверки и приказал в три дня провести ее так, чтобы Киселева ни о чем не догадалась.

Назначенный срок пролетел быстро. Капитан Завалий в эти дни появлялся дома, когда не только его дочки-близнецы, но и жена уже спали. И уходил из дому он раньше всех. Его усилия не пропали даром. Многого узнать не удалось, но идти к подполковнику было с чем.

— Нам известно, — докладывал он, — что Киселева останавливается у Шапошниковой. Но мы не знаем, чем они там занимаются. Удалось узнать, что незнакомая женщина, по описанию похожая на Киселеву, иногда проходит по улице с посылками в мягкой упаковке. Но пока неизвестно, кому и что она отправляет. Киселева месяца на два-три исчезает из дому. Куда и зачем она уезжает, мы еще не знаем. Возвращается всегда с легким чемоданом и полупустым рюкзаком. Прогулов на работе Шапошникова не допускает. В проходной никогда ни с чем не задерживалась. Характеризуют ее, в общем, положительно. Отмечают лишь ее необщительность.

Доклад начальник выслушал молча, иногда делая в своем блокноте какие-то пометки.

— Вывод и предложения? — спросил он.

— Киселева и Шапошникова занимаются скупкой какого-то товара. Для перепродажи посылками отправляют его в другие города. Необходимо провести обыск и задержать их с поличным.

— Авантюра! — резко бросил подполковник. — Обыск может ничего не дать. Сами говорите, что Киселева возвращается с пустым чемоданом и рюкзаком.

— Тогда надо устанавливать, что за товар, куда они его отправляют, где и как его приобретают. За домом Шапошниковой установить круглосуточное наблюдение, поговорить с работниками всех почтовых отделений.

— Правильно, — одобрил Рагузов. — Главное — кому отправляются посылки. Узнаем это — значит, будем знать все.

К капитану Завалию на следующий день подключилось еще несколько оперативных работников. Вечерами все собирались в кабинете начальника и обсуждали, кто что успел сделать, намечали план действий на следующий день. К концу недели подвели итоги. Стало известно, что примерно восемь-девять месяцев назад в почтовых отделениях города и окрестных сел стала появляться полная пожилая женщина с круглым лицом, карими глазами, которая отправляла посылки в мягкой упаковке в Оренбург от имени разных лиц на разные фамилии.

Постоянных получателей набралось пять человек. Что в посылках, работники почтовых отделений сказать не могли, что-то мягкое.

Наблюдение за домом Шапошниковой ничего не дало.

— Доложите подробней, как было организовано наблюдение, — потребовал Рагузов.

Информация оперативных работников его не удовлетворила.

На оперативное совещание по разработке дальнейших мероприятий пришел начальник отдела внутренних дел полковник Алексей Филиппович Егоров. Богатый опыт борьбы с преступностью помог ему сразу же избрать верное направление поиска.

— Немедленно сообщите адреса получателей посылок оренбургским товарищам. Поставьте перед ними конкретные вопросы, которые нас интересуют.

Полковник пригласил всех присутствующих в свой кабинет, где на одной из стен у него висел подробный план города. У этой карты практически был найден ключ к решению стоявшей перед работниками милиции задачи. Но в то время этого еще не знал никто, в том числе и сам начальник отдела.

Стоя у карты в окружении оперативных работников, Алексей Филиппович высказал свои предложения. Он убедил присутствующих в том, что в посылках спекулянты переправляют либо ситец, краденный с находящейся неподалеку от дома Шапошниковой фабрики, либо шерстяную пряжу, склады отгрузки которой располагались еще ближе.

Начальник отдела предложил обратить внимание прежде всего на эти предприятия, как возможные объекты хищения.

В заключение он приказал Рагузову готовить группу для поездки в Оренбург. Люди туда должны были вылететь, как только поступит ответ от оренбургских коллег.

Должны были, но не вылетели…

На свете много профессий хороших и разных. Много их и в современной милиции. Когда вы встретите человека в милицейской форме, не торопитесь говорить: вон идет милиционер. Сегодня в форменной одежде милиции можно встретить не только юриста, но и педагога, инженера, врача, химика, физика. Но есть в органах внутренних дел среди следователей и профессия на любителя. Это — следователи, специализирующиеся на расследовании уголовных дел о замаскированных хищениях, спекуляции, взятках и т. д.

За дела этого сорта следователи обычно берутся с неохотой, но ведут их с увлечением.

Увлеченность вызывается тем, что расследовать их интересно. Перед тобой противник не из каких-нибудь алкоголиков или алиментщиков. Наоборот, перед тобой хитрый, ловкий, а иногда и довольно образованный человек. С ним идет действительно психологический поединок.

В то же время следователи не любят принимать такие дела к производству. Получил такое дело — прощай нормальная жизнь. Засучивай повыше рукава, успевай поворачиваться от темна до темна. Накладные, счета, пропуска, квитанции и прочие документы, входящие в бумажную империю, так тебя опутают, что едва из них выберешься. А иначе нельзя. Спекулянт, расхититель и взяточник — это не квартирный вор. Его без письменных доказательств не изобличишь. С работниками ОБХСС у меня, как говорится, был полный контакт. Частым гостем в нашем отделении был и Сергей Александрович Рагузов.

Разница в годах не мешала нам поддерживать дружеские отношения. Я был немного в курсе дел и забот подполковника и поэтому не удивился, когда однажды он зашел к нам в кабинет. С ним был незнакомый мне капитан.

— Вот, знакомьтесь, товарищ из Оренбурга, — представил мне его Сергей Александрович.

— Понимаешь, пока мы тут разрабатываем планы, как нам разоблачить не только спекулянтов, но и тех, кто им поставляет похищенный товар, они в Оренбурге уже все сделали. Вот он приехал обыск делать у Шапошниковой.

Оказывается, оренбургские товарищи, получив сообщение от нас, из Серпухова, сопоставили содержавшиеся в нем сведения со своими накопившимися материалами и увидели, что у них появилось недостающее звено. Пять фамилий адресатов — получателей посылок им были известны и без данных серпуховчан. А вот кто их отправлял, они не знали, так как посылки к ним шли не только из Серпухова, но и из других городов: Чехова, Подольска, Москвы и даже Рязани.

У них было все. Не хватало только одного звена. И вот приехала Киселева.

Как только она появилась в городе, ее задержали на квартире у одного из оренбургских адресатов с поличным.

Сначала она не говорила, где брала товар. Но когда в кабинет, где ее допрашивали, стали одну за другой приносить посылки, изъятые из почтовых отделений, спекулянтка поняла, что отрицать свою вину бесполезно.

Капитан из Оренбурга приехал в Серпухов для производства обыска у Шапошниковой. Ее на одном из допросов Киселева назвала как человека, у которого она скупала товар.

Рагузов категорически возражал против этого. Связи Шапошниковой с расхитителями еще не были установлены. Источник хищения и способ его сокрытия неизвестны. Оренбургского капитана его доводы убедили, но он не знал, как поступить с делом. Вести расследование преступления, совершенного в двух городах, расположенных друг от друга на расстоянии в две тысячи километров, дело весьма и весьма сложное. Обстановка складывалась так, что следствие было целесообразнее сосредоточить в одних руках. Более того, этими руками могли быть только наши: Шапошникова-то живет в Серпухове.