— Я могу продолжить разговор с ней, — сказала Холленд.

— Росс теперь ее не оставит. Не знаю, что у него на уме, но он будет разыгрывать рыцаря, оберегать измученную вдову.

— Она приехала одна и вернется домой одна, — уверенно сказала Холленд.

— Ну и что?

— Хочу поехать к ней, когда убедимся, что она дома.

Джонсон заерзал. Воздух в фургоне, хоть и дважды профильтрованный, был насыщен газами из подземного гаража «Омни». Похлопал Брайента по плечу:

— Поехали туда, откуда виден ее автомобиль.

Джонсон не стал предлагать Холленд выгодного пари, что Синтия поедет домой не одна. Просто решил дать ей возможность увидеть это самой.

Занимала Джонсона проблема, казавшаяся ему более серьезной. Росс просто так не оставит случившегося. Произойди это столкновение с глазу на глаз, возможно, и оставил бы. Но тут какая-то девчонка срезала его на глазах Марджори Вулворт и всей ее своры.

Требовалось как-то замять скандал. Росса при его влиятельности сразу же соединят с Уайеттом Смитом. Он скажет об агенте-девушке по фамилии Бомонт. Директор догадается, кто эта девушка. И тут же начнет чинить препятствия.

Займись этим немедленно. Войди с унылым, огорченным видом. Отзови Росса в сторону, объясни все чрезмерным усердием новенькой. Пересыпай речь извинениями, проси о доверии и понимании. Он любит лесть и клюнет на это, если все преподнести в изящной упаковке.

Джонсон принял решение, когда Брайент поставил фургон среди автомобилей гостей и вылез навстречу распорядителю, подходящему широким шагом с целью прогнать их.

Права ли Холленд? Знает Палмер, где дискета?

Уверенности в этом у Джонсона не было. О дневниках Синтии было известно. Но она никак не среагировала на упоминание Холленд о второй дискете. Из ее слов Джонсон сделал вывод, что она знала о существовании шантажа, но могла не знать о его формах и масштабах.

Придется снова послать Холленд к ней.

Джонсон заерзал:

— Мне надо пойти уладить дело с Россом. Иначе он начнет охоту за головами утром, как только проснется. Или, чего доброго, еще до утра.

— Я ничего не могла поделать... — заговорила Холленд.

— Знаю. Зато теперь можешь. Сиди здесь, жди меня.

— А если выйдет Палмер...

— Не выйдет. Еще рано. Ты знаешь церемониал подобных сборищ.

Джонсон вылез.

— Вернусь через пятнадцать, от силы двадцать минут. Росс не такой уж непреклонный, каким хочет казаться.

Холленд посмотрела ему вслед, он шел, втянув голову в плечи, ветер трепал его брюки. Потом пересела на переднее сиденье и, не сводя глаз с входа в отель, стала перебирать в памяти взывающие к состраданию признания Синтии Палмер.

В душе Пастора будто звучала героическая симфония. Музыка, слышимая только им, достигла крещендо. Честер Роулинс вскоре услышит финал с литаврами и грохочущими цимбалами. А потом не будет слышать ничего.

Роулинс оказался легок на помине. Вылез из своей машины и побрел к нему.

Подружиться с ним оказалось легко. Роулинс счел Пастора своим парнем. С интересом выслушал рассказ о службе в «зеленых беретах», но, как профессионал, от назойливых расспросов воздержался. Пастор счел, что Роулинс созрел для чашечки кофе. За поворотом, совсем рядом, находился роскошный гастроном.

— Глотнем кофейку? — предложил Пастор.

— Не откажусь.

— Через пару минут будем опять здесь. Только согреемся.

Роулинс засмеялся. Зубы у него были очень маленькими для такого здоровяка. Едва Пастор об этом подумал, как в машине Роулинса загудел телефон.

— Возьми этот, поговори, — протянул ему Пастор свой сотовый. Звонок вызвал у него любопытство.

Лицо Роулинса, пока он разговаривал, приняло недоуменное выражение, потом слегка обиженное.

— Могли бы раньше сказать, — проворчал он. — Но желаю удачи тому, кто ее заберет.

— Кого? — спросил Пастор, забирая у него телефон.

— Палмер, эту богатую суку. Должно быть, что-то случилось. Ее опекает секретная служба.

Пастор всеми силами постарался выразить удивление.

— Слушай, — сказал Роулинс, — я не сразу домой. Может, выпьем по стаканчику, когда освободишься?

— Не могу, — ответил Пастор. — Мой пассажир нанял машину до двух часов. Между нами, я думаю, он хочет поразвлечься на заднем сиденье со своей дамочкой.

Роулинс засмеялся:

— Да будет так.

Пастор сунул в карман визитную карточку, которую дал ему Роулинс, пообещал позвонить в выходной и оставил его. Когда тот усаживался в машину, телефон Пастора зазвонил.

— Планы переменились.

— Я понял.

— У тебя есть своя машина?

Пастор глянул на лимузин, взятый напрокат:

— Есть.

— Где-то недалеко от тебя фургон наблюдения. Правда, сейчас у них другие хлопоты.

Пастор тут же вызвал в памяти образ Холленд Тайло. Ему очень хотелось спросить, близко ли она, чтобы представиться ей.

Но вместо этого он сказал:

— Скоро у них будет гораздо больше хлопот.

Обещанные Джонсоном двадцать минут прошли. Брайент предложил Холленд еще кофе из термоса, но та покачала головой. Не хотела отрывать глаз от входа в отель.

Подъезжали машины, большей частью взятые напрокат, их вели усталые бизнесмены, разложившие из передних сиденьях дорожные карты. Появлялись и такси. В дальнем углу двора стояли лимузины, доставившие гостей на благотворительный бал. Время от времени кто-то из водителей садился в машину, заводил мотор и включал отопление.

Вот один из них выехал, обогнул двор и остановился у ступеней, устланных красно-золотистой дорожкой. Швейцар в лейб-гвардейской форме поспешил распахнуть заднюю дверцу.

— Она. — Холленд выскочила из фургона.

— Тайло! Не надо!

Брайент держал обе руки на руле, стиснув одной пластиковую кофейную чашку так, что она приняла овальную форму. Холленд понимала, что он не сможет остановить ее, если она побежит, и Брайент тоже понимал.

— Вы знаете, куда я. Ждите меня возле дома, где живет Палмер.

— Мы не сможем защитить вас там!

— Палмер одна. Я знаю, чего опасаться. Она нет.

Брайент смотрел, как Холленд бежит к освободившемуся такси, придерживая одной рукой платье от ветра. На плечи она набросила куртку, найденную Брайентом в глубине фургона. Куртка совершенно не сочеталась с вечерним туалетом, зато надежно прикрывала пристегнутую кобуру с пистолетом.

Это упущение Джонсона, подумал Брайент. Он должен был понимать, что Тайло удерет, если появится Палмер. И ушел Джонсон без микрофона, только с бипером. Хоть бипер вибрировал, а не пищал, он мог заработать очень некстати, если Джонсон продолжал разговор с Россом.

Достав панель, Брайент набрал номер бипера. Едва появился сигнал приема, набрал еще один номер и стал ждать, когда ответит женщина.

Синтия Палмер думала, что ей придется дожидаться водителя, и готовилась сорвать на этом остолопе ярость, однако лимузин с работающим мотором стоял у ступеней. Когда швейцар, снимая шапку, неуклюже задел мехом ее лицо, она скрипнула зубами.

Перегородка в машине, к ее удовольствию, оказалась поднятой. Нажав переговорную кнопку, Синтия сказала:

— Везите меня домой.

Рывка, которого она ждала, не последовало. Машина тронулась плавно, словно парусник. Палмер удобно устроилась на заднем сиденье, вытянула ноги и стала шевелить пальцами в теплом воздухе из запольных отверстий.

Эта сучонка из секретной службы — как ее фамилия? Бомонт. Разболталась о дневниках Чарли. Слава Богу, Росс и эта корова Марджори не слышали.

Достав сигарету, Синтия прикурила от золотой зажигалки. Бомонт застала ее врасплох, когда с чувств, так старательно скрываемых от всего мира, спала защитная броня. Она собиралась недурно провести вечер. Посплетничать, потратить немного денег, позондировать, что кроется за соболезнованиями. Может быть, даже отдаться. Россу этого определенно хотелось.

Но Бомонт потрясла ее, сказав, что дневники исчезли, и намекнув, что они могли послужить причиной убийства Чарли. Не столь уж ошеломляющая догадка. Узнав в лондонском «Савое» за завтраком о гибели мужа, она поняла, в чем причина убийства.