— Что ты привез, Бобби?

Из внутреннего кармана пальто ирландец достал конверт. Извлек пачку фотографий и одну за другой стал показывать Джонсону. На каждой были оба Макналти. Со зверскими, как и следовало ожидать, физиономиями они смотрели в объектив, держа перед собой номер газеты «Интернэшнл геральд трибюн». На газете была отчетливо видна дата: «30 марта». Задний план мог представлять собой любой средиземноморский курорт.

— Мои друзья склонили ребят к позированию, — сказал Кокран. — Это было не так уж легко.

Джонсону показалось, что за вызывающими выражениями лиц он видит в глазах Макналти еще кое-что. Страх. Одно дело — воевать с британцами; обвиняться в убийстве американского сенатора — совершенно другое. Макналти понимали, что теперь им никуда не деться. Это было видно по их лицам.

— Их снимали так, чтобы дата была видна, — сказал ирландец. — Ваши эксперты подтвердят, что это не монтаж.

Джонсон кивнул. Кокран не стал бы подсовывать ему фальшивку.

— Ребята ни при чем, Арлисс. Не скажу, что у них чистые руки, но сенатора убили не они.

Отвернувшись от ветра, он закурил.

— Да, наши дела очень скверные. И не улучшатся, пока вы не скажете британцам, чтобы они оставили нас в покое. Смит с Венеблзом поболтали, будто старые кумушки, и на том конец. Это удивляет меня, Смит должен бы уразуметь кое-что.

— О чем ты, Бобби? — негромко спросил Джонсон.

Он почувствовал, что разговор внезапно перешел на другой уровень.

— Арлисс, почему Смит уцепился за эту версию? Почему сосредоточился на Макналти?

— Хочешь сказать — у него есть другие факты?

— Должны быть!

Кокран глубоко затянулся и пристально посмотрел на Джонсона сквозь пелену дыма.

— Черт возьми, Арлисс, так ты ничего не знаешь? Мы с тобой друзья, но я не стал бы срываться с места ради того, чтобы передать тебе фотографии. Я хотел узнать от тебя, почему Макналти до сих пор главные подозреваемые, хотя вашим людям уже известно, что их и близко не было от этих проклятых Дубков.

— С чего ты взял, будто мы что-то знаем?

— А с чего, — Кокран ткнул пальцем в сторону Джонсона, — ты взял, будто я с тобой первым говорю на эту тему?

Джонсон почувствовал, как лицо его вспыхнуло.

— Бобби, с кем еще ты разговаривал?

— С Джеймсом Крофтом, черт бы его побрал. В Ирландии я член парламентского комитета по безопасности. Как и он здесь.

Шел пятый час, к этому времени Джонсон собирался быть у себя в кабинете. Но он, подняв воротник куртки, сидел на бортике фонтана. Ветер не унимался, однако кофе, принесенный Фрэнком Шурессом из машины, согрел его. Джонсон не отказался бы и от хорошего глотка бренди.

Он основательно поразмыслил, прежде чем выбрать в помощники Шуресса. Профессиональный опыт у Фрэнка был невелик; с другой стороны, молодой агент сильно переживал из-за случившегося с Холленд. Джонсон знал об их отношениях. Фрэнк отпускал неосторожные замечания по поводу того, как с ней обошлись. Дойди это до директора, Шурессу бы крепко досталось. И Джонсон решил держать Фрэнка при себе, чтобы уберечь от необдуманных рыцарских порывов.

— Джеймс Крофт? — произнес Шуресс, держа пластиковый стаканчик. — Кокран уже разговаривал с ним?

На встречу Джонсон отправился с микрофоном. Все, что говорили он и Кокран, Фрэнк записывал на пленку.

— И директор об этом даже не заикнулся?

За его удивлением Джонсон уловил гнев. При других обстоятельствах он оборвал бы Шуресса, однако ему самому было любопытно, что и когда стало известно директору.

— Вы не находите это странным? — настаивал Фрэнк.

— Я нахожу, что не следует делать поспешных выводов, — с раздражением ответил Джонсон.

Шуресс немного помолчал. Он знал, что связывает Холленд и Джонсона. Думал, что Джонсон, возглавляющий расследование, убедит Смита оставить ее на оперативной работе, хотя бы до тех пор, покуда оно не завершится. Теперь Фрэнку показалось, что дело приятно пахнет полным оправданием Холленд.

— Думаете, Кокран привез подлинные фотографии? — спросил Фрэнк.

— Да. Он бы не стал подсовывать фальшивки.

— Выходит, кто-то подставил Макналти и мы попались на эту уловку.

«Уайетт совершил ошибку, — подумал Джонсон. — Могло так быть? Или Крофт, зная об этом доказательстве, утаил его?»

Шуресс выплеснул на траву остатки кофе:

— Это все меняет, разве не так? Когда директор узнает...

— Директор узнает об этом, когда я сочту нужным. — Джонсон пристально посмотрел на молодого человека. — Не раньше. Ясно?

Шуресс ничем не выказал, что задет резкостью его тона.

— Да, сэр.

— Фрэнк, я вижу твою заинтересованность. Однако для Холленд риск здесь значительно выше, чем для нас с тобой. Прежде, чем делать ход, мне нужна полная уверенность.

— Понимаю, — ответил Шуресс.

Хоть и сомневался, что понял правильно.

По пути с кладбища домой Холленд заглянула в Дирксен-билдинг, где находился кабинет Уэстборна.

В коридорах царила похоронная тишина, хотя там сновали референты, лоббисты и тому подобная публика. Держались все учтиво, вежливо, что случалось нечасто. Молодой рассыльный указал Холленд нужное направление, и она плыла в людском потоке, пока не оказалась у цели.

Хотя сенатора только что похоронили, кабинет его уже почти опустел. Стопы набитых ящиков высились в человеческий рост. Мебель вытащили в приемную. От висевших картин остались только светлые пятна на обоях.

Пробравшись сквозь этот лабиринт, Холленд заглянула в кабинет. Из окон открывался вид на Капитолий.

— Прошу прощения.

Она думала, что парень азиатского происхождения, стоявший на коленях над стопками бумаг, должен был слышать ее шаги. Но он вздрогнул и так резко обернулся, что едва не свалились очки в тонкой оправе.

— Вам какого черта здесь нужно?

— Поговорить с секретаршей сенатора.

— Простите, пожалуйста. Я не хотел грубить. Такой уж сегодня выдался день.

Парень поднялся на ноги, поправил очки и протянул руку:

— Майкл By, помощник сенатора — в течение трех месяцев.

Холленд приняла извинение.

— Холленд Тайло, секретная служба. Не знаете, где найти секретаршу? Или Джудит Траск?

— Собственно говоря, у него работают... работали две секретарши, — ответил By. — Кэти, которая вечно торчала здесь, пичкают успокоительным в больнице Святого Иоанна. Бриджит, работавшая главным образом по ночам, находится на полпути в Калифорнию. Вылетела сразу же после заупокойной службы. А где может быть Джуди, представления не имею.

Холленд закусила губу:

— Проклятие.

— А в чем дело?

Ответ вертелся на языке, но кое-что заставило Холленд сдержаться. Пока By говорил, она заметила несколько странных деталей. Ковер на полу лежал так, будто его снимали, а потом второпях постелили снова. На ящиках стола с замками виднелось что-то вроде древесной трухи, словно их открывали силой.

Ну и что мне до этого? — упрекнула себя Холленд.

— Слышите? Агент Тайло.

Холленд потрясла головой:

— Прошу прощения.

— Не за что, — ответил By. — Роясь в этом хламе, я чувствую себя кладбищенским вором. Но кроме меня, никого не осталось.

— Что будет со всем этим?

— Бумаги и дискеты заберут в сенатский архив. Мебелью займется хозяйственное управление. Личные вещи передадут адвокатам, те, видимо, отправят их в поместье.

— А материал, над которым работал сенатор, — новая законодательная инициатива или что-то в этом роде?

By поправил пальцем очки:

— Его, видимо, передадут соавторам. Вы ищете что-то конкретное?

Холленд внезапно захотелось уйти. В кабинете было душно и жарко. Все вокруг напоминало о ее промахе. Отдать дискету By, и дело с концом.

Но она не отдала. Не смогла. Дискету Уэстборн доверил ей. Холленд решила, что должна исполнить последний долг перед покойным.

— Спасибо, что просветили, — сказала она. — Созвонюсь с Кэти, когда ей станет лучше.