— Холленд, что там происходит?

— Крофт сел в свою машину. Пастор... подошел к своей. Он уезжает первым.

Джонсон похлопал Брайента по плечу. Послышался скрежет металла, съехавший с домкрата фургон тряхнуло. Брайент вывернул руль, нажал на газ и выехал на противоположную сторону дороги. Позади раздались нетерпеливые гудки.

— Порядок, — спокойно сказал Джонсон. — Пристроимся за Крофтом, обгоним его, если окажется место между ним и Пастором, потом замедлим ход и разъединим их. — И повернулся к Холленд: — Путаница в мыслях прекратилась?

— Все в порядке.

— Коленки не дрожат?

Она покачала головой.

— Вот и отлично. Возможно, нам улыбнется удача.

— Крофт...

— Холленд, дело сейчас не в нем. Мы знаем, где его найти. А сейчас делом займется ФБР, понимаешь? Ты видела Пастора вблизи, но я знаю его лучше. Больше одной возможности он нам не предоставит.

Холленд с трудом сглотнула, потом достала пистолет из кобуры, вынула обойму, проверила и загнала обратно.

Джонсон наблюдал за ее руками — нет ли дрожи, и не заметил. Ни малейшей.

Пастор ехал по Уотер-стрит с неизменной скоростью сорок миль в час. Крофт отставал, будто робкий турист.

Крофта бесило, что Тайло не пришла. На площадке он отчитал Пастора за плохое наблюдение, за то, что позволил ей скрыться на причале. Пастор вынужден был напомнить о его же инструкциях — не перехватывать девушку, а проследить за ней до места встречи. Критику Крофт воспринимал обидчиво.

Крофт не мог понять, почему в последнюю минуту Холленд струсила. Предположил, что ее могло что-то спугнуть, и намекнул, что она могла обнаружить наблюдение Пастора.

Ответить на это Пастор даже не потрудился. И не счел нужным сообщать, что Арлисс Джонсон побывал на яхте «По направлению к Свану» и что он в отличие от Крофта не думает, что Тайло вернется туда.

Не добрался ли Джонсон до нее первым?

Пастор в этом сомневался. Джонсона он упустил из виду, когда тот направился в город. К причалу за Тайло никто не шел. Если бы Джонсон хотя бы подозревал, что она будет там, то не остался бы в стороне.

На пристани Пастора не беспокоило, что он упустил Тайло. Он разделял уверенность Крофта, что она сама отдастся в руки. Но когда она не пришла на встречу, заволновался. Он наблюдал за каждой машиной, проезжавшей мимо площадки для пикника, и теперь обращал взгляд на ветровые стекла каждой, идущей по встречной полосе.

Пастор услышал два отрывистых гудка. Какой-то водитель терял терпение. Глянув в боковое зеркальце, увидел, что фургон с надписью «Экскурсионное бюро Мотта» выдвинулся из-за «олдсмобиля» и, слегка качнувшись, выехал вперед него.

Пастор улыбнулся. Поведение водителя говорило, что в фургоне никого нет. Он возвращался в город набрать у отелей еще экскурсантов.

А может, и нет.

Пастор видел водителя в зеркальце заднего обзора. На нем не было фирменной кепочки. Он был одет в спортивную куртку и рубашку вместо свитера и ветровки. Иногда губы его шевелились, словно он разговаривал с кем-то сзади, но глаза неотрывно смотрели на дорогу. Это был вовсе не водитель экскурсионного фургона.

Пастор подъехал к повороту и свернул направо. Медленно пересек Мейн-авеню, дав себе возможность увидеть, как Крофт свернул к Седьмой улице, которая выведет его на Индепенденс-авеню. Фургон по-прежнему ехал за ним.

Теперь Пастор знал, что его преследует Джонсон. Это означало, что Тайло у него. Значит, она описала ему убийцу Шуресса. Или же Джонсон получил сообщение из «Кареты и герба» и располагает фотороботом, который составил бармен.

Пастор свернул налево, к площади, в которую упирается Десятая улица.

Джонсон был не один. С ним находились водитель и Тайло. Пастор не думал, что в фургоне есть оперативники.

Джонсон обнаружил его — видимо, на площадке для пикника — и, должно быть, поднял на ноги отряд быстрого реагирования. Но пока что не было видно приметных фургонов, какими пользуются фирмы сферы обслуживания.

И наверняка дал команду своим людям, занятым поиском Тайло. Вот тут Джонсон просчитался. Он не ждал, что встретит Тайло, и не взял оперативников. Теперь ехал следом, надеясь, что Пастор даст ему время их дождаться.

Нет уж.

В центре площади находится один из самых знаменитых вашингтонских фонтанов. Пастор особенно любил его и часто приезжал к нему по утрам, пока не бывало толпы. Теперь вокруг фонтана стояло не меньше полусотни машин, толпились ротозеи и любители фотографий, расставляющие своих понурых сопливых детишек. Пастору они были не нужны. Ему бы... Ага, вот эту симпатичную японскую парочку в новеньких красных парках, вылезающую из взятого напрокат «линкольна».

Пастор остановился рядом с «линкольном» и оглянулся. Экскурсионный фургон находился далеко позади, водитель искал место для стоянки. Потом сзади потянулся поток машин и поглотил его.

Пастор торопливо снял куртку, надел серую парку и вязаную шапочку. Вылез из машины и дружелюбно улыбнулся юной паре.

— Привет. Сегодня очень холодно, — сказал он по-японски.

Молодой человек изумился, девушка захихикала. Потом оба подошли, удивленные тем, что этот американец так хорошо говорит на их родном языке.

Краем глаза Пастор наблюдал за фургоном, застрявшим в потоке машин на другой стороне площади. И без умолку тараторил по-японски, расхваливал фотокамеру молодого человека, предлагал сфотографировать парочку.

Японец отдал Пастору камеру, объяснил, как с ней обращаться. Едва парочка отвернулась, Пастор поставил камеру на капот машины. В его руке появился нож с тонким шестидюймовым лезвием, закаленным тем же способом, что и самурайские мечи.

Пастор думал об этой иронии судьбы, когда подошел к молодому человеку сзади, словно собираясь обнять его за плечи.

— Я не вижу его! Черт подери, не вижу!

Холленд почти прижималась лицом к стеклу, словно от этого могло что-то измениться. Сквозь ползущий поток машин и проходящих мимо фургона людей она временами видела машину Пастора. Но его самого — нет. Пальцы ее уже легли на ручку дверцы, когда раздался первый вопль, долетевший до нее скорее жалобным стоном.

— Холленд!

Она выскочила наружу и побежала, не обращая внимания на крики Джонсона. Лавировала в толпе, уворачиваясь от столкновений, отпихивая тех, кто не успевал сойти с дороги.

Сперва Холленд увидела стоящих полукругом прохожих, потом кровь, текущую по асфальту. Пара лежала ничком. На затылке молодого человека, у основания черепа, зияла глубокая резаная рана. А девушка... Холленд не видела ничего подобного даже на вскрытиях во время учебы. Волосы ее разметались по затылку.

Парка была задрана над рассеченной поясницей. В крови плавали две вырезанные почки.

Холленд не сознавала, что стоит на коленях в окружении толпы, пока кто-то не поднял ее за плечи.

— Идем, — властно сказал Джонсон.

Холленд вырвалась и натолкнулась на подошедшего сзади Брайента.

— Мы должны им помочь!

На сей раз хватка Джонсона оказалась железной. Он повел Холленд сквозь причитания и всхлипывания, сквозь кроваво-красную дымку, застилавшую ей глаза.

Шедший рядом Брайент негромко, настойчиво говорил по сотовому телефону. Потом набрал другой номер. Холленд расслышала достаточно, чтобы догадаться, в чем дело.

— Вы отменяете вызов отряду быстрого реагирования? А как же Пастор?

Джонсон развернул ее лицом к себе и указал подбородком на стоящие автомобили.

— Машина Пастора здесь. А место рядом свободно.

Холленд оглянулась, увидела пустое место, разбитую фотокамеру на асфальте, мерцающие осколки стекла.

— Он использовал обоих для отвода глаз — подошел к ним сзади, сделал свое дело и угнал их машину, пока его никто не разглядел.

Говоря, Джонсон продолжал уводить Холленд. Она услышала вдали вой сирен.

— Полицейские, — сказал Джонсон. — Они сделают все, что смогут. Никто ничего не видел. Никто не назовет никаких примет — а если и назовут, то добрый десяток вариантов.