7 мая доложил генерал-полковнику авиации А. В. Никитину о готовности корпуса к боевой работе. Шесть штурмовых и два истребительных полка полностью закончили программу переучивания. Третий по счету, 728-й истребительный полк к этому времени перелетел из тыла на наш аэродром и был включен в состав корпуса.

Учебные будни не обошлись без происшествий. В 671-м ШАП (командир — майор Ищенко) произошла катастрофа. У одного ИЛ-2 при выходе из пикирования отвалилась левая плоскость. Летчик и стрелок погибли.

Наблюдавшие с земли за полетом сообщили, что угол пикирования штурмовика был не более 25—30 градусов, то есть обычный. Раскрутки винта, резких эволюции и большой скорости не наблюдалось. Катастрофа произошла на первом заходе при сбрасывании бомбы.

Срочно вылетел на место происшествия. Комиссия установила причину: недоброкачественность металла лонжеронов и наличие трещин узла заднего лонжерона.

— Ваше мнение, Григорий Петрович?

На этот вопрос главный инженер корпуса Г. П. Лешуков ответил без промедления:

— Производственный дефект. И слабый контроль на заводе.

— А все ли сделала инженерная служба корпуса для организации контроля?

— К сожалению, далеко не все, товарищ генерал.

— Доложите предложения. Хорошо обдумайте…

Пришлось полеты на пикирование временно прекратить. Распорядился снять плоскости на всех самолетах и тщательно осмотреть узлы крепления. Осмотрели за один день 13 самолетов. Были обнаружены трещины и дефекты узлов на двух машинах.

Послал в Москву запрос о том, что необходима авторитетная комиссия. Вскоре все самолеты были проверены самым тщательным образом, дефекты устранены. «Табу» на полеты с пикированием после этого снял, и обучение экипажей пошло по программе, без ограничений.

20 мая в корпусе состоялся большой праздник: дивизия, которую возглавлял генерал Г. Ф. Байдуков, и ее полки получили гвардейские знамена. Отныне дивизия стала называться 4-й гвардейской, а ее полки получили новые номера — 90, 91 и 92-я гвардейские штурмовые.

А через день пришел приказ командующего ВВС перебазировать корпус в район Лиски — Батурлиновка — Таловая с оперативным подчинением другой армии. Я сразу же с группой командиров на транспортном самолете вылетел в Воронеж, в штаб 5-й воздушной армии, в подчинение которой поступал наш корпус.

5-я воздушная армия вошла в состав Степного (Резервного) фронта, который был только что создан. Стало известно, что противник из района Харькова и Орла готовит удар с целью окружить и уничтожить нашу группировку на Курском выступе. По нашим разведданным, вражеские войска уже сосредоточивались и вскоре могли начать наступление. На случай прорыва нашей обороны на Курском выступе и был создан Резервный фронт. Войска этого фронта готовили оборонительные полосы. Таким образом, наш корпус с Калининского фронта переходил в самый центр назревавших больших событий войны.

Перебазирование корпуса — дело весьма сложное. Штаб разработал план, по которому сначала отправили железнодорожные эшелоны.

Авиационные полки корпуса летели по маршруту: Торжок — Москва (Тушино) — Ряжск — Батурлиновка — Воронеж. Перелет прошел нормально, погода благоприятствовала. В Тушине нас встретили замечательно. Очень хорошо прошла через Москву 256-я дивизия. Посадки и взлеты в большинстве случаев прошли отлично, ошибок почти не было. Для москвичей это было своеобразным парадом нашей воздушной мощи: почти 300 боевых самолетов компактными группами пролетели над столицей, направляясь в сторону фронта.

Как только штабы корпуса и дивизий устроились на новом месте, а полки разместились на новых аэродромах, меня вызвали в штаб Степного фронта для участия в учениях, которые длились четыре дня. Руководил этими учениями генерал-полковник М. А. Рейтер. В них участвовали генералы Г. И. Кулик, А. С. Жадов, С. Г. Трофименко, П. А. Ротмистров, М. И. Казаков, Г. Ф. Байдуков, С. К. Горюнов, А. В. Горбатов, И. А. Плиев и другие.

Район учений — Перевалочная — Безобразовка — Щигры. Тема — «Ввод в прорыв танковых и кавалерийских соединений».

На учении узнал много нового и был приятно удивлен, когда познакомился подробно с нашими резервами. Фронт имел пять общевойсковых армий, одну танковую и одну воздушную. По условиям учения он наносил главный удар в центре. Ударным армиям были приданы артиллерийский, танковый, кавалерийский и авиационный корпуса. На одном километре фронта прорыва сосредоточивалось до 150—200 орудий, до 30 самолетов и не менее 50—60 танков.

Учение показало рост нашего генералитета. Решения принимались четкие, продуманные, обоснованные. Два года войны, активная работа по воспитанию командных кадров сделали свое дело: наши командиры стали зрелыми, опытными. Нас, авиационных командиров, особенно радовало то, что общевойсковые начальники научились более правильно ставить задачи для авиации.

На фронтах в июне царило затишье. В корпусе удалось провести несколько штабных игр и учений.

Интересно и с пользой прошло радиоучение, в котором участвовали 24 штурмовика и 24 истребителя. Учения выглядели так: штурмовик прилетал на аэродром базирования истребителей, по радио вызывал прикрытие, устанавливал с истребителем связь. Затем на маршруте от аэродрома встречи до КПП штурмовик командовал им, а в районе КПП докладывал о выходе на цель. После установления радиосвязи с КПП самолеты уходили домой. Почти все экипажи выполнили задания на отлично и хорошо. Все же штурмовики на передачу работали лучше, чем на прием, а истребители — наоборот.

В один из июньских дней в корпус прибыла комиссия из Москвы, которую возглавлял начальник штаба ВВС генерал-полковник авиации С. А. Худяков. Комиссия проверила все три дивизии и сделала вывод: корпус к боевым действиям готов.

Из резерва — в бой. — Командующий 2-й воздушной армией С. А. Красовский. — Операция «Румянцев». — Благодарность пехотинцев. — Пункт управления штурмовиками. — В наступлении не отставать. — Черный день корпуса. — Полководец Н. Ф. Ватутин.

«Цитадель» — так называли гитлеровцы свою наступательную операцию, которую они рассчитывали осуществить летом 1943 года. В этой операции немецко-фашистское командование поставило задачу нанести главный удар в районе Курского выступа по советским войскам двух фронтов — Центрального и Воронежского, окружить и разгромить эти войска, а затем нанести удар в тыл Юго-Западному фронту, уничтожить советские части и соединения в Донбассе.

Жажда реванша за зимнее поражение второго года войны, неуемное желание поправить пошатнувшийся авторитет фюрера и его окружения толкали гитлеровцев на новые авантюры. В районе Курского выступа фашисты надеялись изменить ход войны в свою пользу.

Операция «Цитадель» готовилась врагом тщательно и долго. Гитлеровский генерал Ф. В. Меллентин высказался по этому поводу следующим образом:

К летней кампании фашисты начали готовиться с января 1943 года, проводя тотальную мобилизацию. К лету 1943 года гитлеровская армия насчитывала 10,3 миллиона человек. В районе Курского выступа фашисты рассчитывали деморализовать советские войска своим сверхсекретным оружием — новыми танками типа «пантера» и «тигр», штурмовыми орудиями «фердинанд» и новыми самолетами «Фокке-Вульф-190А» и «Хеншель-129». Осуществить операцию «Цитадель» должна была мощная группировка вражеских войск, насчитывавшая около 900 тысяч человек при 10 тысячах орудий и минометов, 2700 танков и 2 тысяч самолетов.

Советская Армия имела достаточно сил и средств для того, чтобы начать летнее наступление на врага, но Ставка Верховного главнокомандования, основываясь на сведениях разведки, раскрывшей своевременно план операции «Цитадель», решила обескровить врага в оборонительных боях, а затем перейти в контрнаступление с целью полного разгрома вражеских войск в районе Курского выступа.