— Молодец, правильно рассчитал, — передал Ван Сюну похвалу.
Командир звена Смирнов внимательно выслушал мой доклад о полете. Рассказал ему о недоразумениях со звездами, о том, как чуть не потерял пространственную ориентировку. Командир насторожился.
— Могло кончиться плохо, товарищ Каманин.
— А кончилось хорошо.
— Это не резон. Надо отрабатывать слепой полет.
Буквально на другой же день мы в деталях стали закреплять основы и навыки слепого полета. Занимались много, настойчиво. В который раз, проверяя мои знания, командир звена Смирнов, спрашивал:
— Мнемоническое правило слепого полета?
— В слепом полете необходимо твердо знать следующее мнемоническое правило: стрелка ходит за педалью, шарик ходит за ручкой и отталкивается педалью.
— Как сохранить направление полета?
— Сохранить заданное направление в слепом полете рекомендуется в основном по указателю поворота и периодически через короткие промежутки времени проверять правильность направления полета по компасу.
Командир был доволен ответами. Вскоре я вновь летал ночью над озером Ханка, и звезды уже не вводили меня в заблуждение. Ночной полет был освоен.
КОМАНДАРМ Я. И. АЛКСНИС
Сын латвийского рыбака. — Надо знать дело, которому служишь. — Первые встречи с командармом. — Разговор о культуре поведения. — Он указал мне верную дорогу.
Есть люди, встречи с которыми оставляют в памяти неизгладимое впечатление. Проходят годы, человек может уйти из жизни, а его образ навечно остается в вашем сердце. Память бережно хранит каждую черточку, время помогает лучше понять и осмыслить склад характера, идеалы и поступки этого человека. Для меня лично таким человеком явился Яков Иванович Алкснис, коммунист, мужественный летчик, волевой военачальник, выдающийся организатор.
Ныне, на фоне минувших десятилетий, особенно отчетливо видна роль Я. И. Алксниса в становлении советского Воздушного флота, в укреплении обороноспособности нашего государства в годы первых пятилеток. Он внес большой вклад в создание могучего Воздушного флота нашей Отчизны.
Увидеть впервые Якова Ивановича мне довелось летом 1929 года на аэродроме Борисоглебской военной авиационной школы летчиков.
Мы, будущие летчики, к тому времени уже слышали об удивительной судьбе этого человека. Сын латвийского рыбака, учитель, а затем офицер царской армии, он еще в 1916 году связал свою жизнь с партией большевиков, активно участвовал в Октябрьском вооруженном восстании и гражданской войне, был удостоен ордена Красного Знамени.
В личном деле члена КПСС с 1916 года Якова Ивановича Алксниса хранится анкета, которую он заполнил в 1924 году. В ней есть такая запись:
«В о п р о с: Какую партийно-политическую работу вы проводили в период с Февраля по Октябрьскую революцию?
О т в е т: Агитацией и пропагандой разлагал царскую армию.
В о п р о с: Какое принимали участие в Октябрьском перевороте?
О т в е т: Участвовал в организации солдатских комитетов и смещении реакционных офицеров 7-й Туркестанской стрелковой дивизии на Западном фронте».
Я. И. Алкснис до революции окончил учительскую семинарию в городе Валмиера, потом Одесское пехотное училище. Стал офицером, участвовал в первой мировой войне. В годы гражданской войны он с оружием в руках защищал завоевания Октября, сражался против деникинцев в рядах Латышских стрелков.
После войны он закончил Военную академию, затем работал комиссаром и начальником оргуправления Главного штаба Красной Армии. Когда партия послала Я. И. Алксниса на руководящую работу в Красный Воздушный флот, он сказал: «Надо знать дело, которому служишь» — и вскоре освоил специальность авиационного механика, а затем стал летчиком. И это в то время, когда он работал заместителем начальника ВВС!
Больше всего нас поражала исключительная работоспособность Алксниса, его целеустремленность. Еще в Ленинградской военно-теоретической школе нам рассказывали, что он, бывший пехотный офицер, не за год, а за несколько недель освоил специальность авиационного механика, а затем научился пилотировать самолет. После этого не только авиационные начальники, но и мы, учлеты, знали, что почти каждое утро Я. И. Алкснис взлетал с подмосковного аэродрома и направлялся на какой-нибудь аэродром, чтобы проверить ход летной работы в части или училище. Появлялся он неожиданно. Полдня проверял, давал указания, помогал устранять недостатки. А после обеда вновь был в Москве в своем кабинете.
Знали мы и то, что с декабря 1926 года заместитель начальника ВВС глубоко и всесторонне изучал летное дело, вел большую организаторскую работу, в то же время исполнял обязанности главного редактора журнала «Вестник Воздушного флота». Помню, с каким неподдельным интересом читали мы его статью «Угроза войны и наши задачи». Сколько в ней было глубоких мыслей, заботы о воздушном могуществе нашей Родины!
Как-то утром на летное поле нашей школы опустился самолет. Командиры, инструкторы сразу подтянулись, стали заглядывать в свои летные планшеты.
— Алкснис прилетел. Алкснис, — передавалась весть по цепочке от одной группы курсантов к другой.
Мы стояли в строю возле учебного самолета. К нашей группе подошел высокий худощавый командир. Это был Я. И. Алкснис. Его сопровождали начальник школы и комиссар.
— Разрешите сделать общее построение? — обратился к нему начальник школы.
— Ни в коем случае. Полеты не прекращать. Работать по программе.
В каждом жесте Я. И. Алксниса чувствовалась собранность, подтянутость, сосредоточенность. В негромком голосе с чуть заметным акцентом проскальзывали то неподдельная теплота, то требовательные и повелительные нотки. Даже как-то не верилось, что этот сугубо строевой командир, бывший офицер пехоты, только что безупречно «притер» самолет на три точки рядом с посадочным знаком.
Откровенно говоря, многим из нас стало немножко не по себе. По ухарской традиции, оставшейся еще от летчиков царской армии, на строевую подготовку авиаторов не обращали должного внимания. Авиация считалась уделом избранных, и летчики, бравируя своим привилегированным положением, пренебрегали армейскими строевыми канонами. Отголоски этого жили еще и в двадцатые годы. Многие командиры одевались подчеркнуто щеголевато, но в то же время иные, веря в приметы, не брились перед полетом. В поведении некоторых летчиков не чувствовалось настоящей военной выправки.
И вот перед нами Я. И. Алкснис — подтянут, тщательно выбрит, костюм отглажен, сапоги начищены до зеркального блеска. Каждый из нас невольно расправил плечи, приосанился.
Забегая вперед, скажу, что в Военно-Воздушных Силах по инициативе Я. И. Алксниса был введен так называемый строевизированный распорядок на аэродромах. Проводились строевые занятия, утренние четкие и строгие построения, развод подразделений строем, появились патрули, улучшилась служба внутреннего наряда. Благотворное влияние строгой дисциплины и уставного порядка заметно сказалось на всех сторонах жизни авиаторов. Уменьшилось число аварий и катастроф, строевой выправке летчиков стали завидовать даже представители других родов войск.
В тот памятный день заместитель начальника ВВС Алкснис сразу же включился в летную работу нашей школы. Он проверил в воздухе нескольких инструкторов, беседовал с курсантами. Мне хорошо врезались в память слова Якова Ивановича о будущем авиации, о тысячах экипажей, которым в предстоящей войне придется защищать воздушные границы Советского Союза.
Мы внимательно слушали Алксниса. Он говорил о будущем авиации, и лицо его было мечтательным. Казалось, он наяву видел исполнение своей мечты, жил ею. Однако через несколько минут нам довелось увидеть заместителя начальника ВВС и суровым. Один из учлетов небрежно выполнил рулежку. Это заметил Я. И. Алкснис. Он сразу же вызвал к себе инструктора. Нет, он не повышал голос, но слова старшего начальника запомнились всем, кто их слышал.
