— Не плачьте, — сказал Анжель.
— Девчонку вместо меня никак не пошлешь…
— Это мальчик… — сказал Анжель.
Сие известие вернуло потерпевшего к жизни.
— Ну что же, поздравьте маму…
— Непременно, — сказал Анжель. — Но она уже давно свыклась с этой мыслью.
— Тогда отправим Анна в Экзопотамию. Меня зовут Корнелий Постыдный.
— А меня Анжель.
— Предупредите Анна, — сказал Корнелий. — Он должен подписать контракт. Хорошо, что там не вписано мое имя!
— А почему так получилось?
— По-моему, они меня просто побаиваются, — сказал Корнелий. — Зовите Анна.
Анжель посмотрел в сторону машины. То, что он видел, причиняло ему страдания, но он все-таки подошел к Анну и положил ему руку на плечо. Анн был как в тумане, а глаза… На него страшно было смотреть. Ее же глаза были все еще закрыты.
— Анн, — сказал Анжель, — ты должен подписать…
— Что? — спросил Анн.
— Контракт, чтобы ехать в Экзопотамию.
— Железную дорогу прокладывать, — уточнил Корнелий. Сказав это, он снова застонал, ибо куски сломанного бедра, стукаясь друг о друга, неприятно щелкали у него над ухом.
— И вы туда поедете? — спросила Бирюза.
Анн снова наклонился к ней, чтобы она повторила сказанное. Потом он сказал «да», пошарил в кармане и вынул ручку. Корнелий протянул контракт. Анн заполнил анкету и поставил свою подпись в конце страницы.
— Давайте мы положим вас в машину и отвезем в больницу, — предложил Анжель.
— Не надо, — сказал Корнелий. — Рано или поздно мимо все равно проедет «скорая помощь» и подберет меня. Я, честно вам скажу, очень рад.
Он забрал контракт и потерял сознание.
3
— Не знаю, как мне быть, — сказал Анн.
— Надо ехать, — отозвался Анжель. — Ты подписал…
— Но там будет так тоскливо, — сказал Анн. — Я буду там совсем один.
— Ты поговорил с Корнелием?
— Он мне звонил. Уезжать надо послезавтра.
— Тебе в самом деле так туда не хочется?
— Да нет, — сказал Анн. — В конце концов, это даст мне возможность повидать мир.
— Ты просто не хочешь признаться, — возразил Анжель, — но все это из-за Бирюзы.
Анн с удивлением посмотрел на него:
— Надо же! Это мне и в голову не приходило. Ты думаешь, она на меня обидится, если я уеду?
— Не знаю, — сказал Анжель.
Он подумал, что, если она останется, он сможет с ней встречаться время от времени. Глаза у нее были голубые. И Анна не будет.
— Знаешь… — сказал Анн.
— Что?
— Ты должен поехать со мной. Там наверняка не один инженер понадобится.
— Но я в железных дорогах совершенно не разбираюсь, — сказал Анжель. Он не мог бросить Бирюзу одну, если Анн уедет.
— Разбираешься не меньше моего.
— Ты хотя бы знаешь все о щебенке, с твоей-то работой.
— Я же ей торгую, — сказал Анн. — По сути, я в этом ничего не понимаю. Не обязательно хорошо разбираться в том, что пытаешься продать.
— Если мы уедем вдвоем… — начал Анжель.
— Ну уедем, — сказал Анн. — Найдет себе еще кого-нибудь, кто будет с ней возиться…
— Так ты в нее не влюблен? — удивился Анжель.
Сердце его как-то странно забилось. Он попытался задержать дыхание, чтобы это прекратилось, но справиться с собой ему не удалось.
— Она очень красивая, конечно, — сказал Анн. — Но иногда приходится чем-то жертвовать…
— Так почему тебе тогда так не хочется ехать? — спросил Анжель.
— Я там совсем скисну, — сказал Анн. — А вот если ты со мной поедешь, вдвоем нам будет веселее. Давай поедем вместе! Ведь не Бирюза же тебя здесь держит.
— Конечно нет.
Как это ни странно, земля под его ногами в эту минуту не разверзлась.
— Кстати, — сказал Анн, — что, если мы попросим Корнелия взять ее на работу секретаршей?
— Можно, — согласился Анжель. — Я спрошу у Корнелия, нужен ли им еще один инженер и заодно поговорю о Бирюзе.
— Решил ехать? — спросил Анн.
— Не могу же я тебя бросить.
— Здорово, — сказал Анн. — Кажется, мы приятно проведем там время, старик! Звони Корнелию.
Анжель пересел на место Анна и снял трубку.
— Значит, спросить, может ли Бирюза поехать с нами и не могу ли я тоже устроиться к ним на работу…
— Давай, — сказал Анн. — В конце концов, зачем эти жертвы, если можно обойтись и без них?
Г
…Это решение было принято после оживленных дебатов: небезынтересно будет, по-видимому, ознакомиться с позицией каждого из участников дискуссии.
(Жорж Коньо. Субсидии на частное религиозное обучение. Мысль, 1945, № 3, апрель — май — июнь)
1
Профессор Членоед стоял у витрины и уже в течение нескольких минут не мог оторвать глаз от сияющего отражения, которое лампочка из опалового стекла небрежно отбрасывала на полированную деревянную поверхность двенадцатилопастного винта. Сердце в его груди заметалось от радости и разыгралось так, что задело краешком восемнадцатую пару вспомогательных нервных окончаний в области плеча, в результате чего Членоед открыл дверь и вошел в магазин. Там стоял приятный запах древесины: по всем углам были разбросаны кусочки бальзового дерева, канадской сосны и гикори, разнообразные по форме и по цене, а на витрине красовались шарикоподшипники, летательные устройства и круглые штучки без названия, которые продавцы прозвали колесами из-за маленькой дырочки посередине.
— Здравствуйте, профессор, — сказал продавец.
Он хорошо знал Членоеда.
— А у меня, можно сказать, праздник, месье Крюк, — сообщил Членоед. — Я только что угробил троих пациентов и теперь снова смогу заняться любимым делом.
— Замечательно! — сказал Крюк. — Так им и надо.
— Медицина, — сказал Членоед, — это, конечно, хорошо. Даже забавно в каком-то смысле. Но ничто не может сравниться с авиамоделизмом!!!
— А вот и нет, — возразил Крюк. — Два дня назад я приступил к изучению медицины, и мне очень нравится.
— Ничего, это скоро у вас пройдет, — сказал Членоед. — А вы уже видели новые итальянские моторчики?
— Нет, — ответил Крюк. — А как они выглядят?
— Потрясающе! — воскликнул Членоед. — Расчлениться и не встать!
— Ха-ха-ха! — сказал Крюк. — Вечно-то вы шутите, профессор!
— Да. Только там нет зажигания, — уточнил профессор.
Глаза Крюка сузились в ширину. Веки опустились. Он положил ладони на прилавок и наклонился к профессору.
— Не может быть! — сказал он, с трудом переводя дыхание.
— Чистая правда…
Членоед произнес это четко, нежным розовым тоном, исключающим всякую возможность несоответствия соответствию действительности.
— Вы их видели?
— У меня дома такой есть. Работает исправно.
— Откуда он у вас?
— Я с одним итальянцем переписываюсь. С Альфредо Жабесом. Он мне его и прислал.
— А посмотреть можно?
Ему так этого захотелось, что грушевидные щеки его втянулись внутрь.
— Все зависит от вас, — сказал Членоед.
Он провел пальцем по своей цилиндроконической шее, чуть отогнув при этом воротничок ярко-желтой рубашки.
— Мне тут нужны кое-какие детали…
— О чем речь! — воскликнул Крюк. — Берите, что хотите, платить не надо. Можно, я к вам потом зайду?
— Заходите, — сказал Членоед.
Он набрал воздуха в легкие и ринулся в глубь магазина, распевая бравый солдатский марш. Крюк молча смотрел на него. Он не стал бы возражать, даже если бы Членоед вынес весь имевшийся у него товар.
2
— Потрясающе!.. — воскликнул Крюк.
Но мотор заглох. Членоед поправил регулятор и крутанул лопасти пропеллера, чтобы запустить его снова. Сделав три круга, пропеллер вдруг завертелся на полную мощность, причем профессор даже не успел отдернуть руку. Стеная и причитая, он стал подпрыгивать от боли. Тут мотор снова остановился. Тогда Крюк занял место Членоеда и в свою очередь попытался его завести. Мотор тут же заработал. Было видно, как пузырьки воздуха, подобно скользким улиткам, заползают через клапан в баллончик с горючим и как масло медленно поступает из двух мерцающих, словно светлячки, выхлопных отверстий.
