— Наоборот, — возразил Амадис. — Только труд может помочь человеку временно отвлечься от тягот и страданий повседневной жизни.

— Ничего себе повседневная жизнь… — пробормотал Анжель. — Вы в своем уме? Вы это серьезно?

— Я давно уже разучился шутить, — сказал Амадис. — Я хочу надиктовать Бирюзе письма и чтобы приехал 975-й.

— Пошлите туда такси, — сказал Анжель.

— Я уже сделал это, — сказал Амадис. — Но вы же понимаете, оно не скоро приедет обратно.

— Было бы глупо на это рассчитывать, — согласился Анжель.

— Ну, скажите мне, что я мерзкий педик!

— Отстаньте! — сказал Анжель.

— Вы не хотите сходить к Бирюзе и сказать ей, что у меня есть для нее работа?

— Сейчас я не могу с ней разговаривать, — сказал Анжель. — Вы что, не понимаете?! Анн умер вчера вечером.

— Знаю, — кивнул Амадис. — Умер до получки. Я бы вас попросил сходить к Бирюзе и сказать ей, что надо срочно печатать письма.

— Я не вправе ее сейчас беспокоить.

— Вправе, вправе, — сказал Амадис. — Она у себя в комнате.

— Так зачем же вы меня спрашивали, где она?

— Чтобы вас расшевелить, — сказал Амадис.

— А я и так знал, что она у себя.

— Значит, я зря старался, — сказал Амадис. — Вот и все.

— Даже если я ей скажу, она не пойдет, — сказал Анжель.

— Пойдет.

— Она любила Анна.

— Она с удовольствием переспит и с вами. Она сама мне говорила. Вчера.

— Вы сволочь, — сказал Анжель.

Амадис ничего не ответил. Казалось, его это абсолютно не трогает.

— Она переспала бы со мной, если б Анн был еще живой, — сказал Анжель.

— Да нет. И сейчас переспит.

— Вы сволочь, — повторил Анжель. — Мерзкий педик.

— Ну вот, — сказал Амадис. — Вот вы и прошлись по общему месту. Теперь вам ничего не остается, как сходить за ней. От общего следует переходить к частному.

— Хорошо, я схожу.

Он встал, и постельные пружины испустили тихий стон.

— А у нее постель так не скрипит, — заметил Амадис.

— Хватит… — пробормотал Анжель.

— Сами виноваты.

— Хватит… Я вас ненавижу… Уходите…

— Надо же! — сказал Амадис. — Кажется, сегодня вы даже знаете, чего хотите!

— Анн умер…

— Ну и что это для вас меняет?

— Это избавит меня от меня самого, — сказал Анжель. — Кажется, я просыпаюсь.

— Ошибаетесь, — возразил Амадис. — Вы прекрасно знаете, что теперь вам предстоит покончить с собой.

— Я думал об этом, — сказал Анжель.

— Но перед тем как сделать это, сходите за Бирюзой.

— Хорошо.

— Можете не спешить. Возможно, вам захочется ее утешить… Или еще чего-нибудь. Но не утомляйте ее слишком. У меня для нее много писем.

Анжель не глядя прошел мимо Амадиса. Директор по-прежнему сидел на стуле и ждал, когда захлопнется дверь.

Одним своим концом коридор уходил теперь просто в никуда, и, перед тем как идти к Бирюзе, Анжель подошел к краю обрыва: внизу между двумя половинами гостиницы пролегала поблескивающая на солнце железная дорога, а на другой стороне можно было увидеть продолжение коридора с оставшимися комнатами. Металлические вкрапления в серенькой чистенькой щебенке, проступающей между шпалами и рельсами, ловили солнечные блики.

Дорога уходила за горизонт по обе стороны гостиницы. Штабеля рельсов и шпал, которые Анжель и не смог бы увидеть с того места, где он находился, почти все исчезли. Двое водителей грузовиков заканчивали сборку уже поставленных на рельсы вагонов и паровоза, а свисток шкива маленького подъемника выделывал рулады на фоне шума его мазутного движка.

Анжель повернул назад и прошел две двери вдоль по коридору. Перед третьей он остановился и постучал.

Услышал он голос Бирюза.

— Войдите, — сказала она.

Обстановка в комнате была такая же, как во всех остальных номерах: голо и неуютно. Бирюза лежала на кровати. На ней было то же платье, что и накануне, и постель была не разобрана.

— Это я… — сказал Анжель.

Бирюза привстала и посмотрела на него. Глаза казались погасшими на ее измученном лице.

— Как это случилось? — спросила она.

— Я не смог зайти к вам вчера, — сказал Анжель. — Я думал, Иоанчик вам все расскажет.

— Он упал в шахту, — сказала Бирюза. — Вы не смогли удержать его, потому что он тяжелый. Кто-кто, а я-то знаю… Но как это могло случиться с Анном?

— Я во всем виноват, — произнес Анжель.

— Да нет… У вас сил не хватило его удержать.

— Я так любил вас, — сказал Анжель.

— Знаю, — сказала Бирюза. — Вы и сейчас меня еще очень любите.

— Поэтому он и упал, — сказал Анжель. — Кажется. Чтобы я мог любить вас.

— Слишком поздно, — как-то кокетливо сказала Бирюза.

— Поздно было уже и раньше.

— Так почему же он упал?

— Он не мог упасть, — сказал Анжель. — Анн не мог…

— А… — сказала Бирюза. — Это несчастный случай.

— Вы не спали?

— Я подумала, что лучше не ложиться, — сказала она, — потому что к мертвым надо относиться с уважением.

— И заснули… — сказал Анжель.

— Да. Аббат Иоанчик дал мне вот это — я выпила. — Она протянула ему полный пузырек. — Я приняла пять капель. Очень хорошо спала после этого.

— Везет вам, — сказал Анжель.

— Когда человек умер, рыданиями не поможешь, — сказала Бирюза. — Знаете, мне очень тяжело.

— Мне тоже, — сказал Анжель. — Не понимаю, как мы можем жить после этого.

— Вы думаете, это нехорошо?

— Не знаю, — сказал Анжель. Он посмотрел на пузырек. — Если бы вы выпили половину его содержимого, вы бы и сейчас еще спали.

— Мне снились прекрасные сны, — сказала Бирюза. — Двое влюбленных в меня мужчин сражались за право быть со мной, и это было чудесно. Такая романтика!

— Понимаю, — сказал Анжель.

— Впрочем, может быть, и не слишком поздно… — задумчиво произнесла Бирюза.

— Вы видели тело Анна?

— Нет!.. — сказала Бирюза. — Я не хочу ничего знать, мне это неприятно. Я не хочу об этом думать.

— Какой он был красивый! — сказал Анжель.

Бирюза посмотрела на него с беспокойством.

— Зачем вы так говорите? — спросила она. — Только я успокоилась, как вы тут же начинаете меня пугать, хотите, чтобы я опять стала мучиться. Мне не нравится, когда вы так… Вы всегда такой мрачный. Не надо больше думать о том, что случилось.

— А вы можете не думать об этом?

— Все могут, — сказала Бирюза. — Между прочим, я пока жива. И вы тоже.

— Мне стыдно жить… — сказал Анжель.

— Послушайте, — сказала Бирюза. — Вы действительно так меня любили?

— Да, — сказал Анжель.

— Скоро я утешусь, — сказала Бирюза. — Я не могу долго думать о грустном. Конечно, я буду часто вспоминать Анна…

— Не так часто, как я, — сказал Анжель.

— Ой! Как вы мне надоели, — сказала Бирюза. — В конце концов, мы оба с вами еще живы!

Она потянулась.

— Амадис хочет, чтобы вы напечатали письма, — сказал Анжель с горькой усмешкой.

— Не хочу я, — сказала она. — Я отупела от этих капель. По-моему, я сейчас засну опять.

Анжель встал.

— Не уходите, — сказала она. — Вы мне совершенно не мешаете. Еще чего! Мы столько пережили вместе! Не будем же мы стесняться друг друга…

И начала расстегивать платье.

— Я боялся, что вы примете слишком большую дозу, — сказал Анжель.

Он все еще держал пузырек в руках.

— С чего бы я стала это делать! Аббат Иоанчик велел мне принять не больше пяти капель.

— Вы же знаете, что будет, если выпить слишком много этой микстуры, — сказал Анжель.

— Наверное, будешь очень долго спать, — сказала Бирюза. — Скорее всего, это опасно. Или даже можно умереть. Шутить с этим нельзя.

Анжель смотрел на нее. Она сняла с себя платье, распрямив крепкое, пышущее здоровьем тело. Все нежные уголки его, однако, были уже отмечены на первый взгляд незаметными морщинками и трещинками. Тяжелая грудь давила на тонкую ткань белого бюстгальтера, а на ее мясистых ляжках проступали голубоватые извилистые сосуды. Когда их взгляды встретились, на ее лице заиграла улыбка, она опустила голову и быстро нырнула под одеяло.