Ее глаза широко раскрылись, затем сузились.

– Ты далеко не так хорошо знаешь меня, как тебе кажется. – Ее холодный ответ только распалил его.

– Что это все значит? Мы знаем друг друга так близко, как только возможно для мужчины и женщины.

– Физически – да, но настоящая близость включает в себя нечто неизмеримо большее.

– Например?

– Мы должны делить друг с другом то, что таится в наших сердцах и умах, надежды и страхи, победы и неудачи. – Она медленно подошла к нему, глядя на него без улыбки. – Скажите мне, милорд, вы теперь каждый вечер намерены пробираться тайком ко мне в спальню?

От ее тона ему захотелось скрежетать зубами. Это не предвещало ничего хорошего и не входило в его намерения, но он заставил себя улыбнуться ей, надеясь вызвать на ее лице ответную улыбку.

– Вопреки здравому смыслу, такая перспектива кажется мне очень соблазнительной.

– Неужели? – ее голос стал чувственным, а на губах заиграла дразнящая улыбка.

Глядя на ее неотразимую улыбку, он испытал острое желание. Не в силах совладать с собой, он наклонился и поцеловал ее, мягко и нежно. Джорджина ответила на поцелуй. Воспоминания о прошлой ночи пронеслись в его голове, искушая, сметая прочь все сомнения. Мягкость сменилась жаром, нежность страстью.

Джастин хотел ее. Боже, до чего он ее хотел! А Джина не выказывала ни малейшего желания остановить его. Он должен обладать ею. Что изменится, если он сделает это еще раз? Непоправимый урон был нанесен еще вчера.

Джастин ловко расшнуровал ее платье, а она сняла с него шейный платок и расстегнула пуговицы рубашки. Потихоньку передвигаясь к кровати, они оставляли за собой дорожку из брошенной одежды.

Изнемогая от желания, он начал страстную прелюдию, в которой они были полноправными партнерами. Джастин овладел ею; и они опять вознеслись на вершину блаженства.

После этого Джорджина лежала в объятиях Джастина, утомленная и счастливая. Он щекотал ее ухо языком.

– Выходи за меня, – нежно прошептал он. Как бы ей ни хотелось ответить «да» после разделенного с ним чувственного восторга, она не могла это сделать до тех пор, пока он не даст ей не только страсть, но и любовь. Она заставила себя твердо произнести:

– Нет.

– Черт возьми, Джина...

Она нежно прижала пальчики к его губам.

– Послушай меня, Джастин. Ты просил меня выйти за тебя, а я отказала. Тебе не надо ничего стыдиться. Ты очень старался быть великолепным, но я сама воспротивилась. Ты вполне удовлетворил свое понятие о чести. Давай пока просто наслаждаться друг другом.

Он посмотрел на нее так, как будто не верил своим ушам. Она улыбнулась ему.

– Учитывая твое нежелание жениться, ты должен быть рад, что интересуешь меня только как любовник, а не как муж.

«До тех пор, пока ты не сможешь ответить на мою любовь!» – добавила она про себя.

Хмурое выражение его лица яснее слов говорило, что он вовсе этому не рад. Более того, он выглядел совершенно сбитым с толку.

– Но почему? – Его голос был уже не нежным, а резким и требовательным. – Почему ты мне отказываешь?

Если бы Джорджина поведала ему самую главную причину – что он ее не любит, – он опять бы стал объяснять ей, что она лишь глупая женщина, которая путает желание с любовью. Этого она не могла вынести. И также она не могла ему позволить насмехаться над ее любовью, как над иллюзией, присущей только женщинам. Вместо этого она заговорила о других своих сомнениях:

– Я не думаю, что мы подойдем друг другу.

– Почему?

– Ты привык всегда поступать по-своему, а я слишком независима, чтобы играть роль послушной, мило улыбающейся жены, выполняющей любые твои желания. Я отказываюсь приносить в жертву свою свободу, чтобы стать твоей собственностью, игрушкой твоих прихотей и не иметь прав ни на свое имущество, ни даже на детей. Если я вообще выйду замуж, то только за человека, который уважает меня и мое мнение, который будет поддерживать меня в стремлении развивать свой ум, вместо того чтобы заковывать меня в цепи принятых приличий.

– Ты что, действительно веришь, что я буду поступать с тобой как деспот? – с горячностью спросил он.

Джорджина вспомнила обвинения в его адрес его мачехи. Когда-то она верила им. Теперь, правда, она поняла их несправедливость. Но она желала знать правду, и она хотела услышать ее из его собственных уст.

– Мне говорили, что ты жестоко обращался со своей женой.

Он прищурился:

– Жестоко? В каком смысле?

– Ты будешь отрицать, что запретил ей распоряжаться ее собственными деньгами?

– Нет, не буду!

Его гнев поразил Джорджину. Она была уверена, что он станет возражать, и его слова сбили ее с толку. Но раз уж они заговорили об этом, она решила узнать все до конца.

– И ты держал ее в Рэвенкресте фактически на положении пленницы?

– Нет!

Джорджина ждала, что он объяснит, в чем же было дело, но Джастин молчал.

– Так что же было на самом деле? – спросила она. Джастин устало вздохнул.

– Джина, я уже говорил тебе, я не собираюсь обсуждать свою жену и свою семейную жизнь с кем бы то ни было.

Это рассердило ее, и она набросилась на него.

– Ты сошел с ума, если думаешь, что я выйду за человека, который имеет от меня секреты. Я считаю, что мой муж должен относиться ко мне как к ближайшему другу, он должен доверять мне настолько, чтобы всем со мной делиться.

– Джина...

Она резко оборвала его.

– И я никогда не выйду за человека, который жестоко обращался со своей женой. Вы поэтому хотите жениться на мне, милорд? Чтобы прибрать к рукам мое состояние, как прибрали ее?

Джастин сжал зубы, лицо его побагровело.

– Это ты мне не доверяешь! Если ты веришь всем этим россказням обо мне, то какого черта ты решила отдать мне свою девственность?

Не услышав ответа, Джастин прищурился, так что глаза превратились в щелочки, и грубо схватил ее за руку.

– Отвечай мне!

– Это было частью эксперимента, – беззаботно бросила она.

Какое-то мгновение он смотрел на нее, как на безумную, затем его глаза засверкали так яростно, что будь она более робкого десятка, то могла бы не на шутку испугаться.

– И в чем же заключался эксперимент, для которого ты использовала меня как подопытную морскую свинку? – прорычал он.

Джорджина в растерянности смотрела на него. Он находился сейчас в таком непредсказуемом состоянии, что ей не захотелось отвечать.

– Я не скажу тебе, пока не закончу сбор и анализ данных. – Она отшатнулась, увидев неприкрытое бешенство на его лице.

– И кого же еще ты собираешься просить поучаствовать в твоем эксперименте? – Его голос из резкого стал обманчиво мягким – и очень, очень опасным.

Не давая ему запугать себя, Джина неопределенно сказала:

– Я еще не решила.

Разгневанное выражение его лица заставило ее быстро добавить:

– Мне, наверное, не понадобится больше данных. Кажется, ты дал мне вполне достаточно.

– Да, черт возьми, я дал! – закричал он. – И чтобы быть уже совсем уверенным, я дам тебе еще!

Джастин схватил ее и начал целовать с ожесточением и яростью.

Страсть опять вспыхнула между ними, его поцелуй смягчился, и они перешли к другому способу общения – долгому, медленному и бесконечно приятному.

Позже, когда Джина уже спала, измученная их бурным слиянием, Джастин выбрался из постели, оделся и вернулся в свою комнату, где мрачно уставился в окно на темные силуэты деревьев.

Так, значит, Джина думает, что он был жесток с Клариссой. Ну что за ирония судьбы!

Он подумал о том, что пережили они этой ночью с Джиной. Она еще раз нанесла удар по его самолюбию. Получается, она занималась с ним любовью только ради какого-то дурацкого эксперимента? Выходит, что она не только не могла любить и уважать его, но и рассматривала как подопытного кролика! Его еще никогда так не оскорбляли.

Затем он подумал о том, что она может попросить Роджера Чедвика или любого другого мужчину поучаствовать в ее эксперименте так, как участвовал Джастин. Это окончательно вывело его из равновесия.