Сморщив нос, Джулиан потер кулаками глаза.

— Готов поспорить, что в них я смахиваю на слепого крота.

— Вовсе нет. Ты еще привлекательнее, чем всегда, — возразила Лили.

Небрежно отмахнувшись, Джулиан переступил порог и вошел в прихожую.

— Нет, я серьезно, — продолжала Лили. Глаза ее смеялись. — Разве я никогда не говорила, что питаю непреодолимую слабость к мужчинам в очках?

Джулиан лишился речи. Все, что он мог, это молча таращиться на нее сквозь вышеупомянутые очки — такое впечатление произвел на него туалет Лили.

Лили выглядела потрясающе. Ошеломительно. И не в смысле «Какой приятный сюрприз!», а вовсе даже наоборот. Несколько слоев полупрозрачного шифона персикового цвета, в который она была укутана, удерживались… собственно говоря, было совершенно непонятно, на чем держалось все это сооружение, усыпанное неимоверным количеством бриллиантов и жемчугов. А вырез этого умопомрачительного туалета… Будь декольте всего лишь на дюйм глубже, и при известной удаче — Джулиан был уверен в этом — он сам или любой, кому вздумается ошиваться поблизости, а таких, вероятно, будет немало, удалось бы полюбоваться на коричневатые кружочки сосков Лили.

При одной мысли об этом у него перехватило дыхание.

— Почему-то мне кажется, — просипел он, когда почувствовал, что снова в состоянии говорить, — что это не самое скромное из твоих платьев. Если честно, я еще не видел платья, к которому меньше подходил бы эпитет «простое».

— Знаю, — кивнула Лили. — В этом-то все и дело. Мои платья все простые — все до единого. И траур, который я ношу со дня смерти Лео, тут ни при чем. Я всегда предпочитала одеваться достаточно скромно. Так что лучшей маскировки, чем этот сногсшибательный туалет, просто не придумаешь. — Лили покружилась, и Джулиан невольно поморщился. Цвет шифона оказался настолько ядовитым, что у него заломило глаза. — Оно и правда ужасное, согласен? Даже не помню, сколько лет оно провисело в моем шкафу. Я его ни разу не надевала.

— Ничего не выйдет. — Джулиан покачал головой. — Держу пари, все зрители станут смотреть не на сцену, а на тебя.

— Они могут смотреть сколько угодно. Но будут разглядывать платье, а не меня. — Лили кокетливо обмахнулась огромным веером из слоновой кости, до половины закрыв им лицо. Изогнув одну бровь, она заставила-таки Джулиана оторвать взгляд от ее корсажа. Он помотал головой и принялся изумленно разглядывать ее прическу, представлявшую собой копну тугих кудряшек, сколотых высоко на темечке и свободно спадавших на плечи.

— Что ты сделала со своими волосами? — не утерпел он. — Послушай, Лили, я просил тебя одеться поскромнее, а не вырядиться, как…

— Шлюха? — подсказала Лили. — А почему бы и нет? — Она игриво повела плечами. — Неужели скромный, непритязательный клерк не заслуживает того, чтобы хоть немного насладиться радостями жизни?

О нет, только не это! Он не станет больше играть с ней в эту игру! Ни за что!

— Ступай наверх и переоденься! — отрывисто бросил он.

Лили опустила веер. Улыбка увяла, лицо разочарованно вытянулось.

— Ты хоть представляешь, сколько времени мне понадобится, чтобы переодеться?! — всплеснула она руками. — Мы пропустим половину спектакля.

Джулиан потер лоб.

— Холдинг! — оглушительно рявкнул он.

Крепко сбитая немолодая экономка не спешила явиться на зов — возможно, чтобы он не догадался, что все это время она топталась за дверью.

— Да, мистер Беллами? Чем могу вам помочь, сэр?

— Холдинг, у вас есть зимний плащ? Желательно какого-нибудь тусклого цвета и самого простого покроя?

— Нет, сэр. Плащ, который я ношу зимой, подбит горностаем и оторочен шелком.

Джулиан с шутливым изумлением воззрился на домоправительницу.

— Ну и ну, Холдинг! Вот уж не подумал бы. — Он покачал головой. — А сейчас смирите тщеславие и принесите ваш плащ сюда. Ее милость одолжит его у вас на сегодняшний вечер.

— Слушаюсь, сэр. — Домоправительница, почтительно присев, поспешно удалилась. Через минуту она вернулась, держа в руках плащ из толстой шерсти какого-то темного цвета. Идеальный оттенок, одобрительно кивнул Джулиан, нечто среднее между темно-серым и грязно-коричневым.

— Великолепно, — удовлетворенно кивнул он, забрав у Холдинг этот шедевр портновского искусства и набросив его на худенькие плечи Лили. Он чутьли не дважды обернул ее плащом. Потом Джулиан, туго затянув завязки у нее под подбородком, одернул полы плаща, и Лили стала похожа на туго спеленутую мумию. Нижняя губа у нее обиженно задрожала.

Но когда Джулиан натянул ей едва ли не до бровей капюшон, терпение Лили лопнуло.

— Я смахиваю на картофелину, — проворчала она.

— Это точно, — с готовностью согласился Джулиан.

— Заляпанную грязью вдобавок, — с кислым видом продолжала Лили.

— Хватит ворчать, пошли. Кстати, за дверью стоит тележка бродячего торговца овощами. Это я ее там оставил, так что не удивляйся.

«Картофелина» не выдержала и рассмеялась. Поскольку он сам лишил себя возможности предложить ей руку, Джулиан просто взял Лили за плечо и подтолкнул к выходу. Возмущенно фыркнув, Лили заковыляла к двери.

— Ты мне за это ответишь, — сварливо проворчала она.

— Кто бы сомневался, — улыбнулся Джулиан. И удивленно открыл рот, заметив улыбку на суровом лице экономки. — В чем дело, Холлинг? — фыркнул он. — Вы не заболели?

Экономка молча покачала головой.

— Злитесь из-за моего попугая? — предположил он.

— Нет, сэр. Ну, может, совсем чуть-чуть, но… — Немолодая экономка неожиданно шмыгнула носом и поспешно утерла глаза. — Просто я уж и забыла, когда ее милость улыбалась в последний раз!

Милая преданная Холлинг, растрогался Джулиан, благослови Господь ее доброе сердце.

— Ну, сегодня хорошее настроение ей обеспечено. Я об этом позабочусь, — уверил он экономку.

— Благодарю вас, сэр, — сварливо проворчала она. — Не ожидала, что ее милость сегодня куда-то отправится, но… Будем надеяться, что покойны й лорд Харклифф, упокой Господь его душу, не стал бы возражать.

Тяжело вздохнув, Джулиан поглубже натянул шляпу. Чтобы Лео одобрил их сегодняшнюю авантюру? Сказать по правде, Джулиан сильно в этом сомневался.

Само собой, к началу они опоздали — впрочем, на это он и рассчитывал. Куда легче пробраться незамеченными на свои места, когда глаза всех зрителей устремлены на сцену.

Извозчик высадил их у бокового входа. Театр имел отдельные входы для отдельных категорий зрителей — еще одно преимущество, позволявшее остаться неузнанными. Представители аристократии и нетитулованное дворянство, предпочитавшие сидеть в ложах, входили через парадный вход. Сопровождавшие их слуги, вскарабкавшись по узкой лестничке, занимали места на галерке по шиллингу с головы. Те же, кто мог наскрести в кармане целых три шиллинга, чтобы купить билеты в партер — лавочники, школяры, иногда их жены и куда чаще любовницы — входили через боковую дверь.

Билеты можно было купить при входе. Джулиан так и сделал. Однако Лили, войдя, заупрямилась и объявила, что не сдвинется с места.

— Шагу отсюда не сделаю, пока не распутаешь меня, — прошипела она, дергая головой, чтобы отбросить назад капюшон, под которым задыхалась. Вытянув губы трубочкой, Лили попыталась было сдуть выбившийся из прически локон, который свесился у нее между бровей и сильно смахивал на колечко колбасы. Локон слегка приподнялся, но тут же упрямо вернулся на прежнее место. — Это же смешно, в конце концов! — продолжала возмущаться Лили. — Спутал меня по рукам и ногам, как какую-то сосиску!

Возникла небольшая пауза, во время которой Джулиан гадал, сильно ли он рискует, если стащит с рук перчатки и попробует убрать упрямый локон, например, заправить его за ухо, коснувшись при этом очаровательного личика Лили… Наконец, так ничего и не решив, Джулиан сдался. Едва он развязал все завязки — кроме тех, что под подбородком, разумеется, как из складок плаща появилась узкая, затянутая в белую перчатку рука и, Лили, не дожидаясь помощи, принялась поправлять прическу. Вслед за перчаткой наружу высунулся край розового шифона. Джулиан поморщился.