На уровне шестого этажа Эдди пришел к печальному выво­ду: выхода из сложившейся ситуации нет. Значит, им с Максом придется разделиться, если они хотят остаться в живых. В свое время Хэнли был тем еще воякой, и Эдди мог бы сравнить его с самим Председателем; но сейчас он физически не был готов бежать, а учитывая, что жизнь его сына висит на волоске, — то и эмоционально тоже.

Двери лифта распахнулись. Ковач со своим молчаливым на­парником расступились, пистолетами указывая Эдди и Максу идти вперед. Оперативники «Корпорации» переглянулись, по­няли, что мыслят одинаково, и пришли к одному и тому же вы­воду. По решимости в его глазах и едва заметному кивку Эдди понял, что Макс готов бежать, но сына бандитам не оставит. Сэн получил разрешение Макса на побег, как и на вытекающие из него последствия.

Вместе они прошли дальше по коридору к своему номеру. У двери замешкались. Напарник Ковача стоял достаточно близ­ко, чтобы вырубить его с одного удара, но вот сам серб нахо­дился в нескольких шагах. Похоже, он предвидел все варианты.

— Достань ключ-карту. Левой рукой, — приказал он.

Вот опять. Большинство правшей положило бы ключ в пра­вый карман, значит, дотянуться до него другой рукой будет неудобно.

Эдди взглянул в лицо серба.

— На дверной ручке особый замок. Мы не сможем попасть внутрь.

— Мне это устройство знакомо. Внутрь мы как раз попасть сможем. Откроешь рот еще раз — прострелю колено.

Эдди покорно сунул левую руку в правый карман штанов, выудил ключ-карту и воспользовался ею. Лампочка на замке с готовностью загорелась зеленым, и он повернул ручку.

— Назад, — приказал Ковач.

Сэн и Хэнли повиновались. Второй респонсивист вошел в номер. Пару секунд спустя раздался вопль доктора Дженнера:

— Что тут происходит? Вы кто такой?

Бандит не обратил на него никакого внимания. Через двад­цать секунд он на чистом английском позвал Ковача:

— Все чисто. Только депрограммер и пацан.

Ковач мотнул пистолетом, и его заложники вошли внутрь. Серб внимательно осмотрел установленный Дженнером замок и благоразумно оставил дверь открытой.

— Пап? — Кайл вскочил с дивана. Выглядел он уже получше, действие лекарств сходило на нет.

— Кайл.

— Как ты мог? Как ты мог так со мной поступить? — кричал парень.

— Я пошел на это, потому что люблю тебя, — в отчаянии вос­кликнул Макс.

— Молчать! — проревел Ковач.

Он навис над Дженнером. Тот вжал голову в плечи, боясь произнести хоть слово.

В голосе серба отчетливо слышался плохо скрываемый гнев:

— Мистер Сэверенс приказал тебя не убивать, но насчет это­го он ничего не говорил…

Рукояткой пистолета он заехал бедному доктору по голове.

В этот миг произошли сразу две вещи. Дженнер обмяк и рух­нул на пол, истекая кровью, а Эдди ринулся бежать, воспользо­вавшись секундной заминкой противника.

Стеклянные двери балкона были в десяти шагах, и он успел покрыть три четверти этого расстояния, прежде чем кто-либо сообразил, что произошло. Макс инстинктивно шагнул вправо, мешая второму бандиту прицелиться.

Врезавшись в дверь на полной скорости, Эдди плечом раз­бил стекло. В дожде осколков просвистела пуля, угодившая в стоящее напротив здание, взметнув в воздух фонтан камен­ной крошки.

На одном дыхании Сэн добежал до перил балкона и лов­ко перемахнул через них. Крутанувшись в воздухе, ухватился за железные стойки перил; ладони вспотели, и Эдди плавно съехал вниз.

Руки врезались в бетонный пол, пальцами ног он почувство­вал крышу балкона пятого этажа. Ни секунды не медля, Сэн отпустил руки и продолжил свое головокружительное падение. Как только перед глазами мелькнул пол пятого этажа, Эдди про­тянул руки и снова уцепился за перила, останавливая падение. Он поистине проявлял чудеса силы, ловкости и отваги.

Пока Сэн, пытаясь поймать равновесие для очередного прыжка, раскачивался на перилах балкона четвертого этажа, Ковач уже выбежал на свой и напряженно вглядывался вниз. Ожидая увидеть лишь бездыханное тело Эдди, распростертое на асфальте, он не сразу заметил его скачущего по балконам. И тут же открыл огонь, поливая противника свинцовым до­ждем.

Эдди слышал свист пролетавших мимо него пуль, спускаясь по балясинам. Вот его руки снова коснулись мрамора, но как он ни пытался, дотянуться до балкона ниже не удавалось. Запястья ныли от напряжения, сил не оставалось, и Эдди разжал руки, приземляясь на балкон этажа под ним. Встряхнув руками, он продолжил спуск. Если после он не переломает себе все кости, это будет чудом.

Ковач все никак не мог прицелиться и, решив не риско­вать — зеваки уже с интересом наблюдали за безумным трю­ком Эдди, — убрал пистолет в кобуру и вернулся обратно в номер.

На секунду у Эдди промелькнула мысль войти внутрь через балкон третьего этажа, но кто знает, сколько людей оставил для прикрытия Ковач? Пожалуй, лучшим решением сейчас будет убраться отсюда как можно скорей целым и невредимым, а по­том уж перегруппироваться.

Погоди-ка секунду. — Кабрильо пытался понять, что происходит.

В каюте он сидел один. Рабочий стол стонал под тяжестью бумаг, которыми давным-давно пора было заняться. Хуан вклю­чил интерком, выходя на связь с командным пунктом.

— Слушаю, Председатель, — сию же секунду отозвался дне­вальный.

— Каков статус радиочипа Макса Хэнли?

Каждому члену «Корпорации» хирургически вживляли в ногу микрочип, передававший слабый сигнал на спутники связи. Работал он от нервной системы человека. С помощью этого устройства Хуан всегда мог узнать, где в данный момент находятся его напарники.

— Ничего не вижу. Постойте… Ага, есть сигнал. Здесь го­ворится, что передатчик вырубился одиннадцать минут назад, примерно в четырех километрах от отеля, в котором они оста­новились. С Эдди все в порядке. Он в центре Рима, в километре от Колизея.

— Спасибо. — Хуан переключился на стационарный теле­фон, современную модель, замаскированную под старенький аппарат из тридцатых годов. — Передатчик Макса выключен.

— Так я и думал.

— Так они отследили тебя до Рима? Кайлу вживили чип еще в Греции. И Макса они осмотрели, на случай, если мы тоже так сделали.

— Видно, вырезали чип из лодыжки прямо в машине, в ко­торой убирались с места преступления.

— Даже лучший в мире чип не даст тебе точных коорди­нат, только приблизительное местоположение, это ведь тебе не GPS.

— Потому-то я и предположил, что Кайл им помогал. По­сле засады в лифте мы все вместе поднялись обратно в номер, и Кайл что-то не выглядел таким уж заторможенным. Думаю, он очухался еще по дороге из Крита, а оставшуюся часть по­ездки просто притворялся. Мы оставили его одного в комнате, когда вышли поговорить с Дженнером наедине. Мы-то считали, что Кайл без сознания, а он наверняка в это время уже звонил Ковачу, ну или кому там из них, и выдал ему название отеля и номер комнаты.

— Значит, с помощью передатчика Ковач отследил его до Рима, а дальше он сам назвал свое точное местоположе­ние.

— По-другому никак.

— А это не мог быть Дженнер?

— Возможность у него была, — согласился Эдди, — но по­верьте мне, он терпеть не может респонсивистов, как наркоди­лер терпеть не может крэк. И если б вы только видели, с каким удовлетворением Ковач заехал ему пистолетом… Нет, Дженнер точно за нас.

— Надо рассмотреть все варианты.

— Знаете, они нехило рисковали, чтобы вернуть парнишку. Что-то непохоже, что Кайл — рядовой член культа.

— Он как-то замешан в их следующих планах.

— Или знает нечто важное о лагере.

— И они схватили его, чтобы заткнуть единственную брешь в их системе безопасности.

— Если уж они настолько этим обеспокоены, то Линду на пу­шечный выстрел к лагерю не подпустят.

— Я уже отменил операцию. Мы тут выяснили, что Ковач на­ходился на борту «Золотого рассвета» и гибель всех этих людей, скорее всего, именно на его совести.