— Боже милостивый, — качая головой, пробормотал Гидеон. — Кто бы мог подумать? У школьной наставницы желания намного больше, чем академизма.

«Сделал меня своей в полном смысле этого слова». Она хоть понимает, что написала? Тут есть что-нибудь похлеще?

Он перевернул страницу.

«Правда.

Возможно, он ждал, что я паду к его ногам из благодарности, что он уделил мне внимание. Если и ждал, то хорошо, что скрыл это. Понятно, что Девон впутал его в это дело, и ему пришлось заставлять себя разговаривать со мной. Его глаза блуждали по комнате, он провожал взглядом каждую проходившую женщину».

Гидеон нахмурился. Это нелестно и к тому же неправда. Он лишь притворялся, что разглядывает бальный зал, чтобы не казалось, будто он рассматривает ее. Порой джентльмену не удается в этом преуспеть.

Он продолжал читать.

«И он резок с лакеями. Он командует ими и считает, что все его пожелания будут немедленно исполнены. Он не высказывает благодарности и говорит снисходительным тоном».

Гидеон захлопнул дневник.

Ах, он забыл поблагодарить лакея, принесшего ему шампанское? Какое преступление! Со своим персоналом он обращался хорошо. Ведь так?

У этой истории, как у медали, две стороны. Похоже, мисс Шарлотта Боскасл не могла решить, кто он в ее грезах — возлюбленный или дьявол.

Гидеон отложил дневник, и тот снова открылся на одной из страниц.

«Прошлое.

Предательство и разбитое сердце.

Его звали Филипп Морленд, и он был первым мальчиком, в которого я влюбилась. Я думала, он любит меня, каждую субботу он приезжал в наш дом посмотреть — я в это верила, — как я разливаю чай. Потом я застала его в саду, он целовался с горничной… На самом деле они, видимо, занимались другим делом, но я слишком леди, чтобы описать его природу… Несколько дней спустя я упрекнула Филиппа, но он спокойно возражал, назвав меня “великаншей с большими зубами”».

Гидеон расхохотался. Если она великанша, то мальчишка, наверное, был карликом.

Интересная женщина. Помоги ей небо, если ее дневник попадет в чужие руки.

До утра он постарается выбросить ее из головы.

И утром первым делом поручит дворецкому вернуть ей дневник с дюжиной красных роз и пожеланиями богатой событиями, хоть и вымышленной жизни.

Если в дневнике есть другие жаркие эпизоды, а он в этом не сомневался, они не предназначались для посторонних глаз. Благородный человек не станет читать секреты леди. А негодяй прочтет и воспользуется этим.

Она без ума от него, и ему стало ее жаль. Что бы она подумала, если бы узнала, что он читает ее заметки в доме Венеры?

Гидеон не хотел, чтобы она об этом узнала.

Как друг семьи, он не вправе так поступать. Не то чтобы он собирался винить ее за воображение или беспечность Харриет.

— Гидеон, — раздался позади него вкрадчивый голос. — Я тут целую вечность стою. Я не представляла себе, что ты предпочтешь мне книгу.

Он тоже не представлял.

Габриэль подошла к тахте, села ему на колени и запустила пальцы ему за галстук. В другой руке она держала список вещей, покупка которых скорее всего доведет его до банкротства.

— Почему у меня такое чувство, что я не владею целиком твоим вниманием?

— Я…

— Это все книга, — надулась она. — Ты от нее глаз не отрываешь. Я ее в окно выброшу.

— Нет. — Он выпрямился. Габриэль потянулась к книге. — Не трогай.

— Почему бы нам не сжечь ее и не заняться любовью возле камина?

— Я не жгу книги.

— Или книга, или я. — Она соскользнула с его колен.

— Это весьма легкий выбор, — улыбнулся Гидеон.

Габриэль махнула списком перед его носом.

— Рада это слышать. Я не люблю, когда меня игнорируют.

Гидеон порывисто поднялся.

— А я не люблю ультиматумы.

Он повернулся прежде, чем она обрела дар речи, дневник снова был у него под сюртуком, привлекательность Габриэль таяла на глазах.

На страницах дневника Шарлотты Боскасл жила более глубокая страсть, чем он нашел в этом доме.

Шарлотта отвернулась от окна и направилась к Харриет, чтобы обнять ее.

— Слава Богу! Ты здесь. Я с нетерпением тебя ждала.

— Я отправилась обратно, как только получила твою записку. Что случилось?

Пожалуйста, скажи, что ты положила мой дневник в безопасное место. Пожалуйста.

— Хорошо. Я положила дневник в безопасное место.

Куда? спросила Шарлотта, едва не рухнув от облегчения.

Харриет нахмурилась, словно перебирая в уме события вечера.

— Мы были в этой комнате, когда ты писала.

— Да, — сказала Шарлотта. — И?

Харриет побледнела.

— И что, ради всего святого? — всплеснула руками Шарлотта. — Что случилось с дневником?

— О Господи! — Харриет побледнела еще больше. — Я спрятала его в свою накидку и забрала с собой. Я думала, ты уехала с девочками. Крышка секретера открылась, и я опасалась, что дневник попадет в чужие руки.

— Но этого не случилось, — сказала Шарлотта. — Потому что ты положила его в надежное место.

— Я верну его тебе.

— Где он? — сквозь зубы спросила Шарлотта.

Харриет вздрогнула.

— Я оставила его в карете герцога.

— Надеюсь, герцог — это твой муж Гриффин? — ободряюще улыбнулась Шарлотта.

Харриет покачала головой:

— Мой муж в Брутоне. Я говорю о другом герцоге. О том, из-за которого ты разум потеряла.

— Уинфилд? — ужаснулась Шарлотта.

— Я солгу, — быстро сказала Харриет. — Я поклянусь, что это мой дневник. Я отдам себя на милость герцогу.

— Что, если он прочтет дневник прежде, чем мы найдем его? — спросила Шарлотта, ужаснувшись этой мысли. — Мы хоть знаем, где найти герцога?

Харриет заколебалась.

— Когда я его последний раз видела, он собирался встретиться с новой любовницей в доме миссис Уотсон.

— Что я наделала, Харриет?! — прошептала Шарлотта. — Какая демоническая сила меня опутала, что я превратила случайные встречи в жаркий вымысел? Почему я не удовольствовалась правдой? Почему?

— Не знаю.

— Потому что я Боскасл, и страсть, словно яд в моей крови, дает о себе знать, что бы я ни делала.

— Ты потеряла дневник, Шарлотта. А паникуешь так, будто родила наследника престола и забыла, куда положила его.

— Ты понятия не имеешь, что я там понаписала. Что, если он это прочитает?

— Твои истории милые и очаровательные.

— Дневник совсем другое дело.

Харриет усмехнулась:

— Чтобы мужчина предпочел чтение дневника томящейся от любви особы обществу куртизанки?

— Я должна этой же ночью получить дневник обратно. Он не должен его прочитать.

— Тогда мне придется тебе помочь.

— Как?

— Мы проберемся в его дом. Он даже не узнает, что мы там были.

Ник Риделл, профессиональный грабитель и настоящий головорез, руководил своим бизнесом из трущоб Сент-Джайлс. Его ценили и уважали в преступном мире, и он этим гордился. До сегодняшней ночи. Сидя в карете некой леди, он сам не знал, что на него нашло и почему он согласился на предложенную работу. Злость, вот что. Он рассуждает как девчонка.

Его клиентка словно на чаепитие в Бедлам собралась, напялив высокую, до самого потолка кареты, шляпу. Эта особа считала себя образчиком стиля, он в этом не сомневался. Что ж, ее деньги ничем не хуже других. И все-таки он без обиняков отказал бы, не признайся леди Клипперс, или Клипстоун, или как ее там, что узнала о нем через его бывшую сообщницу Харриет Задаваку. Это имя отравило ему кровь как низкопробный джин. После такого пойла он всегда себя плохо чувствовал. Но это не удерживало его от очередного глотка.

— Почему вы не попросили Харриет сделать эту работу, разве вы с ней не подруги? — Прищурившись, Ник разглядывал шляпу заказчицы. Эта чертова штуковина напоминала дымоход с поднимающимся кверху дымом.