Бывали случаи, что Бабель знакомился с кем-нибудь и приходил в восторг от этого человека — актера, наездника, певца или еще кого-нибудь. Дружба заходила так далеко, что целыми днями они не расставались. Все домашние получали распоряжение — для такого-то я всегда дома. Но проходило какое-то время, и отдавалось новое распоряжение: для такого-то меня никогда нет дома.

Отрезвление наступало, человек ему надоедал, или он в нем разочаровывался. Но это непостоянство не относилось ко всем без исключения. У Бабеля были привязанности и на всю жизнь.

Известно, что Бабель был великолепный рассказчик, но интересно то, что он был рассказчиком совсем не такого типа, как известные в то время в Москве рассказчики, как, например, Михоэлс, Утесов или Ардов. Все они были остроумны и блестяще имитировали любой разговор, любую интонацию. И Бабель восхищался этим их умением, но сам он рассказывал иначе, ровным голосом, без акцентов и никому не подражая.

Его устные рассказы были интересны и часто очень смешны, но за счет или смешных ситуаций, которые Бабель придумывал, или за счет совершенно невероятных оборотов речи. Особенностью Бабеля-рассказчика было и то, что иногда перед смешными местами рассказа он сам начинал смеяться, да так заразительно, что невозможно было не смеяться тем, кто его слушал.

В некоторых воспоминаниях о Бабеле пишут, что он говорил с южным акцентом, или пришепетывая, или с одесским акцентом. Все это совершенно неверно. Голос Бабеля был ясным, без малейшего изъяна, речь безо всякого акцента. Даже пересказывая слова Горького, он никогда не позволял себе окать — только скажет, что Горький произнес это с ударением на «о», но сам повторял слова Горького без этого оканья.

Бабель любил жизнь во всех ее проявлениях, поэтому любил и вкусно поесть. Ел очень мало, но всегда наслаждался едой. Очень любил картофельный салат с зеленым луком, постным маслом и уксусом, от салата из помидор выпивал даже сок, когда салат заканчивался. Любил сам поджаривать репчатый лук ломтями и ел хлеб с таким луком, как бутерброд; мог зажарить и бифштекс, но это бывало редко — в те дни, когда домашняя работница была выходная и когда уже не было Штайнера. При Штайнере у нас была венская кухня, отличавшаяся тем, что едят много теста. К жаркому из мяса подавались не овощи, а кнели (крупные клецки) в подливе. Часто делался мясной пирог, но не печеный, а сваренный на пару, пирог был сделан как рулет, разрезался ломтями и поливался растопленным сливочным маслом. На десерт готовились макароны, посыпались молотыми грецкими орехами и сахарным песком и поливались маслом.

Когда нас кто-нибудь из друзей Бабеля приглашал на еврейский пасхальный седер, где всегда были фаршированная рыба и куриный бульон с кнейдлах (клецками) из мацовой муки, Бабель говорил: «От этого обеда ожидоветь можно!» Курил Бабель немного; работая, не курил вообще. А когда приходили гости, он угощал мужчин гаванскими сигарами и закуривал сам. Сигары в деревянной коробке с надписью «Gavana» были у Бабеля всегда и лежали на отдельном столике. У кого-нибудь в гостях он закуривал и папиросу.

Пить вино, и особенно водку, Бабель почти не мог, но когда уж очень угощали и заставляли, то Бабель как-то сразу становился бледным, и я понимала, что больше пить ему нельзя, и вмешивалась.

Бабель погиб в самом расцвете своих творческих сил. Сколько прекрасных произведений он мог бы еще создать! Для этого все было подготовлено, собран весь необходимый материал. Мне нестерпимо больно сознавать, что расстрелян не только мой муж, но и выдающийся писатель и очаровательный человек.

В первом томе двухтомного собрания И. Бабеля 1990 года было напечатано 211 писем, несколько десятков — впервые, правда, также несколько десятков — в отрывках. Через два года появилась почти такая же по объему публикация (171 №, однако 15 номеров пропущено: 22 апреля 1925 — 11 декабря 1928 г.) с подробными мемуарными дополнениями и комментариями адресата: Иванова Тамара. Глава из жизни. Воспоминания. Письма И. Бабеля // Октябрь. 1992. № 5. С. 183-207; № 6. С. 183-207; № 7. С. 161-186. Ранее из этих писем были известны лишь цитаты, воспроизведенные в мемуарах Т. В. Ивановой.

В настоящем издании эти два блока впервые объединены. В результате количество одновременно публикуемых бабелевских писем возросло почти в два раза. Некоторый перекос в бабелевском эпистолярии, возникающий в результате такого объединения (получается, что главным корреспондентом автора «Конармии» оказывается молодая женщина, его несостоявшаяся жена, а наиболее документированы в его биографии 1925-1928 гг., когда он писал едва ли не каждый день) компенсируется богатством новых фактов и редкой в бабелевских письмах откровенностью общения.

Письма публикуются в хронологическом порядке. Курсивом в правом верхнем углу даются редакторские датировки, которые, как правило, являются полной расшифровкой датировок автора.

1. А. Г. Слоним (с. 5)

Слоним Анна Григорьевна (1887-1954), Слоним Лев Ильич (1883-1945) — друзья писателя; в 1916 г. Бабель жил в Петрограде на их квартире.

Сторицын (настоящая фамилия Коган) Петр Ильич (?-1941) — писатель-дилетант, меценат, см. о нем в воспоминаниях А. Н. Пирожковой.

Илюша — Илья Львович Слоним (1906-1973), скульптор, сын Слонимов.

2. В редакцию газеты «Красный кавалерист» (с. 6)

Впервые: Красный кавалерист, 1920, № 231, 11 сентября, рубрика: Экспедиция, подтянись!

Зданевич В. (псевдонимы: В. Дарский, Артем Кубанец (?-1922)) — редактор газеты «Красный кавалерист», его ответ Бабелю опубликован в том же номере газеты.

3. И. Л. Лившицу (с. 7)

Лившиц Исаак Леопольдович (1892-1979) — товарищ Бабеля по одесскому коммерческому училищу (1906-1911), издательский работник.

Ингулов Сергей Борисович (1893-1939) — партийный работник, журналист, критик, в 1920 г. секретарь Одесского губкома КП(б)У, с 1922 г. заведующий пресс-бюро ЦК ВКП(б).

Полянский (настоящая фамилия Лебедев) Павел Иванович (1881/1882-1948) — критик и литературовед, видный большевик, в 1918-1920 гг. председатель Пролеткульта, позднее редактор многих изданий и начальник Главлита (1921-1930).

Нарбут Владимир Иванович (1888-1944) — русский советский поэт, редактор, директор издательства «ЗИФ».

Генерал Дитятин — герой рассказа писателя и актера И. Ф. Горбунова (1831-1895) «Тост генерала Дитятина».

Мери — сестра писателя Мария Эммануиловна Шапошникова (1897-1987), с 1924 г. жила в Бельгии.

Женя — первая жена Бабеля, Евгения Борисовна Гронфайн (?-1957).

Гехт Семен Григорьевич (1903-1963) — прозаик и очеркист, уроженец Одессы, позднее — член комиссии по литературному наследию Бабеля и автор воспоминаний; см. о нем в заметке <В Одессе каждый юноша...>, т. 3.

Бондарин Сергей Александрович (1903-1978) — писатель, уроженец Одессы, автор воспоминаний о Бабеле.

4. В. И. Нарбуту (с. 9)

Вот два бесшабашных парня. — Речь идет о Гехте и Бондарине (см. предыдущее письмо).

5. И. Л. Лившицу (с. 9)

Люся — Людмила Николаевна Лившиц, жена И. Л. Лившица.

6. В редакцию журнала «Октябрь» (с. 10)

Впервые: Октябрь, 1924, № 4. Одновременно: Красная звезда, 1924, № 265, 21 ноября; авторская датировка: 19 ноября 1924 г.

Бабель отвечает на статью С. Буденного «Бабизм Бабеля из „Красной нови“» (Октябрь, 1924, № 3).

7. Д. А. Фурманову (с. 11)

Фурманов Дмитрий Андреевич (1891-1926) — писатель, автор романа «Чапаев» (1923), редактор отдела художественной литературы в Госиздате.

8. Т. В. Кашириной (Ивановой) (с. 11)

«Красная новь» — первый советский «толстый» литературно-художественный и научно-публицистический журнал (1921-1942), в 1920-е гг. его редактировал А. К. Воронский.