Фредерик встал, прошел в сени, оттуда – на двор, где с удовольствием растер снегом лицо, грудь, руки. Над деревней под абсолютно чистым небом вставало солнце, заливая морозным светом белые просторы. И на душе, казалось, стало так же светло, легко и чисто.

– Доброго утра, благородный сэр, – раздался рядом голос Трофа.

Чувство покоя улетучилось. Но главное – не подать и виду, что насторожился.

– И тебе того же, – кратко ответил Фредерик.

– Я соврал вчера, – сказал Троф, подходя ближе. – Не хотел при крестьянах правду говорить.

– Хм.

– Меня никто не отпускал. Я сам сбежал от ландграфа.

– А зачем мне рассказываешь?

– Чтобы вы не думали больше, что я вам враг.

– Ну а это тебе зачем?

– Я бы хотел ехать с вами в Южное Королевство.

– Ты же к брату собирался.

– Брату я не нужен. Брат – это от отчаяния. Мы всегда вздорили, а после смерти отца да дележа наследства чуть не поубивали друг друга. Он ведь старший – ему все досталось. А мне вот пришлось идти в наемники...

На это Фредерик пожал плечами:

– Мне что за дело?

– Никакого, конечно, – согласился Троф. – Только я еще раз попрошу: возьмите меня в слуги. Если бы я не сбежал от ландграфа, меня казнили бы. Теперь я жив, но если меня поймают, опять же – казнят. Так или иначе, в Снежном графстве мне отовсюду смерть... А вы для меня – последняя надежда... А брат может выдать меня ландграфу.

– Хм. Так и я могу тебя выдать.

Тут Троф улыбнулся, но Фредерику это не понравилось.

– Вы не из таких, – сказал оруженосец. – Вы по-настоящему благородный сэр, вы не станете предавать того, кто вам доверился...

– Уверен?

– Да, – глазом не моргнув выпалил Троф.

Фредерик задумался. Его тревога по поводу оруженосца немного улеглась. В самом деле, если все как следует взвесить, то положение Трофа было незавидным. «Почти как у Тимбера, – подумал молодой человек. – Тоже бросил родину не по своей воле. По-другому никак не могло быть...»

– Хорошо, – сказал он через пару минут. – Ты поедешь со мной. Но это временно. Посмотрю, что ты из себя представляешь. Стоит ли тебе появляться в моей стране...

– Уверен, я справлюсь! – выпалил Троф, выхватил из рук Фредерика куртку и довольно ловко подал ее молодому человеку.

– Это уж слишком, – буркнул тот, отобрал куртку, надел ее сам: все-таки не нравилась ему эта услужливость. Хотя Трофа могли так приучить барон Лиер и надменный Роман...

Сам Фредерик считал, что каждый самостоятельный человек, какое бы он ни занимал положение в обществе, должен уметь обслуживать сам себя. Этому учил его и Конрад. И вместе с науками, которые полагалось знать представителю Королевского дома, Фредерик осваивал нехитрые премудрости стирки, штопки, приготовления пищи, ухода за лошадьми и многое другое, а уж тем более – искусство самому одеваться и раздеваться...

– Поди глянь: готов ли завтрак, – сказал он оруженосцу, а сам направился к конюшне, чтоб проведать Мышку.

Тот выглядел сытым и отдохнувшим и, как обычно, радостно закивал хозяину. Возле коня уже крутились хозяйские дети, рассматривая диковинную масть жеребца. Фредерик, улыбнувшись мальчишкам, протянул четвероногому другу захваченную еще в сенях морковку. Мышка радостно ею захрустел – давно уже не перепадало ему такого лакомства.

– Перекусим и снова поедем, – шепнул молодой человек в ухо коню, поглаживая его шею.

– Хозяева просят к столу, – опять со спины голос Трофа. – Позвольте лошадью заняться.

– Нет, – мотнул головой Фредерик. – Завтракать пойдем вместе. А с конем я сам управляюсь. Так что служить мне – одно удовольствие.

Оруженосец не стал возражать, поклонился и отправился за своим новым хозяином в дом.

Там уже царили сводившие с ума запахи тушеного с картошкой мяса, соленых грибов и огурцов. А хозяин, довольно улыбаясь, нес из каморки к столу пару глиняных бутылей.

– Перед дорогой надо поесть как следует. И харчей вам соберем, – кивнул он на жену, что бегала из кладовки в кладовку, набивая сумки Фредерика всевозможной снедью – хлебами, копчеными колбасами, солониной.

Молодой человек сунул руку за пазуху, чуть звякнул монетами в кошельке, а хозяин уже качал головой:

– Все бы вам платить, сэр, – сказал с укоризною. – А мы это от души.

И Фредерик понял, что лучшей благодарностью гостеприимным хозяевам будет то, что он покорно и молча примет их заботы и щедрость. Он сам для себя отметил, что понятие о крестьянах, какое у него было раньше, довольно сильно поколебалось. «Как и дворянин не всегда благороден и честен, так и крестьянин не всегда глупый увалень. По крайней мере, этот может принять важное решение и настоять на своем», – подумал молодой человек.

Во время завтрака за столом было тесно, и хозяину это нравилось.

– Люблю, когда много народу в доме, – сказал он, усаживая на колени своего младшего сына – карапуза лет четырех.

«Мы с Корой тоже хотели много детей», – вдруг подумалось Фредерику, и где-то в груди потянула старая боль. Последнее время все, что даже касалось семьи, детей, отзывалось в нем колким эхом, заставляло корить себя за то, что бездумно кинулся куда глаза глядят, бросив сына – последнюю кроху, что осталась от его семьи. Поэтому после завтрака, с которым он поспешил расправиться как можно быстрее, Король, поблагодарив хозяев, надел свою овчинную куртку, треух и вновь прошел в конюшню, где оседлал и взнуздал Мышку и, уже сидя верхом, принял из рук хозяина объемные дорожные сумки.

Троф следовал за ним словно тень.

– Будет ли у вас какая лошадь для него? – спросил крестьянина Фредерик.

– Как же, у соседей можно спросить, – отвечал тот. – Была у них лошадка. Правда, не такая красавица, как ваш Мышка, и наверняка много уступит ему в резвости...

– Это не имеет особого значения, – перебил Фредерик. – Все лучше, чем пешком по снегу.

– И то верно, – кивнул головой крестьянин. – Пойду сговорюсь для вас.

Король терпеливо ждал, сдерживая плясавшего в предчувствии дороги Мышку.

Хозяин вернулся, ведя на поводу уже оседланную толстую мохнатую лошадку, напомнившую Фредерику бурую Медведку. Отличие было в том, что эта лошадь была пегой – черно-белой, словно корова.

– Звать – Печатка, – сообщил крестьянин.

– Сколько?

– Так отдали, – улыбнулся тот. – А вы все про деньги. Для Фреда Южанина ничего не жаль и повсюду двери открыты.

– Знатно, – улыбнулся в ответ Фредерик и оборотился к Трофу: – В седло – едем.

С высоты роста мышастого Король по очереди поклонился крестьянину, всей его семье, что вышла на крыльцо, Аиде и ее мужу, соседям и всем, кто собрался провожать его, и сказал:

– Спасибо за хлеб-соль, тепло и заботу. Добра и мира вам. – Фредерик знал, что благодарность никогда не бывает лишней.

– И тебе того же, – также поклонившись, отвечали хором селяне.

Выезжая из деревни, Фредерик сделал небольшой крюк, чтобы завернуть в кузню Пера. Старик сидел на скамье у забора, укутавшись в меховую накидку, и явно ждал его, потому что, увидав всадника на мышастом коне, встал и пошел навстречу. Чуть помедлил, заметив рядом Трофа.

– Хочу пожелать вам всего доброго, – сказал Пер, подходя. – С вашим мечом все будет в порядке. Я примерно знаю, как с ним работать. Сделаю и пришлю с человеком. Правда, возможно только через несколько месяцев. Техника обработки стали очень сложна. Но за качество работы я ручаюсь.

Фредерик наклонился, протянул старику руку.

– Я никогда не забуду, что держал руку своего Короля, – шепнул Пер.

– Жаль, что лишь этой малостью порадую вас, – также тихо, чтоб не слышал никто посторонний, ответил Фредерик.

– Этого более чем достаточно.

– Возьмите. – Молодой человек протянул старику золотую монету Королевства. – Все-таки хоть что-то с родины. Думаю, для вас это важно.

– Спасибо, сэр. – Пер все жал его руку.

Уже выезжая из Околесья, Фредерик все ощущал на себе взгляд старого оружейника, который вышел к заградительному частоколу, чтоб проводить Короля. В который раз молодой человек думал о том, что был глупцом, когда покинул родину и все, что с ней связано.