– Буду только рада. – И девушка улыбнулась бойкой даме Ванде.

Кора громко постучала в дубовые двери кабинета.

– Кто? – Недовольный голос Фредерика. «Интересно, он вообще бывает когда-нибудь довольным», – невзначай подумала девушка.

– Это я, Кора. Не пора ли тебе подышать воздухом. Ты сидишь там уже пять часов. Доктор Линар попросил меня вытянуть тебя на прогулку.

– Проще говоря – выгулять меня, – так же ворчливо отвечал Судья, открывая дверь.

Он был бледен и взъерошен, а в глазах – несвойственное ему беспокойство.

– Что с тобой, Фред? От ран ты оправился, но похоже, заболел чем-то другим, – заметила Кора.

– Ты права – мне надо пройтись, – пробормотал Фредерик, в который раз ероша волосы.

Гулять они отправились за крепостную стену через мост и в соседний лес, прихватив с собой на всякий случай лошадей. Судья рассеянно брел по тропинкам, иногда останавливался в раздумьях, что давало возможность вороному Крошке срывать с кустов неслетевшие листья. Был ноябрь, и в прохладных низинах уже лежал иней на пожухлой траве, а воздух по-зимнему щипал лицо. Иногда Фредерик так вздыхал, что пугал Кору: она привыкла видеть его едким, самоуверенным, даже невыносимым, но не таким подавленным. Он даже сгорбился, будто тащил Крошку на плечах, а не вел за собой на поводу. Когда же они, так молча, набрели на пень, Судья опустился на него и, подперев голову руками, уставился на соседний муравейник.

Кора не выдержала.

– Боже, Фред, можно подумать, что у тебя кто-то умер, – начала она.

– Где-то ты права, – отозвался Судья.

Он поднял на нее глаза и неожиданно сказал:

– Прости, я во многом виноват перед тобой.

– Да что с тобой такое? – Эти несвойственные Судье слова поразили Кору еще больше.

– В эти дни я многое узнал, – ответил Фредерик. – Слишком многое, слишком неожиданное и, надо сказать, малоприятное. И теперь я чувствую себя так, как, наверное, ощущала себя ты. И твои слова насчет одиночества... Ты была права: это ничуть не замечательно...

– Но ты ведь не одинок. – Кора пристроилась рядом, благо размеры пня позволяли. – Право, более чем странно слышать от тебя такие слова. Как бы ты ни отмахивался от друзей, они у тебя есть, и я – один из них. – Тут она ему улыбнулась. – А насчет прощения... Я уже давно простила тебя. Тем более что ты просил об этом раньше.

Фредерик недоуменно поднял брови.

Кора, все так же улыбаясь, достала из-за пазухи довольно мятое письмо – Судья даже вспыхнул, и лицом, и ушами.

– Оно у тебя?!

Девушка кивнула.

– Няня Агаты передала мне. Сказала, что малышка отобрала его у тебя и кинула в кусты. Ты рассердился и забыл его достать. Мона достала и, чтобы не волновать тебя лишний раз, передала письмо мне. Ведь оно мне адресовано?

– Вообще-то тебе, но после моей смерти, – быстро поправился Фредерик.

– Ты странный, Фред. Сперва при каждом удобном случае отталкиваешь меня от себя, а потом – делаешь меня практически своей наследницей... Я уж молчу про то, что ты говорил во время болезни в бреду. Сколько признаний в любви я выслушала. – Девушка закатила глаза.

Судья покраснел еще больше. Теперь Кора рассмеялась и поспешила обнять его, чтоб он не обиделся на ее смех. Фредерик понял это и обнял ее в ответ:

– Не волнуйся – не обижусь. Твои шутки надо мной ничто по сравнению... – Тут он замолк.

Девушка лишь крепче прижалась щекой к плечу Фредерика.

– Я не стану спрашивать, что так волнует тебя, Фред. Только знай: в любом деле я твой самый верный друг и помощник. Надеюсь, ты не против? – Она лукаво взглянула на него.

– Это тебя удивит, но я не против, – в тон ей ответил Судья и улыбнулся именно той улыбкой, за которую Кора считала его очаровашкой.

– Я повторюсь, – совсем тихо зашептала девушка, словно кто-то кроме мирно фыркавших лошадей мог ее услышать, – но я люблю тебя.

Судья обнял ее еще крепче и жарко поцеловал. После столь долгого холодного периода в их отношениях Кору это привело в восторг.

– Я всегда любил и буду любить тебя, что бы ни происходило, – сказал Фредерик.

– Зачем тогда целых два года ты отталкивал меня от себя? После всего, что так хорошо начиналось...

– Я просто не хочу повторять судьбу своих родителей. Твой отец может воспользоваться тем, что ты много для меня значишь. Так ведь уже получилось – с Мартой...

– А она много для тебя значит? – чуть нахмурившись, спросила Кора.

– Много, как верный Смотритель, как преданный мне человек. А я не могу просто так бросать своих людей в беде.

– Но разве мой отец пойдет на то, чтобы шантажировать тебя мною? Ведь я его дочь...

– Видимо, ты плохо знаешь Филиппа. Прежде всего он – глава преступного клана Секиры, а любящим отцом, насколько я знаю, никогда не был. Я не прав?

Девушка лишь опустила голову.

– Он пойдет на все, чтобы уничтожить меня, как, впрочем, и я – его... до этого дня, – продолжал Судья.

– Разве что-то изменилось? – с горечью спросила Кора. – Вы так ненавидите друг друга...

– Изменилось, и многое. – Тут в его глазах вспыхнуло что-то – какая-то новая идея, наверняка сумасшедшая, и Фредерик встряхнулся сам, встряхнул девушку, заговорил быстро и с жаром: – Ты сказала, что всегда будешь моим верным другом. Что ж. Как друга прошу тебя: помоги мне встретиться с твоим отцом.

– Ты с ума сошел!

– Совсем наоборот. Послушай-ка меня. – И Фредерик зашептал ей в ухо что-то такое, отчего девушка изумленно охнула.

Глаза Западного Судьи вновь горели самодовольно и задорно, и это было хорошим знаком: похоже, подавленное настроение покинуло его.

– Это серьезно? – не поверила ушам Кора.

– Абсолютно. Другого способа нет, поэтому не смотри на меня такими глазами. – Фредерик улыбнулся. – Все, что мне нужно, это твое согласие сотрудничать.

– И все?

– Ну, может, еще хоть какой завялящийся поцелуй, чтоб поддержать меня в этом деле.

Поцелуй он получил, а насчет согласия девушка решила повременить.

– Я подумаю. Время у меня есть?

Фредерик слегка наклонил голову:

– Право, чем скорей ты решишь, тем будет лучше.

– Сегодня вечером. Идет? Хорошо. Теперь давай вернемся в замок – лично я проголодалась.

– Я тоже, – многозначительно ответил Судья, притягивая Кору к себе.

– Фред? О! Ну не здесь же, – засмеялась девушка. – Подожди до вечера.

– Только никто, запомни, никто не должен знать, какие у нас с тобой отношения, мой огонек, – прошептал Фредерик, целуя ее в ухо.

Кора просто растаяла: «мой огонек» – так ласково он ее называл до того, как узнал, что она дочь Филиппа...

Цветущий замок, затаившись, ожидал их возвращения.

– Подозрительно тихо, – заметил Фредерик, когда они въехали во двор. – Что-то здесь не так.

– Главное – не волнуйся, – улыбаясь, ответила Кора. – Зачем во всем сразу чувствовать угрозу?

Спешившись, они прошли в холл, оттуда девушка потянула Судью в Большой зал. Как только они вошли, зажглись огни, заиграли флейты, скрипки и лютни, и Фредерик был просто ошеломлен: такого он еще не видел. Зал был украшен со столичной роскошью и провинциальной безвкусицей. Видимо, со всего замка сюда стянули все, что могло декорировать. Кора смеялась:

– Я предупреждала их, что сейчас в моде простота. Будь снисходителен: все так хотят сделать тебе приятное.

Судья лишь растерянно улыбнулся, когда его окружили одетые лесными феями круглолицые деревенские девушки и стали петь приветственные песни. С Фредерика сняли теплый плащ, который он не успел оставить в холле, на голову водрузили венок из виноградной лозы, взяли под руки и вывели на середину зала. Чувствовал он себя преглупо, поэтому с готовностью осушил предложенный для начала большой серебряный кубок вина, чтобы расслабиться и обрести необходимое настроение. На всякого рода празднествах он всегда был как не в своей тарелке.