Но его замах и рык прервались. Подскочившая сзади Орни звонко стукнула его в затылок подобранной для такого случая палкой.

Элиас, охнув, выпустил Фредерика и повалился на него ничком.

– Вот, теперь тихо, – заметила Орни и вытерла испарину со лба.

Она подбежала к оврагу, крикнула туда «Эй!» Ответом – тишина.

– Здорово, просто здорово, – бормотала она, – на мне теперь три бесчувственных мужика!

Орни уже не знала, кого ей первым приводить в себя. Решила, что лучше – доктора.

Спустившись в овраг, она нашла Линара повисшим на надломленной березке, сунула ему под нос один из тех многочисленных мешочков, что болтались на ее поясе. Мешочек, надо сказать, очень резко пах.

Доктор сморщился и закашлялся – пришел в себя.

– Где? Что? – забормотал он, воротя нос в сторону.

– Слезайте скорее с дерева, – отозвалась Орни и потянула его за куртку.

– А, да. – С такими словами Линар забарахтался в ветках, отчего тонкий надломленный ствол хрупнул окончательно, и доктор, с треском, шумом и березовой кроной обрушился еще глубже в овраг.

Орни только зажмурилась.

Но Линар уже выбирался. Его лицо, руки и одежда заметно, пострадали – были разодраны и порваны, и брови – грозно нахмурены.

– Где этот гад?! – С таким громким возгласом он вылез из оврага, а Орни молча ткнула ему на неподвижную группу, которую составляли Элиас и Фредерик.

– Черт, ты его так? – спросил доктор, указывая на больших размеров шишку, что появилась у Элиаса на затылке.

Не без усилий они приподняли гвардейца и перетащили его в сторону.

– Глянь его шишку. – С этими словами Линар вернулся к Фредерику.

У того вокруг левого глаза и дальше к уху вздулся и расцвел огромный кровоподтек. Скула была разбита, из нее сочилась кровь.

– Ничего. Главное – живой. – И Линар осторожно стал прикладывать смоченное холодной водой полотенце к синяку. – И глаз цел.

Это он определил, аккуратно разлепив вздутые веки. Да, глаз был цел, но и он и второй тоже безнадежно и глубоко закатились.

Орни тем временем ощупала шишку Элиаса. Череп был цел. Правда, разве могла девушка, почти ребенок, маленькая и тощая, проломить голову такому богатырю. Оглушила и только. И, судя по кряхтенью, Элиас уже готов был прийти в себя.

– Эй, что делать-то? Вдруг опять набросится?

– Да? Сейчас оттащу Фредерика подальше, – оторвался доктор.

Он действительно подхватил короля под мышки и быстро-быстро потащил его за малиновые кусты. Сапоги Фредерика оставляли борозды в опавшей листве. Он приоткрыл здоровый глаз, шепнул:

– Куда?

– Что? – не понял Линар.

– Тащишь?

– А... Туда...

– А. – И Фредерик вновь закрыл глаза, проваливались в беспамятство.

Линар уложил его поудобнее, сунул под голову свою куртку, скрученную в валик, вновь промокнул синяк.

– Как все плохо, – бормотал доктор. – И что на него нашло?

Оставив мокрое полотенце на лице Фредерика, он встал и вернулся к Орни и Элиасу.

Тот уже пришел в себя и сидел набычившись. Линар подскочил к нему, внезапно сгреб за грудки, заставил встать и затряс, насколько позволяли собственные силы:

– Что на тебя нашло?!

Элиас не отвечал и не вырывался, только горько кривил губы.

– Па-ачему у тех, кто силен, как бык, всегда недостаток мозгов?! – орал Линар. – Убить его захотел?!

– Много ты понимаешь, – буркнул Элиас.

– Что?!! – почти на визг сорвался доктор. – Я не понимаю?! Я понял, что ты собирался убить своего короля, а меня швырнул в овраг, и я мог погибнуть! Вот что я понял!

Тут Элиас оторвал руки Линара от себя и сгреб доктора в охапку.

– Вот что я скажу! Могу еще раз тебя туда кинуть! Здесь уже нет ни королей, ни слуг! Здесь мы равны, он сам это сказал! Он просил меня сделать то, что я хотел, вот я и сделал!

– И какие твои проблемы это решило?!

– Какие? – Тут Элиас смешался, выпустил доктора. – А никакие... Никакие. – Тут губы его предательски дрогнули, а в глазах блеснула влага, но он быстро отвернулся. – Все с самого начала было такой глупостью...

Он, спотыкаясь, пошел к своей лошади, вдел ногу в стремя и взялся за луку седла.

– Куда собрался? – раздался голос Фредерика. Он шатаясь вышел из-за малиновых кустов, придерживая у лица полотенце.

– Черт, я, кажется, ослеп на один глаз. – Это он произнес своим обычным скучающим голосом.

Подбежавший Линар поддержал его, усадил на охапку листьев под деревом, сказал:

– Все в порядке. Глаз просто заплыл. Пара дней – и все пройдет.

Фредерик отстранил его, чтоб вновь обратиться к гвардейцу:

– Элиас! Я вопрос тебе задал!

– Я уеду.

– Ага. И куда? Из Королевства ты уже уехал.

– К черту! Куда угодно!

– Детство какое, – с досадой произнес Фредерик. – Моя разбитая рожа – не повод...

– А Марта?!

– Марта? Что такое Марта, чтоб король терял своего лучшего друга из-за нее.

– Как ты можешь?! – воскликнул Элиас, оборачиваясь и вновь сжимая кулаки. – Как ты вообще мог так поступить с нами? С ней? Ведь ты заставил ее согласиться на помолвку со мной! Признайся!

Фредерику нечего было говорить.

– Друг, – с горечью продолжал Элиас. – Ты говорил когда-то, что друзья тебе не нужны. А Кора, она сказала, что быть твоим другом так же несладко, как и врагом. Но я и предположить не мог, до какой степени... Боже мой, да я, наверное, сильнее тебя страдаю оттого, что она умерла!

И тут Фредерик подскочил как ошпаренный:

– Как ты смеешь?!

– Смею! Пока она была жива, а ты счастлив, и я был счастлив с Мартой. Она хоть вид делала, что любит меня, хоть пыталась полюбить. И кто знает, может все бы у нас получилось. По крайней мере, у меня был шанс. А теперь, когда Коры не стало, нет и для меня надежды... Никакой... Ну почему мое счастье зависит от твоего?!

А Фредерик почувствовал, что нет у него внутри злобы. Словно ледяной водой затопило те угли ярости, что готовы были запылать... Он подошел к гвардейцу, проговорил, судорожно сглотнув:

– Я прошу... я прошу простить меня.

Стоит сказать, что это было нечто. И Элиас и Линар просто остолбенели. Они прекрасно знали, чего стоило Фредерику произнести сейчас эти слова. Сам он был ужасно бледен, а в глазах лихорадило несвойственное ему замешательство.

– Я столько бед натворил. Думал: ничего невозможного для меня нет. – Голос Короля был глух и полон неуверенности. – Я ведь хотел сделать тебя и Марту счастливыми... Нельзя было так поступать, нельзя... Черт, как плохо, как плохо...

Элиас остался. По-прежнему мрачный, он ехал позади Фредерика. А тот выглядел не менее мрачно, да еще с ужасным синяком на пол-лица. Дальше рысил Линар с Орни за спиной. Эти двое выглядели не в пример лучше. Девушка прокручивала в голове те события, свидетелем которых она была.

Теперь уже в их отряде царила гробовая тишина, нарушаемая фырканьем и топаньем лошадей. Каждый думал о своем...

– Значит, он король? – шепотом спросила Орни доктора.

– Нда, – буркнул он, не отвлекаясь от своих мыслей.

– А почему...

Но Линар быстро оборвал все ее расспросы:

– Вот у него и спросишь!

Девушка даже вздрогнула, но про себя решила: «Ну и не вопрос». И кстати на следующем привале, когда Элиас и Линар ушли собирать хворост для костра, смело подсела к устроившемуся под кленом Фредерику. Запрокинув голову, он держал на лице смоченное в холодной воде полотенце, и Орни смело сняла его и деловито начала умащать кровоподтек своей мазью.

– Вам будет, о чем поговорить с Линаром, – заметил Фредерик, лениво прикрыв глаз, чтоб девушка смогла промокнуть багровое вздутое веко.

– Думаю, в способах лечения синяков, подобных Вашему, мы не сойдемся с ним во мнениях, – улыбнулась Орни. – Он предпочитает холодные компрессы, я – мазь, которую меня матушка научила делать.

На это Фредерик ничего не ответил – просто ждал окончания процедуры.